Дом боли
Шрифт:
Гарун-аль-Ракитов – будущий любимый поэт и медицинский философ Петра
Днищева. Молодость Днищева. Подполье. "Так дальше не пойдет".
1889-? – Жизнь и творчество Днищева. Служба на российском флоте
(германских?) интервентов и партизанская борьба с ними. Исчезновение
(варварское истребление?) карапетского этноса. Днищев – первый президент и учитель всех истребленных. Становление сумасшедшего дома и непрерывный литературно-медицинский труд. Исчезновение.
Вторая половина того же столетия. Евсей Спазман – трагедия неточностей. Успехи в продолжении подхваченного дела Днищева.
Неточности воплощения "Заветов". Несправедливость, жестокость, самоуверенность и крах. Очищение Днищева. Подпольная борьба, восстание и гуманитарное вмешательство вооруженных сил. Генерал
Громов: "Я не выпустил ни одной пули по своим ненормальным соотечественникам". Карапетская катастрофа. Исчезновение карапетской нации и ее восстановление силами отдельной авиапехотной бригады и женского
коллектива педагогов. "Палаточная республика". Борьба за дипломатическое признание. Настоящее время – в развитии.Военно-педагогическое генерал-майорство Громова, Дронова, Бронова и других. Постепенная либерализация и отход к гражданским началам.
Расцвет художественной истории. Предчувствия.
Теплин продвигался сквозь темноту, ощупываемую вытянутыми руками.
Теперь, когда он оказался в тупике абсолютной темноты, его покинули страх, голод, усталость и другие физические чувства. Он был доведен до самой безвыходной точки, от которой движение в любом направлении было одинаково верным, и оттого успокоился. "Темнее не будет, темнее не будет, темнее не будет", – повторял он про себя. В некий момент безмерного времени ему показалось, что впереди мелькнула игольная точка света, которая, впрочем, могла оказаться воображаемым результатом напряженного стремления к ней, что не имело значения.
"Это звезда, – подумал Алеша. – Я приближаюсь к звездам".
КОНЕЦ /Москва, Тула, Руза, 1989-1991/