Домашний кинотеатр
Шрифт:
– Что это было, Кенан?
– Это так твоё тело реагирует на мою любовь, султанша моя! Понравилось тебе?
– 8 Evet…evet…evet…, – никак не могла отдышаться она. – Спасибо, тебе, Кенан!
С каким радостным упоением он целовал её сейчас – такую пылающую и светящуюся счастьем после первого настоящего опыта.
– Ну, что ты, милая, это Я тебе благодарен!
«Всё-таки, хорошо, что я не девственник, а то бы, точно опять обозвала Неумехой», – подумал мужчина. А уж в любовно-постельных делах неумехой он не был.
8
Да, да, да (тур.)
Молодые в очередной раз за вечер поцеловались и прижались друг к другу. Любимый обнимал сзади, обхватив руками её грудь и живот, и при этом трепетно целовал в макушку. Мерьем было уютно, защищённо и как-то по-особенному сладко нежиться в его горячих объятьях. Она чувствовала себя крохотной пташкой, которой теперь в своём надёжном домике не страшны никакие бури.
– 9 Iyi geceler, aslanim!
– Iyi geceler, птичка моя любимая!
9
Доброй ночи, лев мой (тур.)
Ночь
Вскоре Мерьем уснула. Кенану же было не до сна. Доставив своей 10 G"ulbeseker то самое удовольствие, он неимоверно возбудился. Его собственные действия, вид любимой женщины в экстазе, теплое женское тело рядом – всё это сказалось на теперешнем состоянии мужчины. Желание становилось непреодолимым. Как же быть? Тревожить султаншу своего сердца он не смел. Мысли путались в голове: «Дождаться утра? Но, во-первых, до утра я уже не дотерплю, а во-вторых, скорее всего, ей будет пока не очень комфортно, и она меня не примет. Придется самому… А что, если проснётся и заметит? Она же не поймёт… Офф! Всё, не могу больше!»
10
Гюльбешекер –прозвище героини (от названия ей же придуманного десерта)
Была-не была! Отвернувшись от спящей жены, он прибегнул к методу, знакомому любому мужчине. Рука заскользила в привычном движении. Стыдно признаться, но он так делал, когда мечты о самой пленительной для него девушке не давали покоя. Вдруг, это опять сон?! Даже подумать страшно… Мерьем заворочалась. «Аллах-Аллах! Она, кажется, проснулась и встаёт с кровати… Ах, Кенан, ах! Хвала Всевышнему, пока не далеко зашёл!»
– Кенааан, ты не спишь?
– 11 Hayir, canim, я вставал попить воды, – еле сумел ответить хриплым голосом. – А ты почему не спишь, радость моя? – попытался не подать виду.
11
Нет, душа моя (тур.)
– Я сейчас вернусь, – надев ночную сорочку, она направилась к двери.
– Только прошу тебя, приходи скорее, а то мне никак не уснуть без моей прекрасной птички.
Пока жена приводила себя в порядок, Кенан скинул пижамные штаны. «И все же, попробую! Глядишь, повезет, и она не будет против», – ему крайне необходимо было разрядиться!
Как только Мерьем, вся свежая и благоухающая, вернулась под одеяло, он набросился на неё с жадностью голодного зверя и применил, в общем-то, стандартный набор действий, по сути дела мало отличавший образованного доктора от любой другой мужской особи. Задержался в ложбинке между грудей «Ммм… вот бы тут потереться… и прям тут же …чтоб прям до личика достало», – шальные фантазии понесли бы его и дальше, но он вовремя их пресёк: «Совсем спятил?! Ни в коем случае! Негоже конфузить юную деву в первую же ночь». Несомненно, новобрачному хотелось всего сразу, однако, он признавал, что спешка сейчас неприемлема и поэтому растягивал удовольствие как мог. Ему было за счастье уже просто лицезреть и ласкать свою несравненную жену везде и всюду. Сколько ещё у них впереди! Он научит её тому, что познал сам, а что-то они придумают новое, ведомое лишь им двоим, как всегда бывает у пар. Несомненно!
Муж помог Мерьем избавиться от ненужного теперь ночного одеяния. В темноте она меньше робела от происходящего.
– Можно, я сделаю тебе массаж, как в 12 хамаме?
– Угу…
– Просто расслабься и думай только о том, как сильно я тебя люблю.
