Дом с привидениями

В комнате треснула стена. Быстро обернувшись, — она уже почти прикоснулась к четвертой двери — девочка увидела, что дверной косяк вздрогнул, как будто с той стороны в него ломилось нечто огромное. Затрещало дерево. С треском отломился и упал кусок стены.

Четвертая дверь…

Пятая…

Дверной косяк вылетел из стены, ломаясь на части.

Не глядя назад — было слишком страшно смотреть, — Анна кинулась к следующей двери, запаниковав, ударилась в нее всем телом…

И невольно взвизгнула, когда она распахнулась от легкого прикосновения.

Дверь была даже не прикрыта до конца, и девочка с разгона ввалилась внутрь, не удержавшись на ногах и шлепнувшись на четвереньки. Прикусила язык, взвыла — да так и замерла на полу.

Это была спальня. Девочка поняла это, едва увидев большую старинную кровать, чем-то похожую на ее собственную постель. Такой же высоты, с такими же прикроватными столбиками и свисающим над нею пологом. Только тут все было ветхим, расползающимся даже не от прикосновения, а от дыхания сквозняка. И полог и само белье…

Неужели нашла? Анна выпрямилась, взглянула — и прикусила губу, борясь со страхом и отвращением.

На постели действительно лежал труп.

Нет, не скелет, как она себе представляла, а именно труп. Высохшее тело. Мумия, как на картинке в книжке по истории Древнего мира. Пергаментная темная кожа обтягивает череп с войлоком превратившихся в сплошную массу волос. Ввалившиеся глаза прикрыты морщинистыми веками. Рот оскален то ли в последней улыбке, то ли в злорадной гримасе. Чепец наполовину истлел, сполз набок. Высохшие руки, похожие на уродливо искривленные ветки, лежат на покрывале. Та самая бабушка?

Анна сглотнула, не в силах отвести взгляд. Череп… подушка… Она должна сунуть руку туда?

Да, должна и как можно скорее! — сказал внутренний голос. Ибо в коридоре что-то рвалось и ломалось. Нечто лезло напролом и вот-вот будет здесь. Ой мама! Раз… два…

На счет «три» Анна резко выбросила вперед руку, просовывая ее под подушку. От толчка череп качнулся из стороны в сторону — мумия словно протестовала против вторжения. Девочка стиснула зубы, просунула руку подальше. Подушка шевельнулась. Череп качнулся опять, отворачиваясь от нее. Это, как ни странно, успокоило. Анна пошарила внутри, стараясь не думать, что там попадается под пальцы. Труха? Полуистлевшие конские волосы? Нет, не думать об этом сейчас, а то вырвет.

Есть! Что-то твердое, слегка вытянутое. Пальцы намертво сомкнулись на находке, но стоило ей потянуть вещицу на себя, как череп сам собой шевельнулся и посмотрел на нее. Под неплотно прикрытыми веками внезапно вспыхнули зрачки.

Это было уже слишком. Забыв наставления тети, Анна заорала во весь голос и шарахнулась прочь. Споткнулась обо что-то, шлепнулась на пол, отбив копчик, завопила еще сильнее.

Громкий пронзительный вопль был ей ответом. Дом ринулся в последнюю атаку, пытаясь во что бы то ни стало вернуть свою собственность. Две боковые ножки кровати подломились, и труп съехал на пол, запутавшись в одеяле. Послышался треск ветхой ткани — одна из костей пропорола его насквозь, высовываясь в дыру. Это была рука — костлявые тонкие пальцы зашевелились, растопырившись в последней попытке схватить похитительницу.

Развернувшись, Анна на четвереньках бросилась прочь, вскочив на ноги только в коридоре. Дверной проем был разломан чудовищной силой. Комната, через которую она прошла в коридор, вся представляла собой груду обломков. Бежать было можно только дальше по коридору.

Если там не тупик…

Нет. Еще одна лестница. Крутая, узкая. На чердак. А собственно, был ли у нее выбор?

