Дом Мой или Шанс 2

Мы с трудом разворачиваясь на лестнице с неудобной коробкой, поднялись к нам, а затем я вышел провести мое чудо домой.

– Котенок. У меня кажется, будет нервный срыв!
– задумчиво произнес я, когда мы вновь спускались по темной лестнице.

– А что случилось?
– спросила Катька озабоченно.

– Не хочу напоминать о вчерашнем, да только не идет это все у меня из головы!
– и выйдя во двор, под пасмурное небо, остановившись спросил: - Ты действительно простила меня? Поверь это очень важный вопрос!

Катька немного растерявшись видно, помедлила, а затем прижавшись ко мне всем телом, так что я аж задохнулся, прошептала мне в самое ухо:

– Я буду лучше всех!
– и тут же отпрянув, весело сказала: - Забыть будет трудно. Так уж я устроена. Но простить, я наверное все тебе прощу. Я не знаю, что ты делаешь со мной, но когда мы вместе, я ощущаю себя просто самой счастливой на свете!

– Я тоже. Когда ты рядом, кажусь себе самым крутым героем, и самым благородным рыцарем.

– А ты и есть, самый крутой, и самый благородный! И поцеловав, вновь прижалась ко мне чуть подрагивая.

Неожиданно подул резкий порывистый ветер, и я поспешил провести легко одетую Катьку к ее двери. Мы попрощались с ней до завтра, а я еще долго стоял у своего подъезда, размышляя над всем, что случилось со мной за эти последние дни.

А спустя неделю уехал Олег. Причем непросто, а за границу. Как-то вечером он позвонил мне, когда я уже собрался на боковую, и попросил зайти к нему срочно. Время было позднее, но когда Олег так вот звонит, нужно идти. Тихо выскользнув из квартиры, я быстрым шагом дошел к Олежкиной высотки, и взбежав по лестнице на девятый этаж, позвонил нашим условным сигналом.

Олег открыл мне, и поманив рукой направился в свою комнату. Там плотно прикрыв за собой дверь, он устало опустился в кресло, а затем предложив тоже располагаться, сказал:

– Ал, прости что выдернул тебя из постели, но ты единственный мой настоящий друг. И только тебе я могу рассказать!
– и зачем-то спросил: - Как у тебя с Катей? Все нормально?

Я слегка недоумевая ответил, что у нас все в порядке, и вчера даже познакомил ее с родителями.

– Здорово...
– сказал задумчиво мой друг, - а я сегодня получил письмо. Знаешь от кого?

– Нет, Не догадываюсь даже.

– Помнишь историю с мальчиком и девочкой?

– Ту, что ты рассказывал? Помню.

– Да. Так вот. Она написала мне. Представляешь. Столько лет спустя, и написала. Оказывается, она тоже ничего не забыла. И все это время искала меня. Но бабушка умерла той же осенью, а из соседей, нашего адреса не имел никто. Вот она и не знала куда писать. А недавно говорит, то есть пишет: "смотрю новости спорта". Ты помнишь соревнования в Свердловске, то есть в ЕКБ? Ну когда телевизионщики приезжали? Так вот. Показывали нас по России. У них там по спутнику все можно смотреть. И вот, "гляжу, ты не ты, времени то прошло почти шесть лет, а когда стала искать парня из новостей, случайно нашла адрес твоего дяди. Написала ему, а он мне и ответил, что да, это Олег мой племянник, и что писать ему можно туда и туда".

– В общем алекс, я еду к ней.

– Как едешь?

– На самолете скорее всего полечу, а может поездом. Пока не знаю.

– Но послушай! А как же тренировки? И вообще, как тебя выпустят?

– Документы не проблема. Выпустят!
– уверенно сказал он, махнув рукой, - Пока жив мой дед Серега, это решается одним звонком куда надо. Но вот у меня серьезные сомнения, а захочет ли Наташка возвращаться в Россию.

Через семь дней, я провожал Олега на поезд. И увиделись мы с ним, только спустя полтора года.

Для меня эта разлука стала настоящим испытанием. Ведь за все-то время пока мы с ним общались, у меня не было ближе человека, кроме Катьки конечно. А Олег, за день до отъезда, привез на такси свои (Динакорды), и затащив их с молодым таксистом на мой этаж позвонил в дверь. Я при виде этого шикарного оборудования, а тут был и 300-ватный усилитель, и крутой английский эквалайзер, просто онемел.

– Ну чего застыл? Давай помогай! Я сам не дотащу.

Я повинуясь, помог ему занести тяжеленные колонки, и всю прочую электронику в мою комнату, где как величайшее сокровище, стоял на столе Катькин motive.

Олег кстати, узнав о таком моем приобретении, зашел на следующий же день, и долго причмокивая перебирал регистры и различные пресетные заготовки.

– Да!
– только и сказал он мне, - Эта машина просто супер! На нашей студии я видел похожий, но там модель еще позапрошлого года. А этот агрегат, судя по характеристикам выпущен весной, и круче раз в десять. Короче, Катька у тебя настоящее золото! Только вот в наушниках я быстро устаю. Надо бы тебе колонки прикупить.

И вот теперь, подключив к Олежкиным дорогущим акустикам мой motive, мы наслаждались великолепным звуком, и супер дорогими семплами, загруженными в этот инструмент.

Я был на седьмом небе, и если бы не отъезд Олега, это лето возможно было бы самым лучшим в моей жизни.

На вокзале, прощаясь с нами, Олег крепко обняв плачущую Ольгу, а затем и меня, улыбаясь сказал:

– Все будет хорошо! Я обязательно вернусь! И надеюсь с Наташкой. Оставаться в Германии я не собираюсь. Так что не киснете! И готовьте подарки к свадьбе!

А следующей зимой, Мой лучший друг и самый классный парень в городе, действительно, женился на красавице Наташе из Берлина.

К тому времени, я уже поступил. Нужно сказать это была целая эпопея. Почти все лето я провел за учебниками, но все же поступил в наш институт, на отделение экономики и финансов. Почему именно экономика? Сложно сказать. Прежде всего, я наконец-таки, толком пообщался с дядей Витей, Катькиным отцом. Здоровым таким, светловолосым и сероглазым, (видно дочь в кого), дядькой, который был ровесником моего отца.

Мужиком он оказался просто отличным. И когда мы заговорили с ним о том, какой путь избрать дальше, он задумчиво вертя сигарету в пальцах, предложил мне подумать на счет финансово банковской сферы:

– Понимаешь, Алекс. Сейчас миром правят деньги. Кто бы чего тебе не вешал по зомбо-ящику, сегодня у нас, да и во всем остальном мире, правят не президенты и министры, а миллиардеры, банкиры и прочие финансисты. Конечно быть слесарем на заводе куда спокойнее и проще, да вот только не каждый сможет, осознав, что так за станком, в масле и опилках пройдет вся его остальная жизнь, по-прежнему сохранить здравый рассудок. А ты парень умный. И представить тебя с кайлом в мозолистых руках как-то не получается.