Дом пополам

Вдыхая свежий морозный декабрьский воздух, она поехала в свою красивую квартиру с красивыми платьями и украшениями, заработанную самой востребованной валютой - молодостью, красотой и сговорчивостью.

Алиса спала на кухне, закрыв лицо ладонями. Среди ночи ей стало плохо и тошнило прямо на пол, ее рвало и было холодно, знобило, но она не догадалась закрыть окно. Все, на что ее хватило - улечься на стол, скрежетавший под весом ее тела.

Пробуждение вышло ужасающим.

Алиса не могла разлепить глаза и понять, что происходит, откуда в доме столько света, куда подевалась Лиза и откуда взялась в комнате мать.

А Маргарита не знала, куда бежать от стыда и испуга. Она то хваталась за какие-то тряпки, то бросалась будить дочь с истерическими упреками, то порывалась открыть окно, которое тут же закрывала.

Алиса, подняв, наконец, голову, встретилась с непроницаемым взглядом Олега Борисовича. Он только покачал головой, отодвинул Маргариту в сторону, и помог подняться Алисе со стола.

– Мама, мне так жаль..

– Алиса, дочка!

Маргарита плакала и цеплялась за столешницу, не решаясь приблизиться к девушке.

Алиса утерла рукой рот и вдруг хрипло спросила:

– Что, тоже не нравлюсь?

Маргарита не удержалась и влепила пощечину, от которой еще больше расплакалась.

Олег хмуро взглянул на обеих женщин, и повел Алису в ванную комнату, ни слова не говоря.

– Алиса, даю тебе двадцать минут. Приводишь себя в порядок и мы уезжаем.

Той хватило моральных сил только на то, чтобы согласно кивнуть сквозь слезы стыда.

Олег, проводив Алису в ванную, вывел Маргариту из грязной кухни, усадил на край разваливающейся кровати и позвонил в клининговую службу.

Маргарита ревела и не могла поднять глаз. Ей было стыдно за дочь перед Олегом, но еще больше-перед дочерью за себя. Только сейчас она подумала о том, что фактически бросила дочь в угоду собственным интересам, чтобы защитить и помочь своему мужчине. Несмотря на то, что Алиса была уже фигуристой взрослой девушкой, Маргарита уважала эту ее внезапную взрослость, но все равно она оставалась ее ребенком, нуждающимся в опеке.

Олег успокаивающе обнял женщинуи они вместе дождались, когда Алиса выйдет в коридор с сумками.

– Поехали.

– А как же двери? Их надо закрыть..

– Алиса, я вызвал девочек из клининга, они все здесь уберут, а дверь закрывать не будем. Брать здесь уже нечего.

Олег хотел сказать еще что-то крепче, но сдержался. Он испугался немного, увидев на столе два стакана, заподозрив неладное, но потом тревога его отпустила: ободком на одной из кружек блестела красная помада.

Настораживала только батарея бутылок и бутылочек, которые, видимо, Алиса уже не считала нужным выбрасывать.

Он покачал головой, пока водитель вез их к коттеджу.

Оказавшись в доме, Олега снова ждало разочарование: ремонт, практически законченный, был остановлен. Кругом лежали строительные материалы.

Он прошелся по комнатам и зашел в комнату Антона, что была на первом этаже.

Алиса тенью последовала за ним.

Олег удивленно рассматривал тренажеры разного предназначения, повсюду установленные в комнате.

– Олег Борисович, мне нужно вам кое-что сказать..

Алиса несмело дотронулась до его плеча и Олег испуганно вздрогнул.

– Похоже, мы многое не знаем про собственных детей?

Он удивленно посмотрел на сжавшуюся Алису.

– Да, это серьезный разговор. Присядьте.

Дождавшись, когда в комнате окажется и Маргарита, девушка начала рассказ, особенный упор сделав на то, что сейчас Антон очень даже дееспособен.

Олег потер ладонями лицо.

– Почему вы молчали?

– Олег Борисович, поймите, мы боролись за Антона здесь, иаза вас боролись там. Вы все равно не смогли бы вернуться, и ваше здоровье… Антон поддержал мое решение не говорить вам ничего, и здесь его лечили по самым лучшим методикам и организован самый лучший уход. Вернее, он и сейчас организован..

Олег смерил девушку взглядом и поднялся со стула.

– Пора поговорить и со вторым участником этого заговора…

– Олег, мне поехать с тобой?
– наконец подала голос Маргарита.

– Нет, я привезу его сюда. Нам всем нужно поговорить.

Алиса опустила глаза в пол.

– Всем,- отрезал пути к отступлению отец несостоявшегося семейства и уверенным шагом направился к двери.

Алиса подняла глаза на мать. Маргарита вздохнула и снова заплакала.

– Прости меня, дочь, пожалуйста, прости.

Алиса обняла женщину и тоже заревела.

– Тебе столько пришлось пережить одной, прости меня, дочка.

– Прости и меня, мама.

Обнявшись, отпуская на волю все негативные эмоции, слезами они смывали с себя все, что копилось все эти месяцы. Каждая изменилась, каждая с лихвой приняла страданий, но внутри осталось главное - любовь. Материнская и дочерняя открылись в этом плаче друг другу, и обе они почувствовали, что недосказанностей между ними нет и не будет. Или почти нет и не будет. И счастье зреет в каждой из них, потому что счастье не в деньгах или любви, а в том, чтобы просто быть, дышать и существовать на этой планете.

Глава 19

Антон только что закончил телефонный разговор и с удовольствием откинулся на спинку кресла, расслабив галстук.

Только худоба и недобрый блеск черных глаз напоминали того парня, что въехал на инвалидной коляске в офис. Теперь никто не косился на средство передвижения, а увидев в конце коридора жесткого управленца, спешили ретироваться и не попадать ему глаза. Всю злость, энергию, ожидание он выплеснул в работу, которую в общем-то еще только осваивал, и работал сам без перерывов, заставляя крутиться всей империи в его выматывающем режиме.