Дом Ветра

Однажды на одном из балов появился таинственный мистер Манелл, маркиз Стейфон. Ему недавно исполнилось двадцать пять. Он привлек Марию независимостью и прямотой; она заворожено смотрела на него, изучая мелкие морщинки вокруг зелено-серых глаз, которые просто светились счастьем. Ей нравилось, как в свете ламп сияли его светлые волосы, и как от него исходила мужественность.

— Вы скучаете, — начал он, — мисс...

— Лейтон, — закончила она.

— Ах, что-то слышал о вашей семье, — небрежно сказал он.

— Вы не так часто бываете в здешних краях, — заметила она.

— Вы правы: чаще всего я живу в Лондоне, а здесь у меня поместья, — он улыбнулся ей.

— Ах, Лондон... — выдохнула она, словно любовница, вспоминая своего лучшую пассию.

— Вы там бывали? А то... говорите с такой теплотой, — она не смела смотреть на него. — Хотя именно в Лондоне происходит все. Этот город — центр жизни Англии.

— Нет, не бывала, но мечтаю побывать однажды, — она развернула веер, закрывая пол-лица. Она совсем не хотела, чтобы собеседник видел ее эмоции. Мария еще слишком молода и неопытна и еще не научилась скрывать чувства.

— Так выходите за меня замуж! — Мария не поняла: то ли это шутка, то ли он говорил всерьез. — Вы будете прекрасной хозяйкой моих поместий.

— Милорд, я вас совсем не знаю, и это одна из причин, почему я вам откажу, — ответила она. — И потом, я намерена выйти замуж только по любви.

— Вы категоричны, — он неожиданно сжал ее руку, пристально смотря в глаза. — Любовь — глупое и ненужное чувство. Она портит людей. Вы многого не понимаете. Но вы быстро учитесь.

— Я всегда такая, — не успела она закончить фразу, как его губы прикоснулись к ее губам, призывая их раскрыться. Она ахнула, его ладони ласкали ее талию, и она сдала бастион. Его язык проник в ее рот. Мария попыталась пробудить остатки своего разума, но тщетно. Мистер Манелл сам ее отпустил.

— Вы страстная, и поэтому станете моей, — прошептал он.

— Нет, я не люблю вас, я...

— Вы боитесь?

— Я не боюсь, но я хочу любить, а не совокупляться, — пробормотала она.

— Как это грустно, дорогая, — он тихо засмеялся, продолжая держать ее в своих объятьях. — Вы опьяните кого угодно, моя милая.

— Не смейте так фамильярно разговаривать со мной!..

— Вы не знаете правил хорошего тона, — холодно и грубо ответил он ей.

— Вы... надменный индюк!..

— Мария! — она обернулась. На пороге террасы стояла Нэнси. — Мы уезжаем.

— Да, да...

— До скорых встреч...

— Нет, — и она ушла; пока они ехали в пансион, ее колотило. Нэнси грустно посмотрела. — Какое счастье, что скоро ехать домой, — вдруг сказала она.

— Он завидный жених, — Нэнси вздохнула.

— Даже Лондоном он не впечатлил меня, и потом, я найду способ, как сбежать из Холстон-Холл, не выходя замуж за урода, — она сжала веер, тот хрустнул, означая, что безнадежно сломан.

— Мария, это все мечты, — Нэнси посмотрела в окно кареты, они почти приехали.

— Но мечты — лучшая часть жизни, — заключила Мария, выходя из кареты.

***

— Кто-то приехал, — проговорил Виктор, смотря в окно, — даже не знаю, кто.

В июне умер отец Артура, и его алчная мачеха получила власть. Теперь, до женитьбы юноши, она вместе с Эдвардом Лейтоном, могла решать его судьбу. Он все больше отдалялся от семьи. Время было непростое, мир раздирали противоречия, и «пороховой погреб» Европы взорвался, причем уже дважды[1], — оставалось только ждать, когда придет новая волна жестокости и снесет прежний уклад.

Мария подбежала к окну, она не верила глазам. Мистер Манелл приехал сюда. Что он здесь забыл? Девушка приложила пальцы к губам, этот жест заметил Виктор, он еще раз отодвинул шторы и взглянул на таинственного гостя. Он заметил волнение сестры:

— Ты его знаешь? — спросил он, смотря на ее красные щеки.

— Да. Мы познакомились в Дублине на балу для воспитанниц. Он... он вел себя нахально, — Виктор вздохнул. — Я послушалась тебя, я отключила все чувства, думая, что я холодная, как лед...

В это время Эдвард встречал нежданного гостя. Мистер Манелл прошел вслед за дворецким в просторную гостиную. Мрамор сиял в лучах солнца, позолоченные резные ножки и спинки соф поблескивали на свету. Он сразу понял: это богатая семья, живущая в достатке. Сьюзи принесла поднос с чаем и пирогом; пахло розами, и хозяйка дома была обворожительна.

— Можно узнать, зачем вы к нам пожаловали? — спросила Каролина.

— Меня зовут Дуглас Манелл, маркиз Стайфон. У меня поместье под Дублином, но чаще всего я бываю в Лондоне, — он отпил чаю. — Совсем недавно я познакомился с вашей дочерью и хотел бы попросить ее руки.

— Это заманчивое предложение, — Каролина облизнула губы. — «Неплохо, выдадим ее замуж, он, сразу видно, человек сильных страстей и сможет подавить характер взбалмошной девицы. Да и еще отправлю ее подальше, разлучу с Виктором», — думала она.

— Мой отец был знаком с вашим, — начал новый разговор Манелл.

— Я вас тоже знаю, как когда-то вашего отца, — вставил Эдвард. — Жаль, что он умер.

— Как и ваш. Леди Мария будет счастлива со мной.

— Хорошо, о вашем состояние ходят слухи, — проворковала Каролина, — но мы дадим Марии богатое приданное.

— Тамма, — Эдвард подозвал молоденькую служанку с пшеничными волосами, маленькую и тихую, как мышка, — позови, пожалуйста, леди Марию.

Когда та ушла, Эдвард обернулся к гостю. — Только вам придется подождать со свадьбой хотя бы года два. Я не хочу рано выдавать дочь замуж.

— Я готов ждать, — ответил он, потирая подбородок. — Для меня, мистер Лейтон, ваше желание — закон.

Мария вошла в гостиную, мистер Манелл заметил на ее лице гнев, но она умело спрятала чувства под маской сдержанности и цинизма. Она подошла к отцу, села рядом с ним, мило, наигранно улыбнулась, здороваясь с гостем. Тот прожигал ее взглядом, и девушке хотелось скрыться. Она уже догадывалась, какой оборот примет этот разговор, ей нужно проявить стойкость, она должна быть очень сильной.

— Мария, вы уже знакомы. Мистер Манелл хочет на тебе жениться, — сказал отец, — и я решил согласиться на этот брак.

— А меня вы спросили? Хочу я этого или нет? — ногти вонзились в ладони, она чуть не вскрикнула от боли, словно заглушая свой гнев.

— Я думаю, все очевидно, — ее взгляд встретился с взглядом Каролины, заметив торжество.

— Ну, и что с того, — она с вызовом посмотрела на мать и отца.

— Будь благоразумна, это хорошая для тебя партия, — Каролина поставила на блюдце чашку с изображением речной нимфы.