Дом волка

Айви поднялась из кресла.

— С меня довольно. Я ухожу немедленно. Хочу вернуться к нормальной жизни.

Валодрин тоже поднялся и теперь возвышался прямо над ней.

— Извините, мисс Сегур, но отныне ваша жизнь уже никогда не будет нормальной. Впрочем, вы ведь и не хотели «нормального», верно? Сами чувствуете, что предназначены для чего-то большего.

Айви, не говоря ни слова, бросилась к двери. Нет, это какая-то дурацкая шутка, нелепый розыгрыш, придуманный ее работодателями. Но, вернувшись в офис, она не нашла там ни души. Ни одного сотрудника на месте не было. Ключ от квартиры заедал в замке, домой попасть она не могла, а затем, обнаружив, что ее кредитные карты заблокированы, поняла, что случилось нечто ужасное.

К счастью, она еще не успела открыть счета в местном банке, так что вся наличность оставалась при ней. Денег немного, но вполне хватит, чтобы снять номер в дешевом отеле и переночевать там. Но спала она плохо, ее преследовали кошмары и какие-то темные видения, навеянные мыслями о загадочном тайном обществе.

Видения продолжали преследовать и с восходом солнца. Весь день она чувствовала за собой слежку, спину так и сверлили чьи-то недоброжелательные взгляды. Тогда она решила вернуться в Государственную библиотеку в надежде отыскать Валодрина или Ротшильда, но их там не оказалось. Поговорив с дежурным библиотекарем, она выяснила, что такие люди здесь никогда не работали. Складывалось впечатление, будто их не существовало вовсе, будто все это ей приснилось.

Разбитая и деморализованная, она вернулась в гостиницу. Эти люди отобрали у нее все с непостижимой легкостью. Но что там сказал Валодрин? Что это было собеседование. Если так, то тогда сейчас последнее испытание. Ей совсем не хотелось вступать в их чертово братство, но вернуться к жизни хотелось, и даже очень. А это, в свою очередь, означает, что если она найдет и расшифрует ключи, тогда, возможно, они оставят ее в покое. Но где они оставили эти ключи?

И тут она вспомнила.

Дневник Гитлера.

Глава девятнадцатая

Айви сидела в снегоходе, прислушиваясь к свисту и завыванию ветра снаружи. И передернулась, но не от холода, а от воспоминания о том моменте, когда она впервые открыла дневник Гитлера. Вспомнила, как сидела в берлинском отеле и рылась в сумке в поисках переплетенного в кожу дневника, который успел всучить ей Валодрин. Книга казалась такой хрупкой, тихонько потрескивала в ее пальцах, точно кучка опавшей листвы, когда она бережно переворачивала страницы, сама не зная, что же следует искать. Дневник писался от руки, мелкими, заостренными вверху буквами. И Айви поняла, что даже если бы она знала немецкий, прочесть дневник все равно вряд ли удалось бы — слишком мелко выведены буквы, слишком тесно расположены строчки. Она продолжала листать страницы, и в душе нарастало сомнение. Что рассчитывает она найти здесь?

А потом вдруг увидела его — вполне разборчивое слово, вдруг всплывшее в гордом одиночестве на фоне всего этого буквенного хаоса. «Фемы». Взглянула еще раз, присмотрелась. И убедилась, что не ошиблась. Точно, «Фемы». Она изучала каждую буковку, опасаясь, что прочла неправильно. Нет, никакой ошибки не было.

Надо попробовать найти еще какие-то знакомые слова. Но кто ей поможет? И она решила спуститься вниз, в приемную.

За столиком, склонившись над сборником кроссвордов, сидела женщина с добродушным лицом.

— Чем могу помочь, милая? — спросила она.

— Извините за беспокойство, — пролепетала Айви. — Мне тут надо кое-что перевести. Вы немецкий знаете?

— Ich spreche ein kleines Deutsch [11] , — с улыбкой ответила женщина. — Так что там у тебя?

— Правда? Так вы поможете?

— Сама видишь. Клиентов сегодня мало. Чем еще заняться?

Айви протянула ей дневник, открытый на той странице, где нашла слово «Фемы».

11

Я немножко говорю по-немецки (нем.).

Женщина нацепила очки, откинула со лба густую прядь седеющих волос. Потом скроила удивленную гримасу.

— Чей это дневник? — спросила она.

— Это… дневник моего дедушки.

— Твой дедушка Гитлером, что ли, был?

Айви похолодела.

— Шучу, милая. Но уж определенно очень тепло относился к нацистам. И еще — к группе людей, входивших в организацию под названием «Фемы».

— И что там сказано об этой организации? — сгорая от любопытства, спросила Айви.

— Ну, автор… то есть твой дедушка отзывается о них очень тепло. Вообще-то эта организация имела какое-то отношение к легендарному королю Карлу Великому. Ее члены являлись его посланниками, насаждали изданные им законы. То была очень могущественная группа людей. Тайная организация. И твой дед старался восстановить их прежнюю власть и значение.

— Что там еще сказано? — нетерпеливо спросила Айви. Потом на секунду призадумалась. — Может, там указано место, где они встречались?

— Сейчас посмотрим, милая, — ответила женщина. Она молча читала какое-то время, затем подняла на нее глаза. — Кстати, твой дед наделен несомненным писательским даром.

— Это у нас семейное, — заметила Айви.

— Будем надеяться, это единственный талант, передающийся по наследству, — пробормотала ее собеседница. — Потому как… ты уж не обижайся, но идеи у твоего деда были просто отвратительны. Бесчеловечны.

— К примеру?

Женщина похлопала ее по руке.

— Давай не будем заострять на этом внимание. Но думаю, я нашла отрывок, где сказано о месте встреч членов общества. Хочешь знать?

— Да. Пожалуйста.

Женщина сняла очки.

— Вевельсбург. Это замок. Такой треугольной, очень странной формы. Сама я там не была, но наслышана. Мой брат ездил туда несколько лет назад. Ну а потом только и говорил о нем, многие месяцы.

— Это далеко от Берлина?

— Примерно четыре часа поездом. Точнее можно узнать на вокзале. Запомни название станции: «Падерборн Гауптбанхоф». Оттуда до замка недалеко.

Айви улыбнулась и забрала дневник.

— Огромное вам спасибо.

— Не за что, милая, — ответила женщина. — И мой тебе совет — держись подальше от своего дедушки.

— Не беспокойтесь. Он давно умер.

— Ага. Ну тогда… уж прости меня за эти слова. И слава богу, что умер.

Айви вернулась в номер и сразу улеглась в постель. Рано утром ее разбудил стук в дверь.

— Кто там? — спросила она, дверь была заперта на ключ изнутри.