Дом ведьмы. Большая уборка

Не сказать, чтоб мне было ужасно важно мнение Джулиана ди Венцера — я в нем не сомневалась, он брезгливо сморщит нос в любом случае. Да и весь остальной дом был забит более чем полностью. Но все-таки кухню-то добить мы смогли.

Кухню перед приходом “дорогого гостя” драили до самого утра. Честно говоря, я столько раз за ночь гоняла Триша с големами до помойки, что ему даже городской стражник пригрозил штрафом за праздные шатания посреди ночи. Мы подождали, пока этот патруль дочапает до конца улицы, и пустили големов в еще один заход. Предпоследний.

На печке, обернувшись полосатым серым котом, дрых Прошка. Когда мы заходили — он приоткрыл один глаз, убедился, что приперлась именно хозяйка, и совершенно по котовьи повернулся к кухонной двери задницей. Он хоть и утверждал, что “домовым для отдыху надыть от первых до третьих петухов глаза прикрыть” — да только я все равно не стала его поднимать прямо сейчас. И петухов у нас не было, и домовой у меня точно устал.

Я тоже устала, но мне одни бесстыжие вампиры отоспаться не дали.

Не всем же страдать.

У печки, на теплом еще камне, прикрытые невесть откуда взявшимся чистым полотенцем, стояли чашка чая и теплая сахарная плюшка — Прошка вчера для презентации своих талантов испек дюжину, эта осталась последняя.

Прошенька, родненький, оставил… А мне как раз от недосыпу смертельно хотелось есть — я даже на бедро Джулиана косилась с нарастающим аппетитом. Интересно, насколько вкусная из него выйдет котлетка?

Хотя вроде как жалко такую красоту портить. Но он ведь сам именует меня только своим врагом, да? И невеста у него есть. Так что пусть не достанется он никому, несите мне мою большую мясорубку! Я буду есть эту котлетку и плакать кровавыми слезами.

Мое чрезвычайно черное чувство юмора успокоилось только сейчас, при виде плюшки.

Так, как там было в той пословице: завтрак съешь сам? Ну и отлично, с упырем я делиться не буду. Надо будет только ему напомнить, что ужин полагается отдавать врагу. Его враг — я, так что я все равно в плюсе.

Вампир, кстати, не претендовал на мою плюшку, и все еще зависал, стоя у порога, разглядывая то натертые воском, блестящие отмытые половицы, то проходясь взглядом по отполированным столешницам.

Кухня тут и вправду была большой и красивой. Роскошной. Готовить на такой для одной меня было даже слегка зазорно, тут требовались большие масштабы. Гости. Много гостей...

— Возможные наследнички этого дома, — Джулиан весьма презрительно дернул бровью, — отказываясь вступать в права наследования на весь город орали, что дом забит хламом под завязку. Старая карга вроде как была совершенно безумна. Мы в этом и не сомневались, но все-таки...

Тяжелая массивная люстра на потолке угрожающе звякнула.

— Я тоже дам тебе один жизнеспасительный совет, красавчик, — я двинула первый попавшийся стул к теплому боку печки, — в этом доме о его хозяйках либо хорошо, либо ничего. Домик у меня обидчивый. Проломит под тобой половицу — будешь сам виноват.

— Я учту.

Джулиан наконец тронулся с места, прошелся пальцами по ближайшей столешнице, заинтересованно глянул на выложенные на воздух для сушки ножи. Покачал один в ладони, выдавил из себя снисходительно-одобрительный смешок, положил обратно.

— Тебе дать белую салфеточку, чтобы ты полазил по шкафам и проверил все углы? — я хихикнула и с чувством выполненного долга, все так же с плюшкой и чашкой в загребущих ручищах, плюхнулась на стул, придвинутый к самому боку печки.

Ноги меня, конечно, держали, но без особой охоты.

Ну, а что, этот вампир, конечно, не Яна Летучая, но с учетом его отношения к кухне — сойдет за придирчивого критика.

Хотя, он ведь, получается, меня похвалил, да? Вот этой своей удивленной ремаркой про вопли родственников леди Матильды? Да, да, похвалил — он точно ожидал увидеть помойку аж с порога.

Умереть не встать, Джулиан ди Венцер сказал обо мне приятное слово. Хотя, я вообще не люблю разочаровывать молодых и красивых мужчин, так что… Хочет посмотреть на помойку — сейчас ему все будет.

Чай из чашки — крепкий, свежий, настоявшийся — я выпила залпом. Плюшку же даже не успела понять, как съела. Вот вроде бы только что она была у меня в руке, а вот я уже слизываю мелкие сахарные крупинки с пальцев.

Встала со стула — ноги этому не обрадовались. Окинула Джулиана придирчивым взглядом. К моему удивлению, он действительно шел работать. По крайней мере и серая рубашка, и суконный жилет, и темные брюки весьма к этому располагали. То есть какой-то дресс-код в прикиде Джулиана все равно чувствовался, но при этом ничего не хотелось предложить снять, чтобы не испачкать.

Какая жалость!

— Тебе что-то нужно, чтобы включить эту вашу чуялку аракшаса?

Джулиан задумчиво кивнул, стянул с пальца фальшивку, оставил на столе.

— Фонить будет, — неожиданно пояснил он, хотя я объяснять не требовала.

За моей спиной громко зевнул кот-Прошка, потянулся, махнул хвостом, а затем прыгнул вниз с печки, умудрившись перекувырнуться в полете и снова обернуться тем же самым босоногим невысоким мужичком с растрепанной бородой и шапкой черных жестких волос, прикрывающих даже глаза.

— С добрым утром, хозяйка, — радостно пробасил мой помощник, но я на него цыкнула, сделав страшные глаза и указав на вампира взглядом.

Наверное, зря. Джулиан будто и не заметил, уставившись куда-то вглубь темного дверного проема, отделяющего кухню от коридора. Занятно. У него, когда он к своей вампирьей магии подключается, даже уши заостряются. И нос! И вообще он такой весь из себя становится… Хищненький.

И глазищи красные — аж светятся. Так вот с кого наши средневековые гравюры рисовали со страшными упырями!

Джулиан двинулся с места. Прямой наводкой вглубь коридора.

Эх.

Хотя ладно, я и не надеялась, что аракшас вдруг найдется в кухне, мы здесь вроде как каждый сантиметр пола вылизали, прощупали, нашли даже тайничок под половицей. Моя коллекция находок обогатилась симпатичным стилетом с очень готичной резной серебряной рукоятью — его как раз вынули из-под половицы.

Помимо этого в моем кармане с найденными мелочами теперь брякали еще две одиночные сережки — одна была предположительно с крохотным, прозрачным камушком, вторая — с дымчатым, не очень драгоценным, и все-таки опознанным мной аметистом. Ах да, еще мы нашли маленькую брошку. В виде стрекозы. Золотистую. С маленькими зелеными камушками, вправленными в глазки. Триш долго мялся, глядя на неё, а потом все-таки сознался, что с драгоценными металлами и камнями у него в университете не очень хорошо было. И потому понять, золото у нас в руках или нет — он не возьмется.