Дом одинокого молодого человека: Французские писатели о молодежи
Шрифт:
Тогда жизнь шла своим чередом. Никаких забот, если не считать неприятностей с экзаменами. После экзаменов ватагой отправлялись на природу, куда глаза глядят — в лес, в горы, на пляж, в сторону Булони, в Понтуаз, в Мадрид или Афины.
Все перевернулось. Провал на экзаменах совпал — бывает же так! — с денежными затруднениями в семье. Нужно было срочно зарабатывать на жизнь. От службы Эмилия отказалась. Бросать вовсе подготовку к экзаменам не хотелось. Устроиться дежурной в общежитие? Не исключено, но надо было ждать, пока освободится место. Оставалась гостиница бабушки Маргариты.
— Не воображай, что я стану содержать тебя,
Эмилия согласилась из принципа. Раз в две недели она ездила на факультет, успевая вернуться с тем же поездом. Занималась в свободные минуты. Торопиться было некуда. Ей нравилось прислуживать в кафе. Будущее не сулило ничего в этой дыре, где тебя неумолимо засасывала безвестность. Оставалась жизнь чувств, в силу тупой монотонности, настолько все — домишко, поля, пустынная дорога, кусты ворсянки, мачта электропередачи — казалось нереальным.
Клиентов было немного, но кафе посещали гораздо чаще, чем можно было ожидать. Старожилы знали, что лучше открыть погребок на обочине дороги, чем посреди деревни, рядом с бакалейной лавкой. Хозяйкам труднее контролировать своих мужей и мешать им наведываться в кафе. Кроме того, на этом отрезке пути заведение — что-то вроде перевалочного пункта. Редкий прохожий или проезжий откажет себе в удовольствии остановиться, хотя бы на миг. Сам факт, что вы остановились, чтобы опрокинуть стаканчик, дает удивительное ощущение путешествия. Вот почему людей тянет выпить, а старая Маргарита умудряется сводить концы с концами.
— Ты вычистила дверной звонок? — спросила Маргарита.
Ей вечно нужно найти какое-нибудь дело. То звонок, то едва заметную паутинку. С утра в эту собачью погоду ни один посетитель носу не показывал. Не надо было мыть стаканы. Трескучий мороз стоял уже несколько дней.
Протирая застекленную дверь, Эмилия то и дело смотрела на снежные дали — картина была столь же прекрасной и неотразимой, как и ее положение прислуги.
Там, где пролегала дорога, появилась, а затем затормозила машина. Из нее вышел молодой человек с бородкой. Он так резко открыл дверь, что Эмилия едва успела отскочить. Казалось, он удивился.
— Закрывайте дверь! — крикнула Маргарита.
— Прошу прощения, мадам, нельзя ли здесь переночевать? В такую погоду мне не добраться до Шарлевиля.
— В привокзальной гостинице сдаются комнаты, это в пятистах метрах отсюда.
— Дайте мне кофе, пожалуйста.
— Вы не обязаны здесь тратиться, — сказала Маргарита.
— Я бы выпил кофе с ромом, если можно.
На Эмилию он не обращал никакого внимания. Едва взглянул, когда та подала ему кофе.
— Проехать невозможно, — продолжал он, обращаясь к Маргарите.
— Надо было оставаться дома.
— У меня инспекционная поездка. Я инженер НОЖД. [10]
— В таком случае вы всегда можете подремать в зале ожидания.
— Много ли народу бывает в этих краях?
— Вам не хуже меня известно, что здесь узловая станция. А почему бы вам не сесть на поезд, раз вы служите в железнодорожном ведомстве?
— Поезд не везде останавливается, — возразил посетитель. — Ездить с инспекцией удобнее на машине. Я выехал из Сольса, но сбился с дороги у одного разъезда. Из-за этого снега… Сколько с меня?
10
НОЖД —
Национальное общество железных дорог Франции.— Это дело Эмилии.
Посетитель выложил монеты стопкой на стол.
— Три двадцать пять, — сказала Эмилия.
Тот пересчитал стопку, вынул одну монетку, положил ее в карман, затем другую, которую подвинул на край стола.
— Это вам, — сказал он.
Затем встал и направился к двери. Он не снимал пальто, когда вошел. Вышел же, не попрощавшись, не взглянув ни на Маргариту, ни на Эмилию, которая сделала несколько шагов вслед за ним. Не закрывая двери, девушка постояла на пороге — хотела посмотреть, удастся ли незнакомцу тронуться с места по снегу.
Прежде чем забраться в машину, он обернулся в сторону гостиницы. Движением руки Эмилия хотела отбросить свои длинные волосы, которые ветер швырнул ей в лицо. Он как-то презрительно пожал плечами и плюхнулся на сиденье. Машина медленно тронулась, затем он с такой яростью нажал на стартер, что его тут же занесло. Он, однако, не остановился, даже прибавил скорости. Хорошо, если не свалится в кювет. Через несколько секунд машина скрылась за снежной пеленой.
— Ты наконец закроешь дверь? — кипятилась Маргарита.
Эмилия дверь не закрывала, смотрела на снег. Свет угасал в наступавших сумерках. Даже полей было не видно.
— Вот и полей не видать, — заметила Эмилия.
— Собери деньги и вытри стол.
Забирая монеты, Эмилия сказала почти громко:
— Это был Бертран.
— Что ты там бормочешь?
Эмилия смотрела на пирамидку монет. У Бертрана была привычка именно так класть деньги на столиках кафе, когда он расплачивался за напитки. Никогда не подавал купюры. Мелочи у него всегда было достаточно. Теперь он носил бородку, но можно ля было его не узнать — ведь повадки-то остались прежние. Он легко сходился с людьми, но потом вдруг умолкал и поворачивался к ним спиной. Теперь он инженер. Ну и что из этого? Конечно, ее он не узнал. Лишь мельком взглянул, садясь в машину.
Встретила она его год назад неподалеку от мыса Сунион. Тогда она путешествовала с двумя подругами в старой машине; разместились временно в саду одной виллы недалеко от Афин, в Экали. Девушки разглядывали окрестности — Рамнонте, Фивы, Пентели. Наконец, Сунион. Эмилию не слишком интересовали достопримечательности. Пока подруги перечитывали странички путеводителя, она отправлялась бродить куда глаза глядят, иногда довольно далеко. Дошла до ущелья на краю дороги. Два холма круто обрывались к узкой полоске моря, цвет которого резко контрастировал со щебнем, покрывавшим склоны, поросшие серым тимьяном и колючими кустами молочая. Голубизна моря была не просто цветом — воплощением радости жизни. Стояла весна. Эмилия услышала чьи-то шаги по камням и увидела Бертрана.
Он остановился рядом. Не обращая на него внимания, она перевела взгляд на море. Так они стояли довольно долго.
— Пойдемте со мной, — предложил он.
Она резко оборвала его:
— Мне надо догнать подруг.
— Пойдемте вместе по дороге, — повторил он.
Она пошла с ним по дороге в сторону мыса. Он не произносил ни слова. Сама она тоже не испытывала ни малейшего желания разговаривать с незнакомцем. Когда они дошли до площадки, где была стоянка автомашин, он протянул ей руку: