Дом на Тара-роуд

Герти побежала к ресторану. Пожалуйста, пожалуйста, пусть Колм не уйдет на рынок или еще куда-нибудь. Пожалуйста, Господи, если Ты есть, а я знаю, что Ты есть, пусть Колм Барри будет дома! Он хорошо относится к Линчам, он сделает это. И с женщинами он умеет разговаривать. Пожалуйста.

Герти никогда не просила Бога сделать Джека нормальным человеком. Кое-что не под силу даже Всемогущему. Но сделать так, чтобы Колм оказался на месте, Он мог. И сделал.

— Герти, давайте я сначала отвезу вас в больницу. Гостья прибудет не раньше чем через полчаса.

— Нет, нет, я не могу подвести Рию.

— Мы знаем, что после прилета она посвятит несколько часов осмотру города и приедет сюда к двенадцати. С ней так договорились.

— Она может приехать раньше. Я прекрасно доеду на автобусе.

— И все же я отвезу вас. Какая больница?

В машине Герти нервно теребила носовой платок, но Колм молчал. Наконец она не выдержала.

— Колм, с вами чувствуешь себя очень спокойно. Честное слово. Любой другой на вашем месте стал бы задавать вопросы.

— Какие?

— Ну например, зачем он пьет.

— Какой смысл? Я сам делал это много лет. И люди наверняка задавали тот же бесполезный вопрос обо мне. — Он был очень рассудителен; именно это Герти и требовалось. Она сразу перестала мочить платок слезами.

— Все спрашивают, почему я остаюсь с ним.

— О, это тоже просто. Ему очень повезло, вот и всё.

— Что вы имеете в виду?

— Со мной остаться было некому. Никто меня не утешал. В конце концов мне пришлось понять, какую паршивую жизнь я веду.

— Хотите сказать, что одиночество сделало вас сильным? — Лицо Герти исказилось от боли. — Так всегда говорит моя мать. Говорит, брось его, и он придет в себя.

Колм пожал плечами.

— Может, оно и так. Но я скажу вам одну вещь. Когда я пришел в себя, то понял, что ничего хорошего в этом нет. Потому что моя жизнь какой была, такой и осталась. Пустой и унылой. — Он высадил Герти у ворот больницы и поехал обратно встречать американскую гостью Рии.

Мэрилин обнаружила, что инструкции Рии о том, как вести себя в Дублине после прибытия самолета, были составлены великолепно. Женщины согласились, что пересекаться им не имеет смысла, потому что встреча после приезда одной из них и перед отъездом другой пройдет второпях и ничего не даст. Самолет Мэрилин должен был приземлиться в семь утра по дублинскому времени. Рия посоветовала ей доехать до города на автобусе, оставить вещи на автовокзале, пешком дойти до Графтон-стрит и позавтракать в кафе. По дороге она увидит мост О’Коннелла через реку Лиффи, вход в Тринити-колледж, а также книжные магазины и сувенирные лавки, в которые сможет зайти позже. После завтрака ей следует посетить парк Сент-Стивенс-Грин, полюбоваться статуями и другими достопримечательностями, потом выйти к стоянке такси, сесть в машину, заехать за багажом и отправиться на Тара-роуд. Кто-нибудь из заранее предупрежденных людей откроет ей дверь и впустит в дом.

Все прошло замечательно. У Мэрилин начало складываться впечатление о городе, которое так и не сложилось во время ее короткого предыдущего визита. За прошедшие годы многое изменилось и улучшилось. Уличное движение стало интенсивнее, а сами машины — больше. Люди начали лучше одеваться. Всюду слышался иностранный акцент и беседы на других языках. В последнее время здешние магазины народных промыслов посещали не только американские туристы, но и европейцы.

К половине двенадцатого у Мэрилин начали ныть ноги. К этому времени Рия уже должна была находиться в самолете. Пора было искать свой новый дом. Водитель рассказал ей жалостную историю о том, что в городе развелось слишком много такси, а потому работы почти нет. Сказал, что большинство ирландцев разъехалось по всему миру. Жаль, что он в свое время не эмигрировал в Америку, как сделал его брат; тот теперь носит накладку из искусственных волос и женат на немке. Сообщил, что стоимость домов на Тара-роуд стремительно растет. Сейчас это самый престижный район в городе. Настоящее золотое дно.

— Мэм, если ваши друзья имеют такой дом, значит, они сидят на половине миллиона, — с видом заговорщика шепнул он, свернув на подъездную аллею и остановившись у ступенек.

