Дом, что любил меня

— Ты охренительно великолепна.

Ее губы тронула слабая печальная улыбка.

У Шона брови поползли вверх, когда он осознал, с какой легкостью мог читать ее. Она же как долбанная открытая книга. Просто он был слишком слеп, чтобы увидеть это раньше.

— Ты мне не веришь?

— Шон, я старше тебя. И даже будь я на десять лет моложе, то мы все равно были бы из разных лиг.

Он склонился и поцеловал ее колени.

— Уж не знаю, в какой лиге состоишь ты, малышка, но она мне определенно нравится. Что бы ты ни думала обо мне, знай: я никогда не лгал о том, что хочу тебя.

Шон проложил поцелуями дорожку вверх по ее ноге.

— Я захотел тебя сразу же, как только увидел, и с тех пор не переставал хотеть. Мне нравятся твои ноги и то, как они обвиваются вокруг меня, когда я засовываю в тебя свой член.

Он поцеловал ее в живот.

— Мне нравится, какая нежная у тебя здесь кожа.

Шон усмехнулся, обхватив ладонями ее задницу.

— Излишне говорить тебе, что я чувствую к этой части твоего тела.

Он переместился выше и зарылся лицом в ее грудь.

— Я хочу спать прямо здесь, Грейс. Хочу засыпать каждую ночь, находясь глубоко внутри тебя, и чтобы моя голова покоилась на твоей груди.

Шон вздохнул и неохотно двинулся дальше. Он потерся носом о ее шею.

— Я думаю, что ты самая великолепная женщина, которую мне доводилось встречать, и только попробуй назвать меня лжецом.

Он добрался до ее рта, и теперь конец его члена идеально расположился у входа во влагалище. Шон сладко поцеловал Грейс и ворвался внутрь.

— Боже, я не могу лгать об этом. Это мой дом.

Так оно и было. Шон поймал себя на том, что не разыграл ни одну из тех забав, которые он пообещал с ней сделать, но они вполне могли бы вернуться к этому позже. У них в распоряжении была целая ночь. Он входил и выходил из тугой киски, припав лицом к изгибу ее шеи. Она крепко обхватила член внутри себя, ее внутренние мышцы ритмично сжимали и отпускали его. Грейс обвила любовника ногами и руками, словно укутав его своим телом. Он ускорил темп, переполненный любовью к этой женщине. Шон никогда раньше не верил в это — в то, что где-то в этом мире есть родственная душа, предназначенная именно ему, но Грейс доказала, что он ошибался. Она была его, а он — ее. И это было прекрасно. Идеально.

Шон двигался так еще очень долго, стараясь максимально оттянуть момент неизбежного конца. Он был осторожен и внимателен. Следил за тем, чтобы с каждым уверенным толчком его таз касался клитора. Распознавал все характерные для нее признаки: то, как напрягались ее ноги, как учащалось дыхание, и как часто она выкрикивала его имя. Грейс кончила три раза, крича от наслаждения, прежде чем он, наконец, сдался и позволил удовольствию поглотить себя. Шон схватил ее за бедра и прижался к ней, кончая и кончая.

Легкая радость охватила его. Это был лишь первый акт. Он проявил к ней нежность, теперь можно было и поиграть. Теперь он мог сделать все, что обещал ей. Она была его любовницей, его будущей женой и его милым сабмиссивом. Он мог делать с ней все, что захочет.

— Я люблю тебя, Грейс, — Шон выдохнул эти слова, как мантру, прижимаясь губами к ее коже.

— Слон.

Короткое слово прорвалось сквозь его блаженство, и он мгновенно вскинул голову. Она не могла этого сказать.

— Что? — вырвалось у него, и это прозвучало глупо даже для его собственных ушей.

Ее ореховые глаза были широко раскрыты, в них стояли слезы.

— Я сказала «слон».

Грейс уронила руки по бокам и разомкнула ноги. Она ушла в себя, отстранилась от него точно так же, как если бы отошла на другой конец комнаты.

Шона накрыл приступ паники. Она ему не поверила. Это было единственное объяснение.

— Грейс, я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя.

Ее лицо исказилось. Она потеряла над собой контроль и оттолкнула его.

— Я произнесла свое стоп-слово. Я хочу, чтобы ты ушел.

С колотящимся сердцем Шон встал. Несмотря на то, что каждый мускул в его теле протестовал, мужчина отстранился от нее. Он глядел на нее сверху вниз, бессильный против оружия, которое она применила против него.

— Детка, не делай этого. Я люблю тебя. Ты должна мне поверить.

Он хотел остаться с ней. Альфа-самец в нем хотел силой пробиться обратно в нее и заставить ее принять его. Однако Дом отступил.

Грейс свернулась калачиком и отвернулась от него.

— Я попросила тебя уйти. Мне хочется побыть одной, Шон. Я использовала стоп-слово.

— Я люблю тебя. И не стану об этом молчать, хоть ты и боишься, — с тяжелым камнем на сердце Шон собрал свою одежду. — Я тебя люблю.

Закрыть дверь между ними было для него самым трудным из всего, что он когда-либо делал.

***

Грейс села в постели. Часы на тумбочке показывали ровно три часа. Женщина сразу поняла, что еще ночь, и провела рукой по лицу. Она плакала во сне. Когда же она наконец перестанет плакать? Собственное тело казалось ей тяжелым, усталость чувствовалась в каждой мышце. Во рту, в свою очередь, невероятно пересохло. Грейс уставилась на дверь, ведущую в коридор. Ее посадили под замок?

Что ж, пора это выяснить. Грейс натянула халат, который был оставлен для нее. Если ее держали здесь в качестве заключенной, то лучше им приготовиться к тому, что она выкатит ряд жалоб. Из питья в этой комнате было лишь вино, которое принес Шон. У нее возникло искушение напиться допьяна, но все-таки Грейс пришла к выводу, что это плохая идея. Ей нужна была вода.

Она мельком взглянула на себя в большое зеркало над комодом.

«Боже правый», — подумала Грейс.

Она выглядела по-настоящему усталой. Глаза у нее были красные и опухшие. Грейс разглядывала свое отражение, зная, что ее нельзя было отнести к той категории женщин, которые красиво плачут, и удивлялась, как Шон мог сказать ей, что она великолепна. Она постаралась пригладить волосы, чтобы они меньше походили на крысиное гнездо. Все равно до утра ей ничего не удастся с ними сделать. А наутро она потребует, чтобы кто-нибудь отвез ее домой. Ей нужно было выйти на работу, и вести себя там как обычно.