Дом в Африке

Чтобы заехать в город, мы решили сделать крюк и воспользоваться широкой дорогой, которая проходила через большую часть торговых улочек.

– Скорее всего, там уже всё разворовали, – предупредила Агбейла, которой, как никому другому, были известны повадки своих соплеменников. – Придётся собирать по домам.

– А дома не разворовали? – удивился я.

– Всё вынести никак не могли, да и будут сейчас брать только дорогое и статусное. Тот же хлеб с крупами, сахар с солью, недорогие консервы мало кого интересуют. Хватают алкоголь, мясо, деликатесы. Будут брать одежду, которая яркая и выглядит дорого, камуфляж или неприглядную джинсу, если на ней нет лейба от известного модельера, никто даже в руки не возьмёт.

Несколько раз мы видели группы негритянок с автоматами, в двух из них были мужчины. Обоеполые команды выглядели внушительно и вели себя достаточно нагло, а наличие в каждой несколько пулемётов ПК и противотанковых гранатомётов с уже вставленными зелёными болванками снарядов заставляло относиться к ним серьёзно. Перед каждой такой группой Русте приходилось демонстрировать свою силу – то остов сгоревшего автомобильного фургончика, ранее торговавшего хот-догами, сомнёт в лепёшку, то поднимет гору мусора после пожара и взрывов и вывалит её перед ошарашенными чёрными лицами. Намёк все понимали сразу же, и ни одного глупого выстрела не прозвучало в нашу сторону. Думаю, тупицы не пережили эту ночь или их с этих мест прогнали более умные.

Один раз стали свидетелями короткой перестрелки между пятью негритянками – две и три воительницы с каждой стороны – которые в несколько секунд расстреляли магазины в пистолетах и дробовике, после чего между ними началась обычная словесная базарная свара с поливанием друг друга грязными ругательствами и угрозами из-за укрытий. Эта картина была достойна занесения в истории Задорнова из моего мира, настолько смотрелась нелепо и смешно со стороны.

Через пару минут после этого мы въехали в квартал, который изобиловал магазинчиками и передвижными автолавками, где располагалось жильё торговцев и успешных жителей городка, которые могли себе позволить красивую и спокойную жизнь в этом бандитском городке.

Раньше это место было по своему красиво, даже росли редкие пальмы и акации, кусты с мелкими, очень яркими красными цветками, испускающими приятный пряный аромат. Сейчас же… сейчас здесь было не лучше, чем в трущобах: дымящиеся развалины коттеджей и автодомов, перевернутые прицепы-автолавки, тела убитых, сгоревшие ржавые остовы машин.

И запах.

Тяжёлый, полный разложения и едкой гари от резины и пластика.

– Фу, блин, – скривился я, – ну и запашок.

– Привыкай, – усмехнулась Агбейла. – В Африке с подобным ароматом часто придётся сталкиваться.

Несмотря на то, что продуктов хватало на виду, большая часть их была испорчена: консервы раздавлены, пакеты с крупой и макаронами порваны, стеклянные банки разбиты. При этом собирать приходилось только мне и одной из помощниц Агбейлы, в то время как прочие нашу парочку страховали.

Понемногу количество продуктов, что смогли найти в брошенных лавках и перенести в грузовик, росло. За час удалось набрать около двух сотен жестяных банок с различными консервами и полцентнера пакетов с мукой, рисом, сахаром и пачками спагетти. Очень много набрали упаковок с хлебом, резаного на ломти. Такой скорее засохнет, чем покроется плесенью из-за огромного количества добавок. Три больших пластиковых ящика из-под бутылок наполнили баночками с жидкими приправами и растительным маслом, орехово-шоколадной пастой, которой в какой-то уцелевшей автолавке была целая гора.

Попутно, когда проходили мимо целых коттеджей и автодомов, заглядывали внутрь них и обшаривали холодильники со шкафами. В одном из таких мест я встретил знакомое лицо.

Большой автодом с надстройкой второго этажа над кабиной, в который я толкнулся, оказался заперт, на стенах имелись отметины от пуль, лобовое стекло отсутствовало, с одной стороны виднелся чёрный след от огня и белесые полосы порошкового огнетушителя.