Пол ходил ходуном, доски трещали и подпрыгивали как живые, словно их толкали изнутри. За спиной все ломалось и скрежетало, и слышался странный сухой стук, словно труп поднялся и шагал следом, стуча высохшими пятками об пол, но обернуться и посмотреть, так ли это, было страшно. Споткнувшись на бегу, Анна ударилась коленкой об пол, и доска тут же рассыпалась. Острые края больно впились в кожу. На какую-то долю секунды девочке показалось, что сейчас пол проломится и она упадет, провалится вниз, как под лед на реке. Но в следующий миг она изо всех сил рванулась прочь. Затрещала ткань — она все-таки зацепила и порвала чулки — но думать было некогда. Последним прыжком добралась до лестницы на чердак, проворно, как мартышка, взобралась и…

Ударилась макушкой о плотно пригнанную крышку.

Слезы боли и отчаяния хлынули из глаз. Анна коротко разрыдалась, и больше с досады, чем по трезвому расчету, ударила в крышку тем предметом, который сжимала в кулаке. Ударила больше для того, чтобы выместить на нем свою неудачу, но доски неожиданно сломались. На голову, в глаза, нос и рот полетела труха и мелкая щепка. Самый большой обломок, не крупнее ладони, задел щеку. Но девочке было не до того. Она ударила еще раз, уже нарочно действуя своей находкой как молотком. Еще немного — и крышка была разбита.

Лестница под нею дрогнула — пол, на котором она крепилась, внезапно перестал существовать, осыпавшись грудами обломков между балками перекрытий. Еще бы немного — и Анна полетела вниз в ждущие объятия… чего? Смотреть вниз она боялась. Но, на ее счастье, чердачная лестница оказалась прибита еще и наверху. И хотя два ржавых гвоздя не могли выдержать ее веса, у беглянки было несколько секунд, достаточных для того, чтобы кое-как вскарабкаться на чердак. Лестница, лишившись опоры, рухнула вниз, рассыпаясь на лету.

Здесь, на чердаке, царил такой мрак, что Анна какое-то время просто стояла, вытаращив глаза и расставив для равновесия руки. Слабый свет, слишком слабый, чтобы сориентироваться, лился снизу из отверстия. Оттуда же доносились жуткие звуки — хруст и треск, словно огромный монстр, чавкая, грыз остатки лестницы, как собака грызет кость. Пока он не насытится, у нее есть немного времени… для чего?

Глаза никак не желали привыкать к темноте. Даже ночное зрение ведьмы не помогало. То ли настойка, которую ей дала выпить тетя, перестала действовать, то ли тут было чересчур темно. В спертом воздухе пахло пылью, мышами, гнилью, опавшими листьями, землей, затхлой ветошью. Вытянув вперед руки, Анна двинулась наугад.

И почти сразу пальцы ее наткнулись на что-то липкое. Паутина? Наверное. В следующий миг что-то коснулось щеки. Пощекотало скулу, скользнуло по шее за ворот. Чисто машинально девочка сунулась, схватила крошечный дергающийся комок, отшвырнула прочь. Послышался сочный «плюх», словно разбилось сырое яйцо. Сходство довершил запах тухлых яиц, заполнивший чердак.

— Гадость какая! — Анна постаралась дышать ртом. Но даже так вонь вышибала слезы из глаз.

Из чердачного отверстия долетел странный звук — мягкий толчок и затем грохот. Пол вздрогнул. Кто-то снизу пытался пробиться к ней? Новый удар был сильнее — за шиворот и на волосы с перекрытий чердака посыпался всякий мусор. Что-то маленькое, упав, тут же побежало по руке. Забыв все наставления, Анна завизжала. И дом — и нечто, игравшее роль сторожа, — отозвался на ее страх. Третий удар сотряс чердачный пол.

Натыкаясь на захламлявшие чердак вещи, Анна бросилась бежать. Несколько раз она падала, налетала на какую-то старую мебель. Ушибла вторую коленку, врезалась животом во что-то жесткое, один раз, споткнувшись, угодила ладонями в кучу гнилого тряпья. В другой раз, когда при падении она случайно выронила свою находку и в отчаянии принялась шарить вокруг в ее поисках, пальцы сомкнулись на высохшем крысином трупе. Сообразив, что это, она долго трясла рукой и терла ее о подол юбки.

Ей все же повезло — в торцевых стенах имелось несколько чердачных окошек, и слюдяные стекла в них сломались от времени. Анна наткнулась на одно окошко, выбила кулаками остатки рамы и полезла на крышу, цепляясь за черепицу. Вскарабкалась на самый конек, усевшись верхом и озираясь по сторонам.