Дом, которого нет

Звучит ужасно, слово смысла ниже.

Но не настал пока мне ехать срок!

Работу я найду, не думай даже.

Не съеду, хоть проси из града – каждый. –

Железная уверенность такая

не поразила лишь одну Инессу.

Заметить, что выходит в дверь другая

чем во вчера, несложно. Как под прессом

она сжималась, наблюдая трансформацию

сестры то в д'Артаньяна, то в Констанцию.

– Я чувствую… Да, назревает что-то.

– О чём ты, Инь? – Сама пока не знаю.

Мне снилась кровь, лицо твоё на фото

разъевшая от глаза и до края.

Ты не рассказываешь, я не лезу. Всё же,

прошу, на всякий случай: осторожней!

– Ещё что снилось? – Будто ты сидишь,

вся в красном, как царица. Стулом – трон, а

другой трон, больше, рядом тоже, в нише…

На мне, на мне – твоя кровавая корона! –

вдруг прорвало на всхлип её рассказ. –

Сидишь ты под мечами… – Вот те раз,

Дамоклом меня видишь? – Много хуже.

Тот меч на волоске был над главой.

А эти – ты вонзишь в себя саму же.

Врага бьёшь, но сражаешься с собой.

Я тень видала. Грозен его лик.

– Ну, я – твой чёрный, солнышко, двойник.

И чернота моя двоим отмерена.

Одна её пройду и растопчу.

Рысак сменил теперь косого мерина.

Со смертью взапуски мне бегать по плечу.

– Нет, там трясина. Там не разбежишься.

Там не один скакун простился с жизнью.

Но видела ещё я, что болото,

в котором мне казалась смерть твоя,

тебя отпустит. Видно, для чего-то.

Не ты в нём захлебнёшься, Лора. Я.

– Тебе действительно уехать надо, Инь.

Спокойней будет мне смотреться в синь

морскую и небесную, когда ты

окажешься среди иного лета. –

«Тут будет шик и кровь, как в Эмиратах», –

подумала в себе, держа секреты.

– Мы едем поступать вот-вот. На днях.

Ты зря осталась. За тебя – мой страх.

Эй, чувствуешь? Одна из точек выбора…

– Он каждую секунду, выбор наш, –

принюхалась, – что, мама жарит рыбу? – Да,

готовить на неё напала блажь, –

(немного, но) расслабилась Инесса. –

Решила контролировать, всех, вес наш.

Чтоб твой совсем не грохнул в минуса, –

и оглядела ту печально, ласково. –

Я б не хотела здесь тебя бросать.

Но мне учиться… и хочу, и надо ведь.

– Спасать ты хочешь. Тихим быть героем.

– Да брось… – Ну, от зарплат геройство – втрое. –

Так говорили сёстры меж собою.

Одна всё понимала, но судьбе шла в лоб.

Другая ж, интуиции игрою

смущённая, подозревала о борьбе полов.

Июнь стоял. Приятно лету сдаться.

В начале месяца им стало восемнадцать.

(заметки на полях) Кадр из кинофильма

Лора одета в полумрак и только.

Силуэт у окна. Панорамная стройка –

снизу, а над – обнажённое небо.

Из глубин комнаты, кем бы он ни был,

смотрит мужчина: на длинные ноги,

лопатки кривые (вся бледная, томная).

– Знаешь, – звучит она профилем строгим, –

здесь когда ты, кожи нет больше, точно я

существованье своё подтверждаю,

лишь отрекаясь от "я" для "другого".

Душетелесная и первозданная,

фибрами всеми, нутром – знаю Бога.

Вниз ухожу и кружусь по спирали.

В то же мгновенье порхая до неба,

так же окружно… А, точно, не знаешь.

Глуп Актеон, хоть и видел стыд Фебы.

Скрытый мужчина доволен картиной:

чёрные волосы вместо одежды,

Конец ознакомительного фрагмента.