Не думая, что внутри может кто-то сидеть – при наличии такого шикарного прохода, как дыра в кабине, какой смысл запираться – я попросил Русту сорвать дверь, так как корячиться по капоту до высокого окна мне не хотелось. Ещё и устал уже по такой жаре весь день бродить в нервном ожидании встречи с пьяной или укуренной африканкой с заряженным пистолетом.

Внутри было очень жарко и душно, сильно пахло нагретым пластиком и человеческим потом. Впрочем, у африканцев это норма, потеют они как бы не в три раза сильнее европейцев и пот у них, мягко говоря, ядрёнее.

Первым делом стал осматривать маленькие комнатки автодома и в закутке за душевой кабиной увидел Лулу с двумя молодыми негритянками. Вся троица была перепугана до такого состояния, что их черная кожа посерела.

– Лулу?!

– Господин Рекдог? – с надеждой и одновременно страхом ответила она.

– Ты что здесь делаешь?

– Это мой дом, господин Рекдог.

– Санлис, просто Санлис. Извини, я не знал. Сейчас уйду, – повинился я и дал задний ход.

На пороге меня догнал её крик:

– Госп… Санлис, подожди.

Я повернулся к женщине и вопросительно посмотрел на неё.

– Вы не поможете мне уехать из города?

В первый момент я опешил от такой бесцеремонности. Несмотря на то, что мы хорошо друг друга узнали и легко перешли на «ты», такая просьба в данный момент времени несколько бестактна. Ведь, по сути, спасателю приходится тратить свои ресурсы просто так, в ущерб своим интересам и близким людям. Я достаточно мягкий человек (раньше точно был, пока не попал в руки вивисекторов и не начались странствия по Африке), но сейчас помочь не мог никому постороннему в ущерб себе. Ресурсы и даже места в машинах ограничены.

– Лулу, я уеду далеко отсюда и совсем не в безопасные места, – ответил я женщине. – И по пути не будет поселений.

– А с вами? Вы хороший человек, Санлис… ты извини, – торопливо заговорила собеседница. – Мне здесь с племянницами опасно оставаться. Сейчас банды начнут бесчинствовать, для них убить богачку, которая в «белом» секторе жила – в удовольствие. Я чудом пережила эту ночь, пряталась среди развалин, сейчас решила прийти за вещами, а тут увидела ваши машины. Подумала, что обойдёте дом стороной, тем более, его уже осматривали другие…

– С нами опасно, – терпеливо повторил я объяснение своего отказа.

– Не опаснее, чем здесь или самостоятельно идти на север, Санлис. Меня бандиты убьют, а племянниц сделают рабами.

Блин, вот упрямый человек. Может, сказать ей, что вся эта буча случилась из-за меня? Пока размышлял над этим, к нам подошла Руста, недовольная задержкой.

– Что тут? – резко спросила она, потом узнала мою собеседницу. – Лулу, чего тебе?

– Возьмите нас с собой, миссис Рекдог, – умоляюще произнесла негритянка. – Нас здесь убьют банды. За ночь погибла треть моих соседей или их утащили в качестве рабов. Остальные, наверное, смогли вырваться, кто-то сумел спрятаться, как мы.

Кажется, сама не зная того, негритянка сумела получить пару положительных очков на свой счёт, назвав Русту моей женой.

– Сколько вас? – поинтересовалась ластавка. – Пусть остальные покажутся.

Лулу что-то крикнула на родном наречии, повернув голову в ту сторону, где прятались её племянницы. Через несколько секунд обе девушки показались в тамбуре автодома.

Сейчас я их сумел очень хорошо рассмотреть. Обеим было примерно по двадцать лет, обе чёрные, как чугунки, то есть ни капли посторонней крови. Одна полная, с курчавыми волосами, приплюснутым носом и крупными губами, широкие бёдра и не самая большая грудь сильно гармонировали между собой, тем более, одета девушка была очень легко – топик и джинсовые шорты с нитяной бахромой, скорее всего, сделанных из джинсов обычных.