Дом, которого нет

– Она сказала, что давно собиралась уйти и что у нее тоже есть мужчина.

– Тоже как у кого?

Юра опустил голову.

Утром следующего дня я завтракала без обычного вопроса по поводу вчерашнего шума. Юра ушел куда-то еще с вечера. Зато вернулась Вика. Огромную спортивную сумку она оставила в прихожей, а сама пришла на кухню. После искренне неприветливого «доброго утра» она села на круглый табурет ровно напротив меня и спросила:

– Вы ее видели? Кожа да кости, да?

И знаете, я не удивилась. Память сразу выдала народные наблюдения типа «муж и жена – одна сатана» или «куда иголка, туда и нитка». Нет, я не подумала, что Юра с Викой сознательно решили извести меня неожиданными сообщениями и вопросами, я решила, что между собой они так и общаются. И понимают друг друга. Поэтому им кажется, что и другие могут их понимать.

– Он дома?

– Нет, – ответила я, и Вика расплакалась.

Это было неожиданнее, чем все сообщения и вопросы. Это было даже неожиданнее, чем Викина профессия и необходимость командировок. А потом она начала рассказывать.

В Питер Вика приехала из алтайского села Ключи. Приехала, чтобы поступить в транспортно-авиационное училище и стать стюардессой. В Ключах когда-то давно родилась стюардесса Надежда Курченко, которая в девятнадцать лет героически погибла, защищая пассажиров от террористов. Вика училась в школе, которая носила имя легендарной бортпроводницы, и, как и многие девочки из Ключей, мечтала быть такой, как Надя. В четвертом классе она даже написала стихотворение, которое заканчивалось словами:

Мечтаю быть такой, как Надя, Терпенье, мужество иметь. И буду долго я стараться, Чтоб тоже в небо полететь.

«Полететь в небо» помешал маленький минус. Со зрением минус 1,5 в стюардессы не брали. Но остроты зрения оказалось достаточно, чтобы рассмотреть обещание вечного праздника в глазах уличного музыканта Юрия. Юра приехал в Питер на несколько месяцев раньше Вики, чтобы стать знаменитым. В родном Воронеже это, возможно, было бы сделать проще. Но знаменитым хотелось быть именно в городе Гребенщикова, Кинчева и Цоя. На следующий день после знакомства Юра, Вика, еще два музыканта и подруга одного из них отправились на старенькой «тойоте» в Крым. В Лисью бухту. С палатками. С солнцем, которое вечером тонет в море, а утром… Откуда оно появляется утром, никто не знал. Потому что засыпали незадолго до того, как солнце намеревалось взойти. Вернувшись в Питер, Юра и Вика расписались. Отпраздновали это событие танцами под уличную музыку на углу Садовой и Невского. И стали жить вместе. В квартире на «Приморской», которую Юра снимал с тремя другими музыкантами. Спали на надувном матрасе, мимо которого всегда кто-то ходил – у каждого жильца был свой режим.

Викин праздник закончился где-то через год. Нет, ничего не поменялось. Юра все так же играл на улице, все так же мечтал стать знаменитым, деньги все так же празднично тратились – на вино и готовую еду в пластиковых контейнерах. Но Вика захотела семейной жизни. Не той праздничной, которую, как и обещал, продолжал создавать Юра, а той, что у мамы и папы. Чтобы утром вставать на работу, а вечером мыть посуду и смотреть телевизор из кровати, мимо которой никто не ходит. Первым шагом к такой жизни стала съемная комната в коммуналке. Комната, в которой они жили только вдвоем – Вика и Юра. Спали они все на том же надувном матрасе, но теперь это была кровать. Почти настоящая, и если бы был телевизор, то они могли бы смотреть его прямо оттуда. Но телевизора не было. Да и, честно говоря, не сильно они тогда в нем нуждались. По вечерам Вика накрывала импровизированный стол – выкладывала на широкий подоконник купленное в соседней кулинарии, Юра разливал вино в стаканы красивого дымчатого цвета (их кто-то подарил на свадьбу), и начинался семейный ужин. Длился он долго, потому что говорить хотелось много и так же много хотелось смотреть на крыши с трубами и железными заборчиками. Удачей было увидеть на крыше кота, но такое бывало редко. Питерские коты живописно бродят по крышам и выглядывают из-за каждой трубы только на картинах местных художников.

Юра устроился играть в один из питерских кавер-бэндов. Днем он репетировал, а пятничными и субботними вечерами играл в разных местах – иногда в кафе, иногда на улице. По воскресеньям Юра и Вика подсчитывали семейный бюджет. И всякий раз понимали, что до следующего воскресенья заработанного не хватит. Ну или хватит, если ужинать без вина. Тогда Вика стала покупать газету «Есть работа» и ходить на собеседования в фирмы, где предлагали стабильный доход, который начнется после предварительного взноса. Денег на взнос у Вики не было, и это спасло ее от участи провести следующие несколько лет в ожидании стабильного дохода. Объявление о том, что требуются водители троллейбуса, Вика увидела в метро, когда возвращалась с очередного собеседования. Тем, кто до этого троллейбусы не водил, предлагалось обучение. Сегодня Вика затруднялась сказать, что именно ей понравилось в этом предложении – то, что оно было наиболее понятным из всего того, что она встречала до этого, или то, что оно висело в теплом вагоне метро, который неизменно изо дня в день возил людей – утром на работу, вечером к посуде и телевизору. А может быть, и то, что профессия водителя троллейбуса, как и стюардессы, была связана с транспортом.

