Дом Макгибуров

— Если бы я могла плакать, — прошептала леди. — то плакала бы горькими слезами. Поймите, Фредерик, нас ничего не соединяет. Вся свадьба — фарс, обман, подделка.

— Вот как?! — изумился он. — Так даже пастор ненастоящий! А как похож! Я-то думал, что он и в самом деле приехал издалёка. Наверно, вы его прятали в конюшне. У вас тут целая компания актёров! Тётка за кухарку, хозяин дома за конюха, садовника и за всех прочих слуг! Брат изображал библиотекаря, а заодно — секретаря! А что за роль у вас, моя Глория?

— Идёмте. — печально ответила она, обойдя разгневанного Фредерика и направляясь к выходу.

Он невольно повернулся вслед и тут чудовищный разряд потряс, казалось всю Вселенную. И этот дикий свет озарил картину, стоящую у окна. На полотне высветилось нечто совершенно страшное. Но в следующий миг ослеплённые глаза не увидали ничего, кроме сплошного мрака.

— Постойте, что это?! — вскричал ошеломлённый Фредерик. — Там что-то было на картине, что-то совершенно демоническое!

Глория вернулась от двери и к изумлению молодого человека с силой опрокинула картину и швырнула её в дальний угол.

— Слишком много любопытства. — холодно сказала она Фредерику и в свете факела её глаза блеснули, как две льдинки.

Поражённый её поведением и не смея ничего спросить, он двинулся за нею следом. На лестнице его ожидало потрясение. Тело Седрика исчезло. Видно, он не свернул себе шею, а только снова потерял сознание. Потом очнулся и ушёл. Внизу осталось лежать только тело тётки.

— Её надо бы похоронить. — пробормотал, совершенно потерявшись, Фредерик.

— Оставьте. — бросила, не обернувшись, Глория. — Макгибуры сами хоронят своих мертвецов.

Ему вспомнился просторный пыльный склеп и множество гробниц. А в простых гробах, очевидно, спрятаны останки преступлений. И ещё больше их попрятано по нишам в тёмном подземелье. Фредерику стало необыкновенно тошно, и он с содроганием взглянул на свою спутницу.

Меж тем оба миновали тёмную столовую, и Глория свернула к дверям кухни. Там было тихо и темно, лишь свет молний прорывался в узкие оконца. Глория направилась к двери, ведущей наружу. В неё обычно вечером выходила тётка Лаура и выносила мусор.

— Наденьте это, Фредерик. — сказала девушка, достав из-за двери длинный тёмный плащ с высоким капюшоном.

— Идите в обход дома прямо на конюшню. — продолжала она, не замечая его беспокойства. — Кого бы вы ни повстречали, не отвечайте на вопросы.

— Глория, а вы? Я вас тут не оставлю.

— Идите, Фредерик, — с улыбкой ответила она. — я скоро тоже подойду.

— Я буду ждать вас, Глория! — сказал он, схватив её за руки. — О Боже! Да вы совершенно оледенели!

— Ах, это всё гроза. — небрежно ответила она. — Идите, а я попробую отыскать гостя. Что бы вы там ни говорили, он настоящий пастор и, может быть, его удастся вывести отсюда. Последний раз я видела его в столовой.

И с этими словами она вытолкала его за дверь, не давая ничего более сказать.

28

Дрожащими от холода и многих испытаний руками Фредерик постарался запрячь лошадей в коляску — она была вполне исправна, и ничто не мешало использовать её для бегства. Мысли молодого человека не отпускал страх за Глорию. Пожалуй, зря он доверился её отваге и отпустил девушку одну. И тут он вспомнил.

— О, Боже! — Фредерик сморщился от досады, как от зубной боли.

Бумаги! Его бумаги. Удостоверение личности, все банковские документы, расписки, аккредитивы. Без них он нищ и беспомощен, как любой бродяга, ночующий у дороги. Он даже не сможет покинуть Англию. Придётся вернуться в свою комнату и забрать шкатулку. Хорошо ещё, что он предусмотрительно запрятал её подальше от чужих глаз. Что-то всё время настораживало его в этом подозрительном доме.

