Дом плоти
Шрифт:
— Знаешь, — сказал Инш, — когда-то мне очень нравилось быть полицейским. Я считал, что приношу пользу. А теперь посмотри… — Он достал мармеладину из пакета, повертел в толстых пальцах и сунул в рот. — Мириам хочет развестись. Собирается иммигрировать в Канаду и забрать с собой детей…
— Мне очень жаль.
— И всё потому, что я своевременно не поймал Вайзмена.
Рей Уильямс был тем еще фруктом. Пять футов и десять дюймов, шрамы от прыщей, бегающие глазки — такой ни за что не скажет правду, даже если вставить ему клизму. Стоило Иншу спросить его про ночь, когда неработающая
Посредине допроса Инш извинился, вышел и через пять минут вернулся с тремя бумажными стаканчиками, содержимое которых в прошлой жизни могло бы сойти за кофе. Логан поморщился, но кто он такой, чтобы жаловаться?!
Под кофе Уильямс еще немного посочинял. Нет, он понятия не имеет, каким образом на канистре с бензином оказались отпечатки его пальцев. Кто, я? Нет-нет, вы меня с кем-то путаете!
В дверь после короткого стука просунулась голова надзирательницы. Женщина сообщила, что заключенный, с которым они должны встретиться в час, уже ждет в соседней комнате. Логан понятия не имел, о ком она говорит, и сказал, что через пять минут кто-нибудь из них освободится. Инш показал на Уильямса и добавил:
— Уведите этого в камеру, меня уже тошнит от его уродливой рожи.
— Обязательно. Вставай, солнце мое, пошли.
— У меня не уродливое лицо!
— Ты в зеркало когда-нибудь глядел? — усмехнулась надзирательница.
— Но он всё равно не имеет права называть меня уродом!
— Пошли, говорю!
— Ну вот, — сказал Инш, когда голоса затихли, — давай закончим с этим. Нам нужно… ох, черт, я забыл в машине папку. Слушай, сбегай… — Инспектор просительно взглянул на Логана. — Она на заднем сиденье лежит, и там же пакет мармелада, принесешь?
Логан оторвался от стены, стараясь не выглядеть слишком обиженным:
— Хорошо, сэр.
Папка лежала на месте, но никаких конфет не наблюдалось. Логан поискал немного и пошел назад, в тюрьму. К тому времени, как он повсюду расписался, в животе у него началась революция. Почему Инш не мог подождать, пока он пообедает?
В конце коридора двое мужчин кричали друг на друга. Кто-то заорал «Сволочь!», затем раздался грохот, и следом: «Я ТЕБЯ УБЬЮ!»
Господи, это же Инш…
Папка упала на пол и раскрылась, содержимое рассыпалось по всему коридору. Это были брошюры из похоронной конторы: «Проводим ваше дитё в лучший из миров».
— Ах ты мерзкий…
Логан рванулся к комнате для допросов и дернул ручку.
Заперто.
Дверь задрожала — что-то тяжелое ударилось в нее с внутренней стороны.
— МНЕ НУЖНА ПОМОЩЬ! — закричал сержант и сделал еще одну попытку открыть дверь; на этот раз попытка удалась.
Стол был сорван с места — винты, удерживающие его, вырваны с мясом.
Инш сидел верхом на Вайзмене, прижимая его руки коленями. Удар, и голова Вайзмена мотнулась на бетонном полу; из носа потоком лилась кровь.
Еще удар — еще больше крови.
Инспектор занес руку для следующего удара, но Логан успел оттащить Инша назад. Оба ударились о стену как раз в тот момент, когда в комнату ворвались два
дежурных офицера.Вайзмен закашлялся, разбрызгивая кровь.
Инш все еще сопротивлялся, размахивая руками, но Логан оказался сильней.
— Успокойтесь!
— Я ЕГО УБЬЮ! — Нога инспектора была в опасной близости от головы Вайзмена. — Я УБЬЮ ЕГО!
Втроем им удалось уложить Инша на пол и завести руки за спину.
Вайзмен лежал на боку, выплевывая кровь и зубы. На его лицо было страшно смотреть: нос расплющен, один глаз уже почти заплыл, губа разбита, на лбу обширная рана.
Инш снова заорал:
— Я УБЬЮ ЕГО К ЧЕРТОВОЙ МАТЕРИ!
Логан огляделся:
— Нельзя ли его как-то заткнуть?
— А что мы, по-вашему, пытаемся сделать? — зло спросил один из офицеров.
Плечи Вайзмена тряслись — и тут Логан вдруг понял, что заключенный смеется. Этот мерзавец и в самом деле смеялся. Вайзмен с трудом вытолкнул слова:
— Ну тебе конец, Жирный! Слышишь меня? Конец!
Он был прав. С Иншем было покончено раз и навсегда.
46
Хитер вытянулась на матрасе, довольная и сытая, слегка рыгнула в темноте и извинилась, но Келли, похоже, не обратила внимания.
— Значит, таблетки помогли? Тебе вроде значительно лучше.
— Я и чувствуюсебя намного лучше. — Ее разбудил запах жаркого — жирного, ароматного мяса. — Спала как бревно…
Хитер перекатилась на бок и коснулась прутьев решетки. Прутья были прохладными — прохладными и… надежными.
— Когда я была маленькой, я хотела стать ветеринаром. И чем все закончилось? Сидела на телефоне в офисе гребаного страхового агента. — Келли подобралась ближе к решетке.
— А я летчицей хотела быть. Летать во все эти экзотические места, которые видела только по телику, — вздохнула Хитер.
— Стала?
— Нет. Пыталась устроиться бортпроводницей, но меня не взяли, сказали, я… недостаточно роскошная.
Некоторое время они лежали молча.
— Как ты думаешь, уже поздно вернуться в университет и выучиться на ветеринара? — спросила Келли.
— Конечно нет! Ты станешь ветеринаром, а я получу удостоверение пилота! Мы будем летать по всему миру.
Хитер рассмеялась. Затем сунула руку между прутьями и схватила за руку Келли:
— Если у кого-нибудь заболеет пони или котенок, ты их вылечишь!
— И мы сможем разгадывать тайны и выйдем замуж за похитителей драгоценностей!
— А похитители драгоценностей на самом деле окажутся принцами, и мы будем жить в большом замке. И носить замечательные платья.
— И каждый вечер пить шампанское.
— И мы будем счастливы…
Может быть, жизнь не так уж плоха? Может быть, всё еще закончится благополучно.
— О чем ты думал, черт побери? — Начальник полиции Абердина вышагивал взад-вперед как заведенный; свет отражался от серебряных галунов на его форме. — Меня вытащили с совещания Объединенного полицейского управления, потому что один из моих офицеров напал на заключенного. В тюрьме! И ЗАКЛЮЧЕННЫЙ БЫЛ В НАРУЧНИКАХ, МАТЬ ТВОЮ!