Дверь открыл красивый смуглый мужчина лет сорока с небольшим. Он спустился по ступенькам и протянул руку.

— Сердечно приветствую вас от лица Рии. Добро пожаловать на Тара-роуд, — сказал он. Мэрилин лихорадочно пыталась найти его имя в списке из тысячи имен, оставленном ей Рией. Почему-то она думала, что ее встретит либо сестра Рии Хилари, либо кто-нибудь из двух ее подруг. — Я — Колм Барри, ее сосед и друг. Кроме того, у меня здесь небольшой огород, но я обычно прохожу через заднюю калитку, так что мешать вам не буду.

Мэрилин посмотрела на него с благодарностью. Колм сообщил все, что ей требовалось знать, и не сказал ничего лишнего. Он был вежлив, но сдержан. Именно это она больше всего ценила в людях.

— Да, тот самый, который владеет рестораном, — сказала она, наконец поняв, кто стоит перед ней.

— Тот самый, — подтвердил Колм, взял ее чемодан и поднялся по гранитным ступеням.

Фотографии Рии не лгали. Холл со сверкающими деревянными полами и элегантным столиком был роскошным. Дверь в гостиную была распахнута настежь, и Колм слегка прикрыл ее.

— Будь этот дом моим, я бы никогда не вышел из этой комнаты, — просто сказал он. — Она пронизывает весь дом. Окна с обоих концов. Тут красиво. — На столе стоял огромный букет роз. — Рия просила меня оставить это для вас.

Чтобы поблагодарить его, Мэрилин пришлось проглотить комок в горле. Комната была прекрасна сама по себе, а чудесные розовые и алые розы стали изящным штрихом.

Колм отнес чемодан наверх и показал мисс Вайн хозяйскую спальню.

— Думаю, вы будете жить здесь. Уверен, что все подробности вам уже сообщили. Рия готовилась к вашему приезду несколько недель. И очень волновалась перед отъездом.

Мэрилин тоже понимала это. Она смотрела на безукоризненно белое покрывало, явно постеленное только сегодня утром, на сложенные полотенца, белоснежные оконные рамы и пустой шкаф. Эта женщина не жалела сил, чтобы подготовить дом к ее приезду. Мэрилин почувствовала угрызения совести. Оставалось надеяться, что ее дом остался в таком же порядке. Они с Колмом спустились на кухню. Тут открылся кошачий лаз, и в комнату вошел огромный кот апельсиновой масти.

— Это Климент, — официально представил его Колм. — Замечательный кот. Есть у него одна слабость. Иногда он убивает невинную птичку и приносит ее сюда, чтобы похвастаться своим трофеем.

— Знаю. После этого его надо похвалить. Сказать: «Ты молодец, Климент. Умница», — с улыбкой ответила Мэрилин.

— Отлично. Значит, правила вам известны. Но вообще-то охотник из него неважный. Обычно он открывает один глаз, смотрит на птиц, а потом засыпает снова. — Колм продолжил экскурсию по кухне и открыл холодильник. — Ага, вижу, что основные продукты Рия вам оставила. В том числе суп из овощей, выращенных в этом саду. Я достану кастрюлю, а вы потом разогреете… Вы устали с дороги. Отдыхайте. Не стану вам мешать. — И он ушел.

«Что за спокойный, приятный сосед, — подумала Мэрилин. — О таком можно только мечтать. Он не станет лезть в твою жизнь. В отличие от Карлотты, которая так и норовит перепрыгнуть через забор и сунуть нос в твои дела». Но Колм был прав. Она действительно устала. Мэрилин была рада, что ее встретил мужчина, а не кто-то из женщин. Колм был старым холостяком и сумел понять, что ей хочется побыть в одиночестве. Свой свояка видит издалека.

Она неторопливо обошла дом, который безраздельно принадлежал ей до самого сентября. Детские были прибраны. На стенах комнаты Брайана висели фотографии футболистов; Энни отдавала предпочтение поп-звездам. На подоконнике Брайана стояли пластмассовые фигурки борцов, на подоконнике Энни лежали плюшевые игрушки. Две хорошо оборудованные ванные, причем одна обставлена сантехникой викторианской эпохи. И одна пустая, безжизненная комната со множеством полок, но без книг. Должно быть, в те времена, которые Рия называла более счастливыми, тут находился кабинет Дэнни.