Дом на Тара-роуд

Почему он так долго ищет нужные слова? Может быть, ему помочь, подсказать нужное направление? Но тут Дэнни повернулся к ней, и Рия заметила, что он закусил губу, пытаясь заставить себя сказать что-то очень важное. Как дать ему понять, что он может рассчитывать на ее прощение и понимание? Как убедить, что она сделает всё, чтобы Дэнни вернулся к ней?

Раньше слова часто подводили Рию; Дэнни считал, что она то мямлит, то трещит как сорока. Когда она делилась с мужем чем-то сокровенным, с языка срывались ужасные фразы. Нет, как ни велико искушение, она должна молчать. Всё их будущее зависит от этого.

Она пошевелилась и сделала к нему только один шаг, но этого оказалось достаточно. Он подошел, обнял Рию и положил голову ей на плечо. Дэнни не плакал, но дрожал всем телом, и она чувствовала это.

— Рия, Рия, какую кашу я заварил, какую кашу… — пробормотал он.

— Так не должно быть, — мягко ответила она.

— О боже, я хочу, чтобы все было по-другому. Очень хочу. — Он не смотрел на нее. Только шептал ей в волосы.

— Это возможно. Все зависит от нас, — сказала она.

Медленнее, Рия, медленнее, предупредила она себя. Не докучай ему клятвами, мольбами и просьбами. Пусть он попросит сам, а ты скажешь «да». Погладишь его по голове и скажешь, что теперь все будет хорошо. Именно это он и хочет услышать… Дэнни поднял голову и потянулся к ее губам.

Она ответила ему так же, как ответила бы прежняя страстная Рия. Отпустила его дрожащие плечи, обвила руками шею, жадно и требовательно впилась губами в губы.

Господи, как сладко снова обнять его! Рию накрыла волна страсти, и до нее не сразу дошло, что Дэнни пытается вырваться.

— Рия, что ты делаешь? Рия, остановись! — Он был ошеломлен и даже испуган.

Изумленная Рия отстранилась. Он же сам потянулся к ней, положил голову на плечо, сказал, что заварил кашу. Сказал, что хотел бы все сделать по-другому, разве не так? Так почему теперь он смотрит на нее таким взглядом?

— Все будет хорошо, — быстро сказала она, еще веря в то, что должна облегчить ему возвращение. — Обещаю тебе, Дэнни, все будет хорошо, все образуется. Ты нужен здесь.

— Рия! — Тут он испугался по-настоящему.

— Это твоя комната, ты сам ее создал. А мы — твоя семья. Сам знаешь.

— Я прошу тебя, Рия…

— Это я прошу тебя. Вернись. Мы больше не будем говорить об этом, только останься, и все будет как было. Я понимаю, Бернадетта тебе небезразлична и ты перед ней в долгу…

— Перестань.

— Дэнни, она переживет. Она еще ребенок, у нее вся жизнь впереди, она найдет себе другого, кто ближе ей по возрасту. И потом будет вспоминать об этой истории как о глупости, чудесной глупости… а мы смиримся с этим, как делают другие люди. С кем не бывает…

— Но это невозможно. Что с тобой? Почему ты вдруг так изменилась? — Он был сбит с толку.

Это было безумие. Он же сам потянулся к ней.

— Ты обнял меня. Сказал, что совершил большую ошибку и теперь жалеешь об этом.

— Нет, Рия. Я сказал, что сожалею о боли, которую причинил многим людям. Ничего другого я не говорил.

— Ты сказал, что не хотел, чтобы так получилось. А я ответила: «Возвращайся». Я не буду спрашивать, где ты был, если ты придешь поздно. Честное слово, не буду. Пожалуйста, Дэнни. Пожалуйста. — По ее лицу потекли слезы, и Дэнни пришел в ужас. — Дэнни, ты знаешь, что я люблю тебя и прощу тебе всё. Я сделаю всё на свете, лишь бы ты вернулся. — Она задыхалась и протягивала к нему руки.

Он взял в ладони ее руку.

— Послушай, милая, я сейчас уйду. Сию минуту. Ты ничего этого не говорила. Ни слова. Наш разговор закончился полчаса назад. В саду. Ты сказала, что желаешь нам счастливого плавания по Шаннону, а я пожелал тебе хорошо провести время в Америке. — Он смотрел на нее с надеждой и, казалось, молил небо, чтобы его добрые, разумные, успокаивающие слова остановили слезы Рии и помешали ей снова броситься ему на шею.

— Я всегда буду здесь и стану ждать твоего возвращения. Помни это.

— Нет, не будешь. Ты полетишь в Америку и хорошо отдохнешь там. — Он пытался уговорить ее. — Здесь будет жить незнакомая женщина, которая постарается разобраться в наших странных обычаях.

— Я буду здесь. Эта комната всегда будет ждать тебя.

— Нет, Рия, так дело не пойдет. Я ухожу, но хочу, чтобы ты знала, как…

— Что «как»? — спросила она.

— Как щедро было с твоей стороны сделать такое предложение. Любой другой на твоем месте отказался бы. Ты проявила настоящий альтруизм.

Рия смотрела на него с удивлением. До Дэнни не доходило, что щедрость и альтруизм тут вовсе ни при чем. Просто она сама отчаянно хотела этого. Он никогда этого не поймет, а тем более теперь, когда она выдала себя с головой.

Недели составления планов, аутотренинга и борьбы с собственными чувствами пошли прахом. И зачем они только зашли в эту комнату? Если бы она не увидела выражение лица Дэнни, то сумела бы сдержаться. Но она видела. И запомнит его на всю оставшуюся жизнь.

— Да, конечно. Уже поздно, тебе пора, — сказала она. Слезы прекратились. Она еще не была той спокойной Рией, которая поднималась с ним по лестнице, когда шла с кухни — по ее лицу текли слезы. Но она уже сумела взять себя в руки. И даже почувствовать, что ему стало легче.

— Счастливого путешествия, — сказал он Рии на лестнице.

— Спасибо. Не сомневаюсь, что так и будет.

— Рия, мы создали красивый дом. По-настоящему красивый. — Он оглянулся и посмотрел на холл.

— Да. И родили двух чудесных детей, — ответила она.

На крыльце дома, которому они отдали столько сил, Дэнни осторожно поцеловал Рию в щеку, а она ответила ему тем же. Потом Дэнни сел в машину и уехал, а Рия вернулась в дом на Тара-роуд и долго сидела у круглого стола, ничего не видя перед собой.

Глава пятая

— Они не ругались, — сказала Энни Брайану, помогая ему закрыть чемодан.

— Откуда ты знаешь?

— Немножко послушала из окна ванной. Они говорили о каникулах.

— Это хорошо, — сказал Брайан.

— Но мама сказала папе, что ты грязнуля.

Брайан удивился и не поверил.

— Неправда. Она не могла сказать такого. Зачем ей? — надулся он.

Энни стало его жалко.

— Я придумала, — солгала она.