Дом под сиренями

Когда на лестнице послышались шаги, мистер Браун схватил свою шляпу, поспешно проговорив:

— Я не готов идти вместе с ними. Ты сам им скажи, а я проскользну на заднюю скамейку после того, как все войдут. Дорогу я знаю.

И прежде чем Бен успел что-нибудь ответить, отец уже исчез. Его никто не видел по дороге в церковь, однако мистер Браун наблюдал за маленькой группой из придорожной рощи и снова радовался за своего мальчика, так сильно изменившегося к лучшему. Ведь Бен был единственным смыслом жизни отца, который согревал тому сердце среди бесчисленных испытаний и искушений жестокой жизни.

«Я обещал Мери, что сделаю все возможное для бедного малютки, которого ей пришлось покинуть, и я честно старался исполнить свое обещание. Но мне кажется, что он нашел лучшего друга, чем я, именно тогда, когда больше всего в нем нуждался. Я без сожалений и огорчений пойду с ним вместе по этому пути», — подумал мистер Браун, выходя на большую дорогу с боковой тропинки и чувствуя, что для него лучше будет остаться в этом тихом местечке ради своего сына, да и себя тоже.

Колокол уже перестал звонить, когда он ступил на зеленую лужайку перед церковью. Одинокий мальчик сидел на ступеньках церкви. При виде подходящего мистера Брауна он поднялся и укоризненно посмотрел на него.

— Я не хотел оставлять тебя одного, чтобы люди думали, что я стыжусь своего отца. Пойдем, мы должны сидеть вместе!

Бен провел отца прямо к скамье сквайра Аллена и, усадив его, примостился рядом. На его лице выражалась такая искренняя радость и гордость, что люди поняли бы, кто этот незнакомец, даже если им об этом не сказали.

Мистер Браун, стесняясь своего потрепанного пальто, чувствовал себя «не в своей тарелке», как он объяснил потом, но теплое рукопожатие сквайра и дружеский кивок миссис Аллен дали ему силы поднять голову и взглянуть прямо в глаза любопытных прихожан. Причем младшая часть паствы упорно пялилась на него во время всей службы, несмотря на неодобрение своих отцов и материнские щипки в филейную часть.

Но главное событие этого дня случилось после службы, когда сквайр сказал Бену:

— Я получил письмо для тебя от мисс Селии. Пойдем ко мне домой, и захвати с собой отца. Мне надо с ним потолковать.

Мальчик гордо сопроводил своего отца в старый конный экипаж и, устроившись позади вместе с миссис Аллен, с большим удовлетворением созерцал потрепанную фетровую шляпу рядом с воскресной касторовой [31] шляпой сквайра. Они ехали необычным для почтенного старого жеребца сквайра быстрым аллюром.

31

Касторовый — сделанный из кастора, сукна, шедшего преимущественно на изготовление верхней мужской одежды.

Вначале сквайр проявлял интерес к отцу исключительно из-за симпатии к сыну. Но, рассказав свою историю, Бен-старший приобрел новых надежных друзей. И не только из сочувствия к своим злоключениям, перенесенным с таким мужеством, но еще и благодаря его искреннему восхищению теми изменениями, которые произошли в его мальчике, и тому желанию, с которым он решил взяться за любую честную работу, чтобы Бен счастливо жил в этом гостеприимном доме.

— Я дам вам записку к Тауну. Смитерс много писал мне о вас, и ваше мастерство послужит лучшей рекомендацией, — проговорил сквайр, прощаясь с ними у двери.

Мисс Селия отсутствовала уже две недели, и все с нетерпением ждали ее возвращения. В первую неделю Бен получил газету, где волнистой линией был обведен раздел браков, чтобы привлечь его внимание, а один был заключен в рамку. Ее послал Торни, а на следующей неделе пришла посылка для миссис Мосс, в которой находилась коробка с праздничным тортом для всех членов семейства, включая Санчо, который проглотил свою долю в мгновение ока вместе обрывком бумажной обертки. Пошла третья неделя, и в письме, которое получил Бен, говорилось, что его дорогая хозяйка приезжает в следующую субботу. Она писала:

«Я хочу, чтобы открыли парадные ворота и новый хозяин через них вошел в дом. Пожалуйста, проследи за этим и за всеми остальными приготовлениями. Ранда даст тебе ключ, и ты можешь вывесить все флаги, которые захочешь, чтобы старый дом к нашему приезду выглядел весело».

Хотя было еще только воскресенье, но Бен не сдержался и, размахивая письмом над головой, побежал сообщить миссис Мосс добрые новости, и они вместе стали строить планы, как получше встретить мисс Селию — у Бена пока язык не поворачивался называть ее «миссис».

Во время послеполуденной прогулки под мягким осенним солнцем Бен продолжал говорить о своей хозяйке и о счастливом лете, которое он провел под крышей ее дома. А мистер Браун не уставал слушать. С каждым часом он все более ясно понимал, какое чудо сотворили ее добрые и ласковые слова. С каждым часом росла его благодарность и желание отплатить за ее доброту.

В понедельник он встретился с мистером Тауном и, благодаря рекомендации сквайра, получил работу с месячным испытательным сроком. Вскоре он стал настолько полезен, что все поняли: Браун — именно тот человек, который нужен на этом месте. Он жил на холме, но ухитрялся выбираться к Бену по вечерам, чтобы перекинуться парой слов. Бен теперь был необычайно занят, как будто готовился к приезду президента вместе со всем кабинетом.

Наконец все было приведено в полный порядок внутри и снаружи дома. Парадные ворота, страшно скрипя ржавыми петлями, освобожденные от наваленного за ними мусора, были открыты настежь. Первым, кто гордо вошел в них, был Санчо, тащивший засохший стебель иван-чая, раньше росшего у ворот. Казалось, по такому случаю октябрьские морозы пощадили самые яркие листья, и в субботу створчатые ворота оказались украшенными пурпурными венками. Красные и желтые букеты и бутоньерки усыпали флаги, а веранда так и сверкала великолепием, увитая ярким девичьим виноградом, на котором сохранились все листья, в отличие от кустов жимолости, которые уже облетели.

К счастью, учебный день был коротким, и у детворы было время прихорошиться и пощебетать, к полному своему удовольствию. Девочки носились повсюду, приклеивая всевозможные украшения в самые невероятные места. Бен старался получше разместить флаги, в огромном количестве развесив их по всей аллее. Мистер Браун пришел ему помочь, и делал все крайне энергично. Он, в конце концов, наверняка перепугал бы миссис Мосс, влезая на головокружительную высоту, чтобы прикрепить очередной флаг или украшение, если бы она все это время не провела в доме, давая последние указания слугам. Кэти и Ранда между тем готовили роскошный ужин.

Поезд должен был прибыть через час. Все шло по плану, когда несчастная Бэб чуть не превратила веселье в печаль, а праздник в поминки. Она случайно услышала, как ее мать говорила Ранде: «В каждой комнате надо растопить камин, уже становится холодно», и, недослушав следующую фразу о том, что «старые дымоходы забиты золой, и их надо прочистить», бросилась в сарай, набрала полный передник стружек и устроила ревущий костер в камине гостиной, чего ни в коем случае нельзя было делать при непроверенном дымоходе.