Дом неистовых клятв

Тело Юстуса врезается в меня, когда ещё один любопытный зверь подплывет к нам и нюхает его повязку. Когда зверь высовывает язык, лицо Юстуса становится таким же белым, как у той рыбы-альбиноса, которая всё ещё жуёт кончик его хвостика.

Я обхватываю своего деда за талию и сжимаю, а затем опускаю руку и срываю носовой платок. Мышцы его живота напрягаются, и кровь начинает вытекать из раны алыми струями. Гигантский зверь снова высовывает язык, и Юстус так сильно напрягается, что его тело застывает, точно деревяшка, и погружается под воду.

Когда он, наконец, понимает, что змей не собирается откусывать от него кусок, он выдыхает, выпустив изо рта вереницу пузырьков, похожих на звёзды. Мне так странно видеть, что человек, который столько всего знает, столько всего видел и столько всего совершил, не имеет ни малейшего представления о магических свойствах змеиной слюны.

Когда его рана затягивается, он моргает несколько раз и смотрит на зверя, который его лечит, а затем переводит взгляд на меня. Я улыбаюсь. Его же лицо застыло от шока, поэтому он не отвечает на мою улыбку. Как только излечение подходит к концу, змей устремляет взгляд своих чёрных глаз на генерала. Я начинаю смеяться, потому что в отличие от Юстуса я знаю, чего хочет это существо. Я поднимаю руку Юстуса и прижимаю её к крепким чешуйкам на щеке его доктора.

Несмотря на то, что Юстус не убирает свою руку с того места, куда я её положила, его пальцы дрожат, но затем сдвигаются и начинают ласкать зверя, который теперь вибрирует от удовольствия. Юстус убирает руку из-под моей руки и сдвигает её в сторону длинного рога. Он начинает водить пальцами вокруг рога, его глаза сверкают. Змей замирает, и Юстус резко отдёргивает руку. Зверь и фейри долгое время смотрят друг на друга, а затем змей начинает разворачиваться, извиваясь всем телом в необъятной массе воды.

Рука, которой я всё ещё глажу Минимуса, неожиданно дёргается в сторону. Я решаю, что Лор приревновал к той ласке, в которой я купаю своего зверя, и уже готова пожурить его за это, как вдруг замечаю, куда смотрят его глаза.

«Котёл подери, что это ещё такое?»

ГЛАВА 38

Лоркан становится таким неподвижным, что я почти чувствую очертания его тела… почти чувствую, как его большой палец скользит по переплетённым кругам.

Мои глаза впиваются в возбужденные глаза Лора золотого цвета.

«Это знак кровной связи».

Я жду, когда на его лице отразится понимание и разгладится его, но лоб Лора всё ещё напоминает гористую местность.

«Кровной связи?» — визжит он, и моя голова поднимается над бурлящей поверхностью Марелюса. «И я, чёрт возьми, не визжу».

Я улыбаюсь.

«Ради святой Морриган, что такое кровная связь?»

«Ты, действительно, не знаешь?»

«Как часто я задаю вопросы, на которые знаю ответы, Behach Ean?»

Я даже не могу обвинить его в раздражительности. По правде говоря, я испытываю сильное облегчение, которое согревает те части меня, которые замёрзли с тех пор, как Данте увёл меня под землю.

«Я так боялась, что это был ещё один секрет, который ты хранил от меня».

Я провожу рукой по волосам, чтобы убрать их с глаз, а затем протираю глаза костяшками пальцев, чтобы избавиться от воды на ресницах. И всё это зря — так как секунду спустя очередная волна ударяет мне в лицо.

«Это шаббианский ритуал. Возможно, мой отец слышал о нём».

«Нет ничего такого, что знает твой отец, и чего не знаю я».

Неужели моя мать о нём не знала?

Намереваясь спросить об этом Юстуса, я поворачиваюсь к нему, но меня накрывает ещё одна волна. Я пытаюсь понять, где мы находимся, но дым Лора превращается в полупрозрачное лицо, и я забываю о том, что надо смотреть куда-то ещё кроме него. Я поднимаю руку, чтобы коснуться своей пары, но боюсь, что мои пальцы пройдут сквозь его эфемерную форму, однако этого не происходит. Он кажется таким же мягким, как и его перья, но при этом выглядит твёрдым.

Дождь стихает, но только над нашими головами, где на головокружительной скорости пролетает стая воронов. Но вокруг нас дождь продолжает барабанить по морю, точно стадо боевых коней.

«Скажи Юстусу, что твой отец отнесёт его на сушу».

Струйки его тёмного дыма касаются моих губ.

«И если он попытается что-нибудь сделать, Кахол тоже попытается что-нибудь сделать».

Я ухмыляюсь, потому что почти уверена, что фраза «попытается что-нибудь сделать» это эвфемизм для «проткнёт его мягкую плоть когтями». Лор приподнимает губы в коварной улыбке, что только подтверждает мои догадки.

«Какое же ты кровожадное существо, Морргот».

«Я заботливый, Фэллон, а не кровожадный».

Я чувствую по нашей мысленной связи, как он тяжело сглатывает.

Я поворачиваюсь к Юстусу и передаю ему первую часть предложения. Я решаю не передавать угрозу Лора. Я за то, чтобы начать выстраивать хорошие отношения, а не те, что будут основаны на страхе перед оторванными конечностями и обсидиановыми клинками.

«У него при себе есть обсидиан?» — спрашивает Лор.

— Юстус, Лор хочет знать, есть ли у вас при себе обсидиан?

— Нет, — без колебаний отвечает мой дед, что как будто удивляет Лора. — На случай, если ты мне не веришь, у меня во рту полно соли, Рибав.

Лор, должно быть, послал ему какое-то видение, потому что Юстус говорит:

— Я не собираюсь становиться калекой только ради того, чтобы почувствовать себя чуть более неуязвимым.

Мой отец снижается, не сводя с меня глаз. Они наполнены таким количеством эмоций, что я без слов понимаю, о чём он думает.

— Alo, dadhi.

Его огромное тело как будто содрогается при звуке моего голоса. Он пикирует вниз и проводит по моей щеке кончиком крыла. Его перья гораздо мягче его огрубевших рук; но я всё равно люблю их все.

— Я тут подумал, что лучше мне самому доплыть, — бормочет Юстус. — Я ведь водяной фейри.

Я начинаю смеяться, потому что есть только одна причина, по которой фейри предпочтёт заплыв со змеями полёту по воздуху.

Он приподнимает бровь.

— Что смешного, нипота?