Дом пополам

В прошлом году, когда Алиса училась уже в выпускном, одиннадцатом классе, к ним в город приехал брат Павла – Игорь. Огромный краснолицый бугай, работавший столяром на предприятии в соседнем городе. Приехал в отпуск, решил сродниться с братом, по его собственному слову. В результате никакого толка от него не было – они пили с Павлом на пару, а Маргарита все ждала, когда тот уедет. Как ни вечер, затягивали они вместе заунывные песни, водка лилась рекой, и на них начали уже жаловаться соседи. Алиса часто оставалась с ночевкой у подружки, чтобы хоть немного выспаться, и в разоренный дом возвращалась только чтобы сменить одежду.

В один из дней она забежала после школы домой, отец лежал пьяным в кухне возле плиты, в кухне витал жуткий запах алкоголя и еще чего-то кислого и неприятного. Она запнулась о сумку возле двери и поняла, что Игорь собрался уезжать – других сумок в доме не было.

Забежав в комнату, стянула платье, и полезла в шкаф за джинсами. Погода позволяла – апрель был уже теплым, можно было не кутаться в несколько слоев одежды, и под джинсы можно было не надевать колготки. Вдруг хлопнула входная дверь. Алиса поежилась от прохладного воздуха и быстро натянула кофту, другой рукой схватив джинсы с полки. В такой позе ее и застал Игорь. И без того красное лицо его налилось кровью, глаза едва ли не вылезли из орбит. Скрипнули зубы, и по щекам пошли желваки. Алиса вскрикнула, позвав отца. Но Игорь решил иначе. Вырвав джинсы из ее рук, он откинул их в сторону, другой рукой нагнув девчонку лицом в кровать. Жарко дыша ей в спину, он зашарил грубыми руками по ее телу, стягивая трусики вниз, сжимая испуганную грудь.

Алиса кричала, отбивалась и пыталась укусить руку, что зажимала ей рот.

Вдруг он замер, зашарил сзади, видимо, расстегивая штаны, и вонзился ей сзади. Алиса закричала от боли так сильно, что кажется, лопнули перепонки и из глаз брызнули не слезы, а кровь.

Движение он не продолжал – сделав пару поступательных, вынул и спустил ей на спину то, что накопилось. Алиса осталась лежать на кровати в собственной крови и слезах.

Больше Игоря они не видели. Алиса всегда спала с закрытой на шпингалет дверью и никому не рассказывала, что с ней произошло. Но одно для себя она решила точно: ей надо было вырваться из нищеты, но сделать это в девятнадцать лет невозможно в один момент, только если не выйдешь успешно замуж.

И она уговорила мать слезами и мольбами оставить город и перебраться в полумилионник рядом, потому что хоть там можно было начать жизнь сначала. Сдав экзамены, с горем пополам, они уехали, оставив отцу квартиру.

Здесь они жили уже несколько месяцев, и Алиса запихнула произошедшее с ней в такой сундук своей памяти, что не могла бы раскопать его даже специально. Что было, то прошло. Впереди – учеба на платном на заочке на юридическом отделении. Она начала искать себе мужа, игнорируя парней из универа, которым нужно было только залезть под юбку. Ей этого было не нужно – близость пугала ее, страшила боль, которая должна была повториться, и самое главное – она вообще не хотела этого.

А тут..прикосновения Антона будоражили что-то внутри нее, под щетиной, отросшей за этот год после происшествия, волновали и дарили необъяснимые сны.

Тихонько охнув от мыла, попавшего на поцарапанную в клубе кожу, Алиса подумала, что оставаться в этой квартире ей нельзя. Иначе все повторится. И уже по ее согласию. И ночное происшествие, которое не давало покоя ей каждую ночь, не закончится так, как она его закончила тогда, а перейдет в другую плоскость.

Обмотавшись полотенцем с ног до головы, юркнула в тишине пустой квартиры к себе в комнату и провалилась в сон, едва натянув на влажное тело пижаму.

Антон метался, словно зверь в клетке. Позвонив товарищу в клуб, он уже узнал все детали произошедшего. И если тот смеялся над тем, что две самочки не поделили очкастого самца, замирающего только от взгляда на женскую грудь, Антону было не до смеха. Еле проводив до такси прилипчивую барышню, дав себе очередной зарок не спать с подчиненными, не смотря на то, какими бы они прилипчивыми ни были, он костерил всеми известными фразеологическими оборотами девушку, мирно сопящую в комнате в конце коридора.

Его удивляло то, что слова о поиске богатого спонсора оказались правдой, это подтвердил и Георгий, решивший не доставать своим вниманием девушку, которая внимания того не ждет.

Если бы можно было ходить по потолку от растрепанности чувств, Антон бы так и делал. Пометавшись от окна к двери и обратно, поняв, что места для его тихой истерики мало, он принял едиственно верное решение – лечь спать.

Покосившись на разоренное жерло вулкана, где еще пару часов назад ему было так хорошо, он со вздохом схватил новое одеяло из шкафа и отправился спать в зал, не желая находиться среди запаха не случившегося и уже совсем не нужного удовольствия.

Утро встретило двоих ровно в том положении, в котором сморила ночь. Алиса, кряхтя, дошла до туалета и с визгом отразилась в зеркале. Оттуда на нее смотрело чучело с синяком под правым глазом, двумя царапинами на левой щеке и вклокоченными космами.

Добежавший на визг Антон словно наткнулся на непрозрачную стену, выстроенную ее взглядом.

Ну да, синяк ожидался еще вчера, это он точно знал – сам однажды точно также в нос получил. Царапины девушку не красили, ну а что такого? Не услуги же ей продвигать в качестве менеджера. Подумаешь.

Алиса царственно поправила всклокоченные волосы и отправилась в ванную, чтобы там, аккуратно почистив с трудом зубы, не задевая колящей зубной пастой уголок растянутой губы, еще раз оценить масштабы бедствия. И вот прямо там, перед зеркалом в этой буржуйской ванной, среди хромированных смесителей, натертой душевой без единого водяного развода, стоя на теплом полу, девушка начала себя жалеть. Ростки жалости пробрались к глазам и опасно блеснули в уголках.

Алиса часто задышала, глядя в потолок. Еще не хватало расплакаться перед ним. Перед этим!

«Этот» ожидал ее, предсказуемо, в кухне. Снова безукоризненно выглажен, выбрит, затянут в мораль и серьезные решения важного управленца.

– Ты снова облажалась.

Да и не просто облажалась, ты по крупному попала, детка, это просто невероятно – обладать таким дерьмовым характером при такой ангельской внешности!

– Поэтому все сейчас будет серьезно.

Потому что со мной играть нельзя, я таких на ужин вместе с завтраком съедаю, и я умею перемелывать то, что не понимаю. А твоих поступков я не понимаю и уверен, что знаю лучше, как тебе быть, как тебе жить.

– У тебя будет новая работа. Но – последняя. Уйдешь оттуда – уйдешь из дома.

И я нисколько не упиваюсь властью над тобой! Я хочу решить это уравнение, хочу сделать так, чтобы весь сыр остался в холодильнике, а мыши – в мышеловке.

– Я не держусь за твою квартиру. Мне есть куда идти.

Что? Кто это там пищит треснувшим от напряжения голосом? Неужели сама Жанна Дарк, полыхавшая огнем? Куда тебе идти? Было бы куда – сразу бы ушла, а не осталась бы в берлоге молодого холостяка.