Дом

На дальней стороне большой комнаты находится коридор, который идет вдоль стены окон и исчезает из виду. А рядом с этим коридором находится открытый лестничный пролет, ведущий в другой коридор на втором уровне.

Наступила ночь, и городской пейзаж за стеклом захватывает дух. Но я отказываюсь подходить ближе, чтобы полюбоваться им.

Но я все еще смотрю, как вдруг по ту сторону стекла мелькает тень, заставляющая меня подпрыгнуть.

«Просто один из моих людей», — объясняет Дом, понимая, куда я смотрю.

И я понимаю, что в окнах спрятана дверь, а это значит, что наверху здания есть что-то вроде открытого патио. Одна только мысль о том, чтобы оказаться там, на такой высоте, заставляет меня блевать.

Когда я отвожу взгляд от стекла, я замечаю, что мы здесь не одни.

Мужчина сидит на одном из диванов между нами и окнами, а другой мужчина стоит на кухне прямо перед нами. Он находится по другую сторону большого мраморного острова, но я все еще могу различить пистолет на его бедре.

Это почти смешно — черные рубашки, черные брюки и соответствующие серьезные выражения лиц… Но такова моя жизнь, на данный момент, так что это делает ее менее забавной.

«Значит, мы делим наш дом с твоей армией?» — спрашиваю я, стараясь говорить как можно более вежливо.

«Здесь никто не спит, кроме нас», — отвечает Дом. «Что бы ты хотела на ужин?»

Вопрос настолько странный, что я не сразу отвечаю.

«Валентина», — подсказывает Дом.

«Я хочу пойти спать».

«Тебе нужно поесть».

Я сжимаю кулаки по бокам. «Тебе нужно отпустить меня в постель».

Дом придвигается ближе, его грудь почти касается моей. «Или что?»

«Или… Или я украду одно из этих орудий у одного из твоих парней и застрелю тебя».

Не думаю, что я действительно смогу отобрать у кого-то пистолет, но если бы это было возможно, я бы определенно его застрелила.

Уголок его рта приподнимается. «Куда бы ты меня пристрелила, Коротышка?»

Я прищуриваюсь. «Твоя голень».

Доминик рассмеялся.

И это меня бесит.

«Ты бы не смеялся, даже если бы у тебя была пуля в берцовой кости», — огрызаюсь я и топаю к лестнице, предполагая, что спальни находятся на верхнем этаже.

Смех Дома преследует меня. «Я верю тебе».

Я верю тебе. Я беззвучно произношу предложение, прежде чем снова уловить движение парня снаружи.

Ну и ладно. Для его людей не должно быть сюрпризом, что я не рада быть здесь. По крайней мере, некоторые из них явно были в заговоре.

Поскольку Дом не делает ничего, чтобы направить меня куда-то еще, я начинаю подниматься по лестнице, держась рукой за черные железные перила.

Добравшись до верха, я останавливаюсь. Коридор оказался намного длиннее, чем я ожидала.

Дом останавливается рядом со мной. «Хочешь экскурсию?»

Я качаю головой. Наконец-то я начинаю осознавать всю серьезность своего положения.

Этот шикарный пентхаус… Этот город, который мне не принадлежит… Это моя жизнь.

По крайней мере, пока я не найду способ выбраться из этого. Но поскольку я не хочу оказаться запертой, как та заключенная, которая он утверждает, что я не являюсь, я подыграю. Лучше позолоченная клетка, чем настоящая.

«Дверь в конце». Дом поднимает руку, указывая на широко открытую дверь в самом конце коридора.

«Это моя комната?» — уточняю я.

«Там ты спишь», — отвечает он.

Я вздохнула, услышав его загадочный ответ, уверенная, что это его комната, и что он все еще ожидает, что мы разделим кровать. «Думаю, я смогу найти ее отсюда».

Я ожидаю, что Дом будет спорить, но он этого не делает. Он просто держит мой рюкзак передо мной.

Вид этого не должен был бы так ранить мое сердце. Но это так.

Я принимаю это.

Но никто из нас не двигается.

«Аэропорт?» — шепчу я, глядя на сумку, которую мне купил Доминик.

Я не знаю, что я получу, если вся наша история будет уничтожена до последней крупицы.

Мне не следовало спрашивать.

Пальцы Дома слегка касаются моего хвоста. «Иди спать, Валентина».

Мои ноги подчиняются, и я шагаю вперед, не удостоив его более взглядом.

Я прохожу три комнаты и дохожу до двери в конце коридора.

Держа руку на краю двери, я толкаю ее достаточно, чтобы войти, а затем позволяю ей закрыться за мной.

Комната, очевидно, большая. И когда я смотрю на кровать-платформу, красиво застеленную темно-серым постельным бельем и обращенную к еще одной стене окон, у меня нет сомнений, что это главная спальня. Спальня Дома.

Я буду злиться, чтобы полностью побороть боль, которая не покидает мою грудь с тех пор, как Кинг раскрыл личность Дома.

Я больше не хочу чувствовать боль.

Не сегодня.

Я несу свой рюкзак к открытой двери с этой стороны изголовья и нахожу роскошную ванную комнату, которая тянется во всю длину комнаты. Огромная двойная раковина. Огромная застекленная душевая кабина с мраморными стенами. Отдельная комната с туалетом. И глубокая ванна перед другим большим окном.

Неужели никого не беспокоят люди с биноклями?

Когда я оборачиваюсь, чтобы закрыть дверь ванной, я обнаруживаю за дверью огромную гардеробную.

Конечно, я параноик, но, не желая, чтобы в мою первую ночь здесь меня заметил какой-нибудь подглядывающий, я беру свой рюкзак в маленькую туалетную комнату и переодеваюсь в пижаму.

Умываясь, я не думаю о том, как я сегодня собрала сумку, а блаженно думала о том, что вот-вот начну свою счастливую жизнь с моим новым мужем.

Нанося крем под глаза, я не думаю о том, как Дом посоветовал мне собрать сумку с необходимыми вещами на день, потому что , когда мы вернемся домой, может быть сложно разобрать вещи.

Пока я завязываю свой «конский хвост» с большим усилием, чем это необходимо, я не думаю о том, как Дом так спокойно ехал к дому Кинга, зная, что мой мир вот-вот рухнет.

«Он мудак, — говорю я своему отражению. — Полный мудак».

Жжение за глазами уменьшилось, совсем немного.