Дом крови

Как она могла сказать такое, даже находясь в измененном состоянии сознания, вызванном похотью? Это было ужасно. Она была обеспокоена, хотя и отстраненно, тем, что он задавал ей такие жуткие вопросы. Он не мог понимать это буквально. Он должен был знать, что она никогда не причинит вреда своим друзьям. Однако она знала, что некоторые люди выходят сухими из воды странным образом. Удушение, например. Пощечины. Укусы. Бондаж. Это была всего лишь его версия происходящего.

Его причуды.

Она решила, что нет ничего плохого в том, чтобы подыграть.

Он медленно входил в нее и выходил из нее. Его брови нахмурились, а губы дрогнули. Ей нравилось, как он стонал и изгибал шею. Он был так возбужден. Возможность проделывать это с ним приводила ее в восторг, усиливая и без того сильное возбуждение.

– А как насчет азиатской шлюшки?

– Да.

Он закрыл глаза. Его голос казался далеким.

– Ты бы перерезала ей горло, Дрим?
– eго голова откинулась назад.
– Ты бы выпила ее кровь ради меня?

Она почувствовала, что это приближается.

Увидела, как напряглись мускулы на его плечах.

Ее глаза расширились от предвкушения.

Его голос был едва слышен.

– Скажи это, Дрим.

– Да!
– закричала она.
– Я бы выпила ее кровь.

Он открыл глаза.

И улыбнулся.

Затем его тело дернулось в конвульсиях, кровать закачалась, угрожая продавить ее сквозь матрас. Она обхватила его ногами и держалась изо всех сил. Это продолжалось гораздо дольше, чем должен длиться обычный мужской оргазм. Когда его тело, наконец, перестало двигаться и опустилось на нее, она почувствовала себя так, как, по ее представлениям, должны чувствовать себя чемпионы по наездничеству на быках в конце изнурительного турнира.

Ее голос звучал слабо, когда она сказала:

– Боже мой.

Он скатился с нее и поманил ее к изголовью кровати. Она чувствовала себя слабой, обессиленной, но каким-то образом справилась с этим, обхватив его мускулистое тело своим маленьким, подтянутым телом. Их тела идеально соприкасались, как две половинки единого целого. Дрим понялa, что она улыбается. Она знала почему.

Кто бы не улыбнулся после лучшего секса в своей жизни?

Это было правдой.

Она никогда не чувствовала себя такой опустошенной, такой полностью удовлетворенной и такой неразрывно связанной с партнером. Она не думала, что что-то в ее жизни когда-либо заставляло ее чувствовать себя так хорошо. Ни еда, ни эмоциональные переживания, ни профессиональные достижения - ничего. Было невыразимо приятно наконец-то почувствовать себя полноценной живой, не чувствовать боли, не хотеть умирать. Суицидальные порывы снова утихли, и она ощутила их отсутствие, как облегчение от тяжелого физического бремени. Она подозревала, что они просто притаились где-то в темном уголке ее души, выжидая момента, когда она снова станет уязвимой, но это было нормально. Они не причинили бы ей беспокойства, пока она была в объятиях этого удивительного мужчины.

Она провела пальцем по краю его грудной клетки.

– М-м-м, я хочу сделать это снова...

Он усмехнулся.

– Как пожелаешь...

Она приподняла бровь, глядя на него.

– О, черт... нет, не сейчас.

Он улыбался.

– Почему нет?

Она вздохнула, и на ее лице появилось выражение совершенного удовлетворения.

– Я не думаю, что смогла бы пережить еще один раунд... этого... так скоро, - oна поцеловала его в грудь.
– Ты... Боже мой, для тебя нет другого слова... ты не похож ни на кого другого на земле.

Он рассмеялся.

– В этом ты правa, Дрим.

Дрим закатила глаза. У него было здоровое самомнение. А чего еще она могла ожидать? Любой мужчина, способный на то, что делал он, должен был быть преисполнен уверенности в себе. Многие парни воспринимали его как Божий дар, но Эд был настоящим. Он тоже это знал, что с одной стороны вызывало отвращение, но с другой - довольно захватывало.