Фредерик решился. Он вышел из конюшни под порывы ветра, в бешеную скачку бешеных стихий. Казалось, ночи нет конца, и мир навеки погрузился в хаос. Его тошнило от отвращения к дому Макгибуров. Настанет ли тот миг, когда они покинут его омрачённые проклятьем стены?

Гул ветра в доме превращался в свист. Во тьме колыхались драпировки, и блеск теперь уже ослабших молний выхватывал из мрака то камни стен, то почерневший дуб обшивки, то тусклое стекло и тёмные картины. Ощупывая на всякий случай руками стены, Фредерик медленно шёл вперёд, всей душой желая быстрее сделать своё дело.

Вот знакомый коридор. Вот дверь в его покои. Там, в своей большой и неприветливой спальне дома Макгибуров он прикрепил к нижней стороне кровати пакет с бумагами.

Фредерик толкнул рукою створки двери, и она с внезапным скрипом отворилась. Ранее он не обращал внимания на это. Теперь же его обострённый страхом слух словно содрогнулся от этого мучительного звука. Хотя, чего бояться? Этот скрип должен потонуть в вое и грохоте стихии. Но уши словно перестали замечать грозу, и лишь тихие шелесты и скрипы вызывали дрожь. Стихия здесь ничто рядом с ужасом, который поселяет человек. Бояться надо не этого блеска за окном, не ливня, не оглушительного грома. Бояться надо тихих, вкрадчивых шагов.

С замиранием сердца он проскользнул в свою опочивальню. Разум говорил: нечего бояться. Уж где-где, а в его спальне Макгибуры его искать не будут.

Внутри всё было тихо и спокойно, если не считать стихии за окном. Большая спальня мрачно освещалась блеском молний, по ней гулял лёгкий сквознячок, к которым в этом доме Фредерик уже привык. Он поспешно кинулся к кровати. Большая, массивная кровать, слишком огромная для человека. Скорее символ, чем просто мебель. Толстые витые столбы тёмного дуба, прихотливо украшенные искусно вырезанными дубовыми ветвями. Тяжёлый балдахин с осыпавшейся позолотой. Фредерику всю неделю плохо спалось на ней. Его одолевали кошмары. Сны были непонятны, и ещё более кошмарным было пробуждение. Но, наконец, он расстанется с этим мерзким домом.

Встав на колени, он протянул руку к тому месту, где закрепил среди пружин свой драгоценный пакет с бумагами. Деньги же лежали в одном из ящиков комода, в красивом портмоне из крокодильей кожи. Рука не доставала, и Фредерику пришлось почти улечься на пол. Досадуя на самого себя, он протянул руку как можно дальше, и вот под пальцы попалась плотная бумага свёртка. Осталось лишь ухватить покрепче и потянуть на себя, но в этот миг он ощутил движение потока воздуха. Холодная струя отчётливо коснулась его щеки. Дыхание в нём рефлекторно замерло. Фредерик поспешно огляделся, стараясь определить источник ветра. Слабый звук прогремел подобно грому, затмив собою грохот за окном. Оголённым нервом молодой человек вдруг уловил опасность. Не понимая ещё, что будет дальше, он моментально принял решение, скорее повинуясь инстинктам, чем разуму.

Фредерик, как ящерица, скользнул под широкую кровать и замер прямо перед своим пакетом. Под кроватью было пыльно, с досок свисала паутина, слегка касаясь вспотевшего от страха лба. Он чуть не задохнулся, представив себе, что где-то тут может быть мышиное гнездо. И тут же удивился: что за мысли в такой момент?!

Раздался тихий скрип, и пол за тяжёлыми парчовыми оборками полога осветила тусклая свеча. Кто-то проник в опочивальню. Приникнув к полу, Фредерик пытался рассмотреть из-под оборок, кто вошёл в его покой. Впрочем, выбор невелик — либо Гордон, либо Седрик Макгибуры.