И Вика работу полюбила. Она испытывала физическое удовольствие от того, что длинная тяжелая машина двигается благодаря ее, Викиному, умению, а может быть, даже таланту. С маршрутом ей повезло. Во-первых, это был маршрут № 1. Во-вторых, это был самый красивый троллейбусный маршрут. Он начинался у Ординарной улицы рядом с метро «Петроградская», шел по Большому проспекту Петроградской стороны, захватывал кусочек Васильевского острова и дальше царственно шествовал по всему Невскому проспекту. Потом маршрут уходил к метро «Ладожская» и в спальные районы Красногвардейского квартала, где особой красоты не было, но именно там, на конечной станции маршрута, она повстречала его… Хотя, наверное, я забегаю вперед. До встречи с ним было еще шесть лет без него. Что произошло за эти шесть лет? На место матраса встал диван. Закончились ужины на подоконнике – Вике надо было рано вставать на работу. А когда не надо было, появлялись домашние дела. Теперь она покупала еду неприготовленную и готовила ее сама. Ну и ванна, опять-таки… У Юры работа была все та же. Сохранился и режим жизни. Правда, под вино он ужинал теперь не с Викой, а с друзьями.

И в Викиной жизни появился ОН. Пилот. Командир экипажа. С именем Герман. Иногородний. Кстати, из какого он города, Вика не сказала, и я допускаю, что она его об этом и не спрашивала. Встречались, когда Германа ставили на питерский рейс. Вика в тот день уезжала в командировку. Командировки проходили на съемных квартирах, сначала под шипение шампанского, разливаемого в имеющуюся в квартире посуду, потом – под спокойное бульканье красного вина. Конечно, они понимали друг друга без слов. Ну или один начинал говорить, а второй, смеясь, подхватывал. После нескольких чашек, рюмок, стаканов, а когда повезет, и бокалов, Вика обязательно спрашивала Германа, а в его лице Вселенную: почему они встретились так поздно? Бросить Юру Вика не могла. Не могла его обидеть. Потому что обижать его было не за что. Пьет? Да, но тихо. И Вику слушается. Может, если бы она сказала ему, чтобы не пил, то и не стал бы. Мало зарабатывает? Да, но старается все приносить ей, Вике. И потом спрашивает: ты купила что-нибудь для себя из этих денег? Помаду, шляпку, ну или что-то из одежды: платье, блузку, шорты, в конце концов… Шорты. Все случилось из-за шорт с узором из мелких дельфинчиков.

– Вот! – Вика сходила в комнату и принесла оттуда женские шорты из очень легкой ткани. – Я вернулась, а на диване – вот это!

– Так, может, это твои? – предположил Андрюша. Он присоединился к нам на моменте, когда Вика разоблачила свои командировки. Андрюша очень нервничал оттого, что пропустил начало рассказа, и все время шепотом напоминал мне, что я должна потом все ему пересказать.

– Посмотри на них и на меня! – Вика растянула шорты так, чтобы был виден их миниатюрный размер.

Да, шорты однозначно принадлежали не ей. Нет, Вика не была полной или даже полноватой, она была женщиной с нормальной фигурой, а хозяйка шорт была обладательницей фигуры худой, может, даже больше, чем худой. Но меня удивило не это. Весна в Питер действительно пришла. Но не настолько, чтобы надевать летние шорты. Даже на романтическое свидание с Юрой.

Первым же чувством, которое испытала Вика, обнаружив свидетельство измены, была обида. Она так долго мучилась угрызениями совести, а Юра в это время без всяких угрызений водил молодую любовницу на их семейный диван. В том, что любовница была молодой, Вика не сомневалась, такой размер бывает только в голодной молодости. Но здоровый эгоизм быстро вытеснил чувство обиды. Вика поняла, что теперь свободна и может устраивать жизнь так, как хочет. То есть с Германом. Когда у Германа выдастся следующий питерский рейс, Вика не знала. Между встречами телефон пилота был всегда отключен. И это понятно – откуда на высоте 7000 метров связь.

Вика попросилась пожить у единственной подруги, такого же водителя троллейбуса. У подруги была комната в общежитии, в том самом Красногвардейском квартале, где заканчивался маршрут троллейбуса № 1 и где она когда-то встретила Германа. То, что случилось потом, сторонники идеи о неслучайности случайностей могут смело забирать в копилку доказательств своей догмы. В длинном коридоре общежития она снова встретила ЕГО. В спортивных штанах с надписью Adidas на всю штанину Герман бежал по коридору, поддерживая сзади велосипед, на котором пробовал ехать мальчик лет пяти… Вика тут же спросила подругу, знакома ли она с пилотом, что живет по соседству. Подруга была знакома со всеми соседями, но пилота среди них не было. Мужчина, обучающий сына езде на велосипеде, оказался операционистом в Сбербанке. «Выдает бабулям пенсию твой пилот», – как умела, пожалела Вику коллега.

Вика замолчала, и мы услышали хруст. Все это время она мяла в руках злосчастные шорты, и хруст издавали именно они. Я уже почти поверила в то, что Вика все-таки обладает некоторыми мистическими способностями – заставляет стонать ванну, может раскрошить на мелкие кусочки вещь из мягкой ткани, но тут Вика достала из карманов шорт сложенный втрое бумажный лист. Она его развернула, долго смотрела и… снова расплакалась. В кармане были билеты на самолет. До Симферополя. На имя Вики и Юры. Как они там оказались? Это тоже история. Но уже про Юру.