Должник
Шрифт:
А толстяк… Вот уж он, в свою очередь, насмотрится. Ну и пусть насладится. Вряд ли что поймет. А если поймет – то-то удивится.
Киря, довольный собой, вошел в подъезд, в котором жила Мила…
– Отвали-ка, – Миша отстранил Люка, решив внести и свою лепту.
Внес он ее довольно энергично. Приподнял голову Кири и с наслаждением, с силой опустил ее на пластиковую поверхность стола. Звук, какой получился, и стон Кири вызвали у Миши улыбку удовлетворения.
Затем Миша вновь приподнял голову Кири, всмотрелся в раскрытые, полные страха глаза и сказал:
– Ну, привет, дорогой. Долго
Родов-младший отпустил голову Кири, слегка сдвинул газету – так, чтобы Кире был виден «ствол».
И тот его увидел. И не очень обрадовался зрелищу.
– Знаешь, что мне сейчас хочется? Отстрелить тебе для начала ухо. Хотя бы одно.
– Не надо ухо, – простонал Киря.
– Почему не надо? – изумился Миша. – Очень даже надо. Для начала. Потом мы доберемся и до других органов.
– Я… – разбитые губы едва ворочались, но самым страшным было то, что Кире и ответить было нечего.
– Щас будешь несколько не ты, – пообещал Миша, передвигая пистолет к уху парня.
Киря зажмурился. Он уже представил, как будет умирать.
– Нам еще нужно от этой падали кое-что получить, – напомнил один из приятелей Миши.
Эта фраза остановила Родова-младшего.
– А ведь верно, – расслабился Миша. – Кое-что мы должны получить, – Миша придвинулся к Кире и задышал тому прямо в лицо: – И ты ведь это кое-что нам отдашь, правда?
Киря закивал, как китайский болванчик. Единственное, что он мог отдать, это сто тысяч. Ничего другого у него не было. Киря разом понял, что может потянуть время. А потому готов был соглашаться на что угодно.
– Ну? – нетерпеливо поторопил Миша.
– Все находится в одном доме, – сказал Киря, брызгая кровью и слюной.
Миша брезгливо отодвинулся, поднял Кирю за шиворот и толкнул к выходу:
– Ну так пошли.
Леонид поднял свои очки. Дужка была сломана, и Леонид отшвырнул очки в сторону. Ему хотелось еще пару раз дать этому гаду в морду. Но Родов-младший был прав. Сначала этот гад должен вернуть все, что взял. Сто тысяч. Что еще взял Киря, Леонид не знал. Но он знал, что этим дело не закончится…
– Как же так, мой мальчик? – Родов стучал мизинцем с перстнем по столу и дымил сигарой. – Я знал твоего отца. И мы многие годы работали вместе. На него можно было положиться. Если бы не автокатастрофа, в которую он так нелепо попал… Но что говорить. Твоего отца не стало. И я взял тебя к себе. Я считал, что должен позаботиться о тебе – ради твоего отца и ради тебя самого. И что же? Я многое тебе дал. Поставил на ноги. А ты… Ты позволил обвести себя вокруг пальца. И более того, ты нанес мне урон.
Люк сидел напротив Родова и подавленно молчал. Сказать было нечего. Он лопухнулся и теперь готов был понести наказание.
– Ты понимаешь, – продолжал Родов, – что только благодаря памяти твоего отца я вот так сейчас разговариваю с тобой. В другом случае все было бы иначе.
Родов не стал уточнять, что значит «иначе». И Люк, естественно, не стал спрашивать об этом. Он и так знал, иначе – он просто не сидел бы здесь. Вполне возможно, он бы уже лежал. А где лежал, уже не важно.
Но он сидел
здесь, у Родова.– Я виноват, – наконец выдавил из себя Люк. – И я заглажу свой промах. Чем угодно.
Слова были сказаны. Те, что желал услышать Родов. К тому времени люди Родова уже побывали на квартире Кири, последнего не обнаружили, зато обнаружили сейф и в нем видеокамеру. К этому времени Родов уже знал, что из его центрального офиса из компьютеров была снята важная информация. И уже знал – кто в этом виноват. Несколько минут назад кто-то позвонил ему по телефону и сообщил, что во всем виноват Артур Ивин. Голос звонившего был Родову незнаком. Голос был какой-то хриплый и неестественный. Но у Родова имелись спецы, и сейчас они колдовали у компьютера, прогоняя записанный на пленку голос через фильтры.
Если звонил не Киря, получается, что в деле есть кто-то еще. Это – если так – плохо. Это значит, что придется задействовать дополнительные силы. Новая головная боль.
Родов терпеливо ждал. Выговаривая время от времени Леониду и выслушивая оправдательный лепет.
Наконец он дождался телефонного звонка. Звонили те, кого отправили в автомастерскую, – труп Ивина имелся, но не имелась флешка. И вопрос о неизвестном продолжал стоять. Но, правда, не долго. Вскоре раздался очередной звонок, и все встало на свои места. Компьютерщики сделали свое дело: голос звонившего – был голос Кири.
Неизвестный отпал. А значит, и деньги, и флешка были у Кири. Родов нахмурился. Киря – ладно. Но вот Ивин… Столько лет проработал у него. И ведь платил Родов Ивину дай бог любому. Что же произошло?
Родов тяжело вздохнул. Он не стал мучиться вопросами. Нужно было найти Кирю. И нужно было решить еще одну задачку. С помощью Леонида.
Родов вполне владел ситуацией и хорошо знал, кому могла понадобиться информация, которую скопировал Ивин. Кто желал крушения его империи с пригребанием обломков к своим рукам. И пока флешка не дошла до того человека, следовало подстраховаться. Следовало с ним разобраться прежде, чем это проделают с ним самим.
Вот для этого как раз и подходил Люк. Этот мальчишка, готовый сейчас на все. Ну, или почти на все.
– Ладно, сынок, – проговорил Родов, – Кирей я сам займусь. А тебе придется поработать в другом направлении. Видишь ли, мой мальчик, в результате того, что ты не привез деньги, сложилась очень нехорошая ситуация. Такая, что мне готовы пулю в лоб пустить. Понимаешь? Я как бы не сдержал слова.
Люк не совсем понимал. И Родов принялся разъяснять:
– В деловых кругах слово значит очень многое. Я, получается, кого-то подвел. Из-за тебя…
Леонид помрачнел. Но Родов тут же благодушно махнул рукой с сигарой.
– Ну, оставим это. Просто я хотел тебе объяснить. Мне теперь угрожают и… Либо я сейчас нанесу удар, либо мне его нанесут.
Родов внимательно смотрел на парня. Понял тот или нет?
Тот понял. По его вине Родову грозит опасность. Леонид даже не стал задумываться, как может угрожать опасность из-за ста тысяч. У Родова крутятся в делах миллионы. И эти сто тысяч – капля… Леонид чувствовал за собой вину. И хотел ее загладить. Тогда, сидя перед Родовым, он именно того хотел. Чего будет хотеть позже, он, конечно, не догадывался.