Дом неистовых клятв

— Что это ещё за чёрт?

Я со вздохом говорю:

— Метка кровной связи.

Призрачная форма Лоркана подплывает ближе, облизывает моё правое плечо, затем ключицы, а его золотые глаза неотрывно смотрят на ненавистную мне отметину.

— И что это такое? — спрашивает Сиб.

— Это древний шаббианский ритуал. Мириам заколдовала род Регио много лет назад. Это заклинание делает их невосприимчивыми к нашей магии, но также оно дарит им нашу магию.

Глаза Сибиллы распахиваются так широко, что теперь её радужки напоминают мелкие камешки посреди пены.

— Единственный придуманный ею способ скрыть от Косты ту силу, которую она ему подарила, заключался в установлении кровной связи. Это шаббианский ритуал, который позволяет…

— Мужьям-пользоваться-магией-жены, — произносит Фибус на одном дыхании. — Мне рассказывал о нём Лазарус.

Тени Лора напрягаются, что заставляет моё тело напрячься в ответ.

«Мужьям?»

Мерда.

— Нет. Это… не совсем так.

Я выпутываюсь из объятий Фибуса, в то время как моя пара устремляется в сердце рынка, где десятки воронов перевоплощаются в людей. Моё сердце начинает вибрировать.

— О, боги, он сейчас убьет Юстуса, — шепчу я своим друзьям.

— А это… плохо? — спрашивает Фибус, а Сиб скрипит: — Юстуса? Ты вышла за генерала?

— Что? — говорю я, сморщившись.

— Она вышла за Данте, Сиб. За наследника Косты. Не глупи.

— Я не выходила за него, — бормочу я, а тело моего деда в этот момент поднимают высоко-высоко, и оно начинает болтаться в тусклом свете, струящемся из люка, точно висящая в воздухе пылинка.

Мерда.

Я срываюсь с места, а мои друзья устремляются следом за мной.

— Капелька, кровная связь это магический союз…

— Заключенный между венами, Фибс, не сердцами! Наша кровь связана. И баста. Конец истории. Я ненавижу Данте. В сотни тысяч раз сильнее, чем прежде.

Я ударяюсь мизинцем ноги о стул, и — чёрт! — это больно, но я продолжаю идти вперёд, потому что лицо Юстуса сделалось фиолетовым.

«ЛОР!» — кричу я, хромая оставшуюся часть пути. «Он сделал это только для того, чтобы обнулить магию крови Данте и сделать его зависимым от моей магии. Лор, пожалуйста. Послушай меня».

Лор косится на меня своими золотыми глазами, и его челюсть, покрытая перьями, напрягается, словно он пытается сдержаться, чтобы не ответить мне. А, может быть, так он просит меня не прерывать то, что он собирается сделать с Юстусом.

«Я знаю, что тебе не впервой проливать кровь, но я также знаю, что ты заботишься о своем народе. О своем королевстве. Так же делает и Юстус».

«У меня закончились неприличные выражения для твоего генерала, Фэллон».

«Нашего генерала».

«По последней имеющейся у меня информации, ты сейчас замужем за фейри, а не за мной».

«Не по своей воле!» — кричу я, но потом понимаю, как это звучит — будто я действительно верю в то, что я заключила законный брак. Хотя это не так.

«Я уже догадался, что это был не твой выбор. Именно поэтому я отвёл Юстуса в сторону на пару слов».

«В твоём понимании «отвести в сторону» это же самое, что оторвать от земли?»

«Он, мать твою, выдал тебя за…»

«Я знаю, Лор. Знаю! Я была там. Данте сказал, что отрежет Антони язык, если я не соглашусь связать свою кровь».

Моё горло сдавливает, а пальцы сжимаются в кулаки и снова разжимаются.

«Поэтому я, мать твою, согласилась».

Зрачки Лора сужаются до размеров булавочных головок, когда он слышит, каким тоном я это говорю. Или дело в том, что я выругалась? Он это ненавидит. Тёмное небо озаряет паутина ярко-белых молний, отчего рынок окрашивается в серый цвет, Юстус становится белым, а Лор чёрным как смоль.

«Лор, опусти Юстуса! Прошу тебя».

Он, должно быть, не слышит, каким отчаянным стал мой голос, из-за громовых раскатов, потому что не приземляется. И когда его стальные когти ещё сильнее впиваются в руки Юстуса, я кричу:

«НЕ УБИВАЙ его или… или…»

Моя грудь приподнимается и опускается от резких вдохов.

«Или что?»

Его голос звучит как-то неправильно — он холодный, карающий. Именно таким тоном он разговаривает со своими врагами, но не со мной.

«Ты побежишь обратно в объятия своего нового мужа?»

Он спускается на землю, отпускает Юстуса, и мой дед наконец-то может коснуться сапогами земли. Бедный Юстус, которому и так уже очень больно, падает на колени.

Я гневно смотрю на этот мелкодушный поступок Лора и не удостаиваю его ответом.

— Даже не смей снова меня так хватать, Рибав! — кричит Юстус.

Его лицо покраснело, точно солнце светило на его бледную кожу в течение многих дней.

— Я пошёл против своего народа, чтобы помочь твоему!

— А я-то надеялся обрести немного мира и солнца, — бормочет Фибус, когда дождь начинает грохотать по потолку, защищённому магическим барьером. — Моё лицо теперь такое же бледное, как и задница, которую теперь можно использовать как фонарь.

Я понимаю, что Фибус пытается поднять всем настроение, но я, мать его, так зла, что его шутке не удаётся разогнать тьму, царящую в моих мыслях и сердце.

Я начинаю идти в сторону Юстуса, но мой отец преграждает мне путь.

— Что происходит, inon?

Я приподнимаю помеченную руку и выставляю её прямо перед его уставшими глазами.

Он хватает меня за запястье, приглядывается к моей ладони, и его брови сдвигаются вместе.

— Всё дело в татуировке?