Дом без выхода

Клиника Белецкого находилась в сорока с лишним километрах от Москвы. Во времена их нежной дружбы Виолетта нередко в ней бывала, до сих пор отлично помнила, как туда проехать, и без труда добралась бы сама, будь их с Анной «старушка» на ходу. Но машину опять отдали в автосервис, и Виолетта оказалась перед сложной дилеммой — брать такси или добираться общественным транспортом. Подумав, она все-таки остановилась на первом варианте. Это, конечно, влетит в копеечку, но сама мысль о том, что ей придется целый час ехать в электричке, а потом столько же трястись в набитом деревенском автобусе, которого к тому же неизвестно сколько придется прождать, привела ее в ужас.

— Ничего, еще немного, и все мои затраты компенсируются с лихвой! — пообещала она Старухе, набирая номер заказа такси.

Доехали быстро, память ее не подвела. Конечно, за те семь лет, что минули с момента ее последнего визита в эти края, многое изменилось — вдоль дороги чуть не на каждом шагу появились яркие пятна магазинов и палаток, то там, то здесь мелькали выглядывавшие из-за заборов крыши «новорусских» коттеджей (как правило, безвкусных и на удивление однотипных), а радующие глаз старенькие деревенские домики в три окна, с верандами и вечными яблоневыми садами, совсем обветшали и пришли в запустение.

— Вот сюда сверните, — указывала Виолетта. — На перекрестке направо.

— Надо же, какая здесь дорога хорошая пошла! — недоумевал таксист. — Асфальт гладкий, точно вчера проложили, хоть на коньках катайся.

— Мы подъезжаем. Теперь все время прямо. Видите впереди ограду?

— Это тюрьма, что ли? — удивился водитель, оглядывая высокие стены, массивные ворота и вооруженных охранников.

— Частная клиника. — Виолетта взглянула на часы.

— То-то я смотрю — больно фильдеперсово для тюрьмы. Для нариков, что ли, больница?

— Почти что. Психушка. — Виолетта сделала последнюю затяжку и выбросила окурок в окно.

— Вы это, извините, — вдруг спохватился водитель, — если я чего лишнего сказал, не хотел вас обидеть. У вас тут что, кто-то из близких лечится?

— Слава богу, нет. Подождите меня, я быстро. Полчаса, не больше, и поедем обратно.

Она вышла и направилась к охранникам, которые уже давно и явно без удовольствия разглядывали их машину.

— Сегодня неприемный день. Завтра приходите, — неприветливо заявил один из них.

— Мне нужно видеть Якова Михайловича, главного врача.

— По какому вопросу?

— По личному.

Охранник почесал бритую голову.

— У вас назначена встреча?

— Нет. Но он меня примет, не сомневайтесь.

Охранник снова почесал затылок. Видно, без этого стимула его голова вообще отказывалась работать.

— Яков Михайлович на обходе.

— Сейчас уже четверть второго. — Виолетта показала парню свои часы. — Он должен был вернуться к себе в кабинет пятнадцать минут назад.

— Ладно, узнаю… — смилостивился страж. Вытащил из кармана то ли мобильный, то ли рацию (Виолетта не разобрала), нажал какие-то кнопки и пробасил:

— Васильич, тут гражданочка пришла, к главному просится. Ага. Понял. — И он обратился к Виолетте: — Сейчас старший будет.

Старший отличался от младшего только наличием волос. Тот же рост, те же плечи, та же черная форма, то же выражение лица, вернее, полное его отсутствие.

— Это вы хотите видеть главврача? — спросил он так, будто кроме Виолетты здесь толпилось еще несколько десятков страждущих.

— Да, я.

— А по какому делу?

— Я же сказала — по личному.

— Вы журналистка?

"Ах вот оно что! — усмехнулась про себя Виолетта. — Эх, Яшенька, здорово же напугала тебя та история…"

— Нет! — ответила она. — Не журналистка. Старая знакомая Якова Михайловича, и он будет очень рад меня видеть. — В этом, кстати, Виолетта вовсе не была уверена.

— Паспорт дайте, — протянул он лапищу.

— Вот, пожалуйста.

Как хорошо, что догадалась захватить!

Охранник так долго и тщательно изучал книжицу, будто собирался, по меньшей мере, брать ее на службу в секретное подразделение. Прошло, наверное, минут пять, прежде чем он набрал номер:

— Яков Михалыч? Извините, охрана беспокоит. Тут к вам женщина приехала, говорит, по личному вопросу. Ага. Серова Виолетта Анатольевна. Да. Серова. Что? Слушаю. Сию минуту. — Он отключился и тут же перезвонил куда-то: — Это охрана. Ребята, кто там у вас, к воротам подойдите.

Виолетта нетерпеливо переминалась на месте. Охранник открыл напичканную электроникой решетчатую калитку и пропустил ее вперед:

— Проходите, Яков Михайлович вас ждет.

Со стороны двора к ним спешил еще один парень, и охранник сдал ему Виолетту с рук на руки:

— Вадим, проводи!

Вадим, похоже, был их третьим братом близнецом, только вместо черной формы носил накрахмаленный халат цвета морской волны. Что касается волос, то они были спрятаны под такого же цвета шапочкой.

— Какие у вас строгости! — кокетливо сказала Виолетта, пока они пересекали хорошо знакомый ей двор. Тут ровным счетом ничего не изменилось — те же аккуратные газоны, те же скучные механические распылители воды, те же посыпанные шуршащим гравием дорожки, те же строгой формы неудобные скамейки, на которых, очевидно, так никогда никто и не сидел.

— Порядок такой! — хмуро ответил Вадим.

Виолетта прекрасно помнила, где находится кабинет главного врача. Вадим открыл ей тяжелую входную дверь одного из зданий, и, обогнав провожатого, она свернула в коридор на первом этаже, миновала просторный холл и сама распахнула дверь с нужной табличкой. Сидящий за столом мужчина поднялся ей навстречу:

— Здравствуй, Виолетта! Вадим, можете идти.

С первого взгляда казалось, Белецкий выглядит именно так, как должен выглядеть директор преуспевающей частной клиники: аккуратная стрижка, ухоженная бородка, очки в современной оправе, фирменные часы стоимостью в несколько тысяч долларов, из-под небрежно наброшенного импортного халата виднеется дорогой светло-серый костюм. Но от Виолетты не ускользнуло, что за эти годы Яков заметно постарел, ссутулился, стал совершенно седым и в глазах его застыл страх, как тогда, после истории с журналистом.

— Ты все-таки вернулась. — Это было не вопросом, а утверждением. — Так я и знал, что ты не уйдешь из моей жизни навсегда.

— А ты будто не рад этому, Яшенька! Может, предложишь сесть?

— Садись! — Он указал на кресло напротив. Мебель была совсем новой. Похоже, дела в клинике шли неплохо.

— А ты постарел, миленький. — Виолетта опустилась в широкое кожаное кресло.

— Чего не скажешь о тебе. — Он говорил подчеркнуто спокойно, стараясь не встречаться с ней взглядом.

— Ты, как я вижу, процветаешь! — Виолетта дотронулась до бронзового письменного прибора на столе, сразу видно — стоящего огромных денег.