Она осыпала его грудь нежными, медленными поцелуями. В данный момент она была довольна тем, что наслаждается периодом безмятежного расслабления. И какое это было замечательное место, чтобы погрузиться в посткоитальное блаженство. Кровать была массивной, достаточно большой для оргии. Мягкий пуховый матрас был восхитительно мягким под ней, создавая иллюзию того, что она плывет по течению в открытом море. В камине потрескивал огонь, согревая их и обеспечивая единственное освещение в комнате. Мерцающие языки пламени казались далекими, как от костра на далеком берегу. Рядом с камином, на богато украшенном пьедестале стоял мраморный бюст Александра Македонского. Просторная комната была огромной, больше, чем многие роскошные апартаменты в целом. Как и в гостиной на первом этаже, вдоль стен тянулись книжные полки, заполненные томами в кожаных переплетах, которые, как она предполагала, были древними и ценными. Деревянный пол был устлан коврами, которые, казалось, были сделаны вручную мастерами разных национальностей. Французские двери вели на длинный балкон, с которого открывалась панорама гор и деревьев, которые были прекрасны при дневном свете.

Это было просто райское место, чудесное убежище от грубого мира.

Она подумала, что было бы неплохо остаться здесь навсегда. Эта мысль должна была вызвать тревогу. Насколько разумно было бы проявлять такую преданность человеку, которого она знала всего несколько часов? Она знала, каким был бы ответ Алисии на этот вопрос.

Дерьмо.

Мысли об Алисии были слишком резкими для реальности. Ей удалось на несколько минут отогнать от себя воспоминания о странном допросе Кинга, но теперь извращенные слова резонировали в ее голове, вызывая мурашки по коже. Она повернула голову и посмотрела в темные, проникновенные глаза Кинга.

– Эд... могу я обратиться с просьбой?

Он провел рукой по ее волосам.

– Kонечно.

Будь как Алисия,– подумала она.
– Перейдем сразу к делу.

Она вздохнула.

– Мне нравилось все, что ты делал со мной. Мне нравилось подчиняться тебе, позволять тебе поступать со мной по-своему, и ты можешь снова овладеть мной в любое время, когда захочешь, любым способом, сколько захочешь, но, пожалуйста, не заставляй меня снова говорить это отвратительное дерьмо о моих друзьях. Это было ужасно.

На его лице промелькнуло какое-то непонятное чувство.

– Ужасно?

Дрим кивнулa.

– Да. Эй, мне все равно, чем ты увлекаешься, Эд. Если тебе нравится что-то странное, крутое, дерзай. Я - твоя, делай со мной, что хочешь.

Услышав, как эти слова прокручиваются у нее в голове, она вздрогнула, но все же знала, что это правда.

Она глубоко вздохнула и продолжила.

– Я только прошу тебя не впутывать в это моих друзей и не заставлять меня говорить то, что ранит мое сердце.

Его руки обхватили ее, притягивая ближе.

– Тогда я выполню твое желание. Твоя готовность отдаться мне унизительна, но в этом нет необходимости. Я не ищу твоего подчинения.

Странная вспышка разочарования заставила Дрим нахмуриться.

– Hе ищешь?

Он улыбнулся.

– Hет. Совсем наоборот. Я скажу тебе кое-что, во что я верю, Дрим. Я верю, что твое появление здесь не было случайностью. Я верю, что судьба привела тебя сюда. Твоя судьба. Моя судьба, - oн положил руку на ее лицо и погладил по щеке. Его пристальный взгляд не дрогнул, когда он сказал: - Это похоже на сказку, Дрим, хотя и не из тех, что можно увидеть в книгах. Я - Кинг^[20]. Король этого места, - oн отвел от нее руку всеобъемлющим жестом, который, как она предположила, должен был указывать на его дом и окружающие горы.
– Но я был одиноким Kоролем, усталым, печальным старым Kоролем. Королем, который устал от жизни, устал от самого существования. И вот, темной ночью, полной волшебства, случилось чудо, Kоролева появилась у дверей Kороля.

Дрим с трудом сглотнула. Трудно было не прийти в восторг от слов Кинга. Какой женщине не понравилось бы, если бы ее сравнили с королевой из сказки?

Она улыбнулась.

– Но как может Kороль быть Kоролем, если у него нет подданных, которыми он мог бы править?

В уголках его рта заиграла едва заметная улыбка.

– О, но подданные есть. На самом деле, их очень много. Я хочу, чтобы ты отправилaсь со мной в путешествие, Дрим. Замечательное путешествие. Ты готовa к этому?

Она кивнула, что-то пробормотав ему в грудь.