Перевернул на живот – пусть не смотрит на то, что так её пугает – и уделил внимание каждому уголку прекрасного тела. Ооо! Какая же удивительно гладкая кожа у его несравненной жены!
Мерьем полностью доверилась и отдалась любимому –нежность и мастерство мужчины помогли ей переключиться на его откровенные ласки. Чутьё опытного любовника подсказало Кенану, что партнерша полностью принадлежит ему, и он чувствовал, как она вся трепещет от ещё неосознанного вожделения. Сам будучи на пределе, он вошёл, нависая на руках, а затем погрузился глубже, накрыв её спину своим разгоряченным сильным телом. Мерьем задвигалась под ним в такт, а потом скрестила ноги. «Вот умница!», – только и смог подумать – в такой момент было не до слов. Ещё несколько движений, и к удивлению и несказанной радости мужа, Мерьем испытала то, чего он так старательно добивался! Это стало понятно по её содрогнувшемуся телу, по полу-стону – полу-вскрику каким-то изменившимся не девичьим уже, а женским голосом, по пальцам, крепко вцепившимся в простыню. Подстегнутый зрелищем любимой женщины в эйфории блаженства, тогда, наконец-то, и себе позволил… даже зарычал, едва накрыло мощной волной… Потом они какое-то время приходили в себя, ласково поглаживая друг друга и нежно улыбаясь. Уснули почти одновременно… опустошенные, но бесконечно счастливые.
12
Турецкая баня
Утро
Мерьем проснулась раньше своего ненаглядного супруга. За окном было светло. До чего же хочется есть, но совсем не тянет спускаться к семейному завтраку. Не трудно представить, какие двусмысленные взгляды домашних ожидают их. Который час? Почти половина одиннадцатого! Ну и ну, как
долго они спали! Это даже хорошо, потому что, раз все уже поели, то удастся избежать щекотливой ситуации – новобрачная по-прежнему оставалась застенчивой школьницей.Кенан мирно спал, а Мерьем любовалась его красивым лицом, длинными густыми ресницами, и не могла насмотреться. Когда она поправила одеяло и повернулась к мужчине поудобнее, то заметила теперь при дневном свете, его восставшее и опять большущее достоинство. Наша школьница была хоть и застенчивой, но очень любопытной. Вчера вид этого дела вгонял её в краску, и она боялась даже мельком взглянуть на него. А теперь любопытство пересилило стыд, и она попыталась рассмотреть это, доселе невиданное и непонятное существо. Конечно же, «существо», которое живет своей жизнью и меняет форму и размер независимо от воли хозяина. Как такое может быть? Едва заметно дотронулась пальчиком… Тёплый… Кожа такая тонкая…а почему вены вздулись? Хм…твердый какой…Примерилась ладошкой, как бы прикидывая длину. Хмм…
Сквозь сон Кенан ощутил несмелые прикосновения. На самом деле он уже почти просыпался, но вовремя догадался не открывать глаз и воспользоваться ситуацией. Подумал: «Вот ведь, любознательная моя овечка! Ну, пожалуйста, дотронься ещё хоть один разочек!»
Увы… Мерьем была очень осторожной – не хотела будить своего безупречно привлекательного, мужественного и нежного мужа. Пока ей достаточно было и этого беглого знакомства. Осознав, что ждать больше нечего, Кенан открыл глаза.
– 13 G"unaydin, моя принцесса! Как тебе спалось? – он подарил ей самый нежный утренний поцелуй в щеку, а затем в лобик. «Ничего, завтра проснусь первым и разбужу её поцелуями».
13
Доброе утро (тур.)
– 14 G"unaydin, sultanim! Замечательно спалось, только вот, кушать хочется, – она его поцеловала в небритую щеку и потрепала по волосам. «Всё-таки, его щетина меня заводит», – отметила про себя Мерьем.
– И я голодный! Знаешь, так как сегодня наш праздник продолжается, мы, как новобрачные, имеем право на завтрак в постели! Подожди, я попрошу Дильбер- 15 калфу, чтобы принесли всё в комнату. Кенан всегда был очень чутким и догадался, что домочадцы могут смутить Мерьем своими взглядами и неоднозначными намёками. Он знал её характер, как никто другой. Молодой человек ещё лежал, а попрыгунья встала с кровати и торопливо надевала утренний халат. Он любовался её прекрасным телом. Нет!!! Что это?! На аппетитной попке и на белоснежном плечике красовались багровые отметины. «Вот ишак! Неужели, так увлекся в темноте, что