Дом без номера
Шрифт:
Так и не случившуюся историю жизни.
Когда Моррис доиграл и открыл глаза, ему пришлось поморгать, чтобы понять – это не мираж.
У его ног лежал ярко-оранжевый апельсин.
Глава 60
Обиженное зеркало
– Мама, а ты знаешь, что я буду рыжей, когда вырасту? – задумчиво сказала пятилетняя девочка маме, когда они вышли из кафе.
– Почему ты так решила, зайчонок?
– Мне зеркало показало, которое возле вешалки, – пояснила девочка.
Ей не очень хотелось становиться рыжей. Все-таки рыжих принцесс гораздо
– Зеркало показывает тебя, а не то, что ему хочется. И точно не показывает будущее! – назидательно произнесла мама.
На самом деле она сама не очень в это верила. Но кто-то когда-то сказал ей, что родители иногда должны говорить назидательным тоном, так дети лучше запоминают.
– Нет, мам. Ты просто в него не смотрела.
– Пойдем проверим? – неожиданно предложила мама.
Глубоко в душе ей даже хотелось, чтобы дочка оказалась права. Так надоело быть взрослой родительницей, не верящей в чудеса!
Они вернулись в кафе и подошли к зеркалу… и увидели большого рыжего зайца под зонтиком и ухмыляющуюся клоунессу.
– Ой! – прошептала мама.
– Вот видишь. Я не хочу быть рыжей!
– А зайцем, значит, ты хочешь быть, зай… ой… солнышко! Солнышко, не зайчонок, – еще раз повторила мама, словно поставила печать на увиденное: «Одобряю».
– Не пугайтесь. Просто зеркало на меня обиделось.
Судя по отражению, к ним подошел большой зеленый жук. А на деле это оказался всего лишь бармен.
– Почему? – оживилась дочка.
А мама, которая всю жизнь мечтала о чудесах, размышляла: как бы сделать, чтоб на нее тоже обиделось какое-нибудь зеркало? Хотя бы маленькое. В пудренице – в самый раз!
Большой зеленый жук – вернее, бармен – грустно вздохнул.
– Сам не знаю. Как-то раз я в очень плохом настроении протирал зеркало, и потёки на нем всё никак не желали отмываться, а надо было уже открывать кафе. Ну, я и обругал его последними словами… И вот результат.
Он снова повернулся к зеркалу, и там отразился зевающий тигр. Зеркало явно скучало: бармен рассказывал эту историю уже пятый раз только за сегодняшний день, но ему мало кто верил. Согласитесь, трудновато поверить в то, что на кого-то обиделось зеркало!
Мама подумала немного, посмотрела на дочку, которая вдохновенно строила рожи тигру, и решилась:
– А давайте, я его у вас куплю!
Бармен тоже немного подумал. Он, сказать по правде, его побаивался. Но при входе в кафе стояла вешалка, а рядом с ней обязательно должно быть зеркало – так положено.
– А, давайте! Куплю другое.
На следующий день Циля сделала вид, что не заметила подмены. Ей и самой зеркало не нравилось – обиделось оно на Йохана, а отражало всякую чертовщину вместо любого, кто в него заглядывал. Причем, фантазия у зеркала оказалась просто безграничная!
Так обиженное зеркало переехало в новый дом. Оно по-прежнему дуется и отражает всё что угодно, кроме действительности. Но маму и дочку это вполне устраивает.
Глава 61
Далеко не конец
Вы слышите? Это на улице звучит флейта! Нет, мне не кажется. На этот раз – нет.
Дом отпустил меня – и я чувствую такую странную легкость… Я совсем от нее отвык, ну и дела!
Но я не прощаюсь. Возможно, когда-нибудь – в Париже или где-то еще – мы с вами увидимся снова.
Возможно… А теперь мне пора. Я уже попрощался с Домом и жильцами, но всё же передайте еще раз, что я желаю им всем удачи.
Спасибо! Да, мне она тоже пригодится.
Варцлав действительно ушел.
Когда в Доме меняется Привратник, могут начаться беды, катастрофы и проблемы – всё что угодно, начиная с нашествия термитов и заканчивая обрушением лестниц. Когда-то такое случилось с Вавилонской башней. Правда, обошлось без термитов.
Привратник – это ведь не просто тот, кто охраняет Дом. Привратник – это его душа.
После той башни Варцлав долгое время не создавал Дома. Всякий раз, когда он позволял мечте пустить корни в своем сердце, перед его внутренним взором сразу вставала давняя катастрофа. Его проклятие.
Сейчас ему предстояло уйти из своей новой башни – на этот раз не упавшей, а прочно стоящей на улице одного мегаполиса, известного своей склонностью давать приют существам творческим и нестандартным.
В этот раз получилось. Значит, скоро появится следующая!
Варцлав в последний раз поднялся на крышу Дома и посмотрел вниз.
– Моя башня… – Варцлав вздохнул.
Его ждал Париж. И Коломбина.
Она сидела на скамейке и улыбалась. Варцлав спрыгнул с крыши, уже в человеческом облике купил у торговки огромный букет белых хризантем и остановился недалеко от скамейки, почему-то робея.
Коломбина улыбнулась городу, улыбнулась Дому, цветам, которые Варцлав положил рядом с ней на скамейку, и только после этого – ему самому.
– Привет, Бина!
– Привет, Рыжий! – Коломбина зарылась лицом в охапку хризантем и вдохнула аромат.
Варцлав молчал, его янтарные глаза светились.
– Ты достроил свою башню.
– Да. Хочешь посмотреть, какая она внутри? – он поцеловал пальцы Коломбины.
– Нет, не хочу, – она снова улыбнулась и накрыла своей рукой ладонь Варцлава. – Оставайся здесь, со мной. Человеком. Хотя бы на время… Ты привез свою флейту?
– Привез.
– И моя – со мной. Сегодня будем играть вместе, как раньше. Ты не забыл?
– Будем играть, мы с тобой, как раньше… Только не людям. Мы больше не играем для людей, помнишь?
Коломбина кивнула.
Даже полная Луна вышла сегодня из-за туч, чтобы послушать эту музыку. Ночь тихонько устроилась на пороге полуразрушенной беседки и затаилась, боясь вздохнуть.
Они сидели на крыше. Варцлав позволил Коломбине вести, и девушка заиграла первой, задавая мелодии ритм и общий рисунок. Флейта Коломбины была основой, а флейта Варцлава оплетала ее, делала сильнее и ярче, добавляя страсть и огонь. Они играли, они дарили новую жизнь, забирая старую, выжигая всё, что раньше казалось самым главным. Флейты синхронно замолкали, и в тишине, когда все вокруг переводили дух, создавали прелюдию к тому, что будет вести их по жизни дальше.