Дом с привидениями

Анна вздрогнула. Она была уверена, что не дотрагивалась до двери и тем более не закрывала ее на засов. И сквозняка не было.

Вспыхнул свет, заставив ее вскрикнуть. Сама собой загорелась свеча на небольшом столике у стены. Возле него висело большое зеркало в витой раме. Рядом на салфетке лежал небольшой ридикюль, вязаный кошелек и перчатки. Но девочка едва заметила все это — в зеркале кроме нее отразился…

— Аа-а-а-а! — закричала она. — Маа-ама!

— Что? — крикнула тетушка, мгновенно появляясь на верхней ступени лестницы.

Анна стремительно обернулась — и крик застрял в горле. За спиной никого не было! Она глянула в зеркало — и опять наткнулась на пристальный взгляд…

— Там… там…

— Что ты там увидела?

— Призрак! — выпалила Анна первое, что пришло в голову. А кем еще было это существо, кроме как…

— Глупости! Там на стене висит портрет. Ты, наверное, увидела его.

Анна обернулась, всмотрелась в темноту — и действительно на противоположной стене увидела картину в старинной раме. Девочка подошла поближе — на старом, потемневшем от времени холсте был изображен молодой мужчина в старинной одежде. Такие камзолы и шляпы с перьями носили, наверное, лет сто или даже двести назад. Не сказать, чтобы он был красив, но приятное лицо было печально, а улыбка была какая-то странная, словно он пытался кого-то подбодрить.

— А кто это?

— Не знаю. — Тетушка спустилась на несколько ступенек и остановилась. — То ли дед, то ли прадед моего покойного мужа. Он умер молодым, но наверняка успел прославиться, раз его портрет писал знаменитый Карло Паоло, когда путешествовал по стране!

Анна первый раз в жизни слышала о Карло Паоло, но вежливо кивнула головой.

— Налюбовалась? Иди сюда. Уже поздно. Пора спать.

Поздно? Девочка обернулась на окошки. Они с тетей Маргаритой провели в почтовой карете почти всю ночь — Анна спала, положив голову на колени своей новой родственнице. Остановились только часа в два на небольшом ямском дворе, где путешественницы дождались рассвета. Утром они пересели в другую карету, тряслись в ней еще восемь с половиной часов, если не считать двух небольших остановок. Выйдя на станции, путешественницы пообедали в привокзальном трактире, немного отдохнули и наняли извозчика — Дебричев был городком побольше, чем родной для Анны Реченск, и пешком дойти с одного края города до другого было слишком тяжело — тем более с большим чемоданом и коробкой. Сейчас было только часов шесть пополудни. Спать, когда на улице еще светло?

— Я не хочу спать. Я хочу есть.

— Ох уж эти дети! Вечно хотят есть… Мы же два часа как пообедали! Хорошо. Чай. Мы выпьем чай. С печеньем! — Последнее слово тетя Маргарита произнесла таким тоном, словно отдавала приказ невидимому слуге.

Громко, как будто на нее резко опустили что-то тяжелое, скрипнула одна ступенька. Затем — вторая, чуть ниже ее. Потом — третья. Анна попятилась.

— Не обращай внимания. Дом старый. Тут то и дело что-то скрипит и трещит. Ты привыкнешь. Он не такой ветхий, как тебе кажется! Поднимайся живее! До того как выпьешь чаю, ты должна осмотреть свою новую комнату!

Скрип замер где-то на третьей ступеньке снизу. Прижимая к груди сумку с книгами, Анна стала тихо подниматься вверх по лестнице. На той самой ступеньке она остановилась. Тихо протянула руку вперед, провела ею в воздухе, надеясь нащупать… Что? Привидение?

Тетя презрительно фыркнула, и девочка, устыдившись своего поступка, в несколько прыжков одолела лестницу. За ее спиной опять скрипнули ступеньки.

Портрет молодого человека в старинной одежде еще несколько минут висел в темной передней, а потом сам собой растаял в воздухе.

Черно-рыжая кошка сидела на крыльце, обвив хвостом лапки, и вела себя чинно и благопристойно. И, может быть, поэтому большая серая крыса бесстрашно выбралась из высокой травы, подошла и села рядом на задние лапки. Несколько секунд внимательно смотрела на кошку, а потом начала лихорадочно умываться. Кошка смотрела на крысу с ленивым презрением во взоре.

Громко каркнула ворона, перелетая с дерева на перила крыльца. Сорока не присоединилась к ним — она перелетела на одно из растущих у калитки деревьев, выбрав наблюдательный пункт, чтобы удобнее было смотреть за окружающим. Громко крикнула, качнув хвостом.

— Ну, сестр-ры, — мурлыкнула кошка, — и что вы р-рас-смотреу-ули?

— Ничего, — пискнула крыса, намывая мордочку.

— Пр-релестно! Пр-релестно! — Ворона прошлась по перилам, уронила черно-зеленую кляксу.

— Неу-р-рвы? — протянула кошка.

— Ничего-ничего. — Крыса перестала мыть мордочку и стала двумя лапками яростно скрести шубку на боку. — Слишком мелкая…

— На себя посмотр-ри! — каркнула ворона.

— Выур-растет, — заурчала кошка. — Все были таким-ми…

— Долго ждать! — пискнула крыса. — И она совсем неуч… Не умеет видеть. Не умеет слышать.

— Выы-ыучится… Мне нр-равится. Хор-рошая.

— Выучим! — каркнула ворона.

— Да-да-да-да! — напомнила о себе сорока из ветвей.

— Ничего-ничего, — в третий раз пискнула крыса и принялась вылизывать свой живот. — Вот увидите! Ничего у вас не получится!

И поскорее шмыгнула в траву, пока кошка и ворона не накинулись на нее и не начали трепать. Сорока насмешливо застрекотала, скача с ветки на ветку своего наблюдательного пункта.

— М-может, нанесем-м визит? — Помолчав, кошка подняла переднюю лапку и лизнула ее несколько раз.

— Пор-ра? — Ворона стукнула клювом по перилам.

— Вот еще! — возмущенно пискнули из травы.

— А по-м-моему, стоит, — муркнула кошка. — Заодно и р-рассмотр-рим…

Сорока застрекотала, но не насмешливо, а тревожно, подавая сигнал опасности, и, снявшись с места, полетела к ивам, росшим за заборчиком у берега речки. Со стороны могло показаться, что там находится ее гнездо, но ни на одном из деревьев не виднелось сорочьего шара. [1] Ворона проворно спрыгнула с перил, прячась на крыльце. Крыса затаилась в траве. И только кошка осталась сидеть неподвижно, щуря оранжевые глаза и глядя вдаль. Люди редко замечают кошек, особенно если они не черные.

1

Сорочий шар — гнезда сорок напоминают шар, сплетенный из прутиков.

Мимо прошел человек. Обычный молодой человек, на первый взгляд такой же, как все люди. Но что-то в нем было странное. Осторожность не повредит. Мало ли кто тут ходит. Все люди разные. А этот еще и незнаком — кошка помнила всех, кто жил на этой улочке. На городской окраине все друг друга знают. А этот не только чужак.

Молодой человек шел по тихой улочке провинциального городка. Улочка — как улочка, с теснящимися справа и слева двух- и одноэтажными домами, возле которых раскинулись палисаднички. Несколько минут назад он сошел с проезжавшей мимо почтовой кареты, которая, не заезжая в город, продолжила свой путь дальше, избавившись от единственного выходящего здесь пассажира. Шел от окраины к центру в поисках гостиницы для приезжих или маленького домика, где можно снять комнату. Человек был привычным путешественником. Ему не раз приходилось покидать насиженные места, чтобы отправляться в дорогу, и опыта ему было ни занимать. Он даже заметил крадущуюся по пятам кошку черно-рыжей масти, но решил пока не обращать на нее внимания. Присмотрится потом, если заметит, кто кошка впрямь ведет себя странно.

Сам он ничем не отличался от десятков и сотен молодых мужчин — ни цветом кожи, ни чертами лица, ни одеждой он не выделялся из толпы. Дамы могли обратить внимание на его молодость и привлекательную внешность, мужчины — на военную выправку, те и другие — на отменно скроенный сюртук, выдававший в нем чиновника военного ведомства, и начищенные до блеска ботинки. Но не более того. И уж, конечно, никто не мог сообразить, что приезжий как две капли воды походил на портрет молодого человека в старинных одеждах. Тот самый, что висел в темной передней одного из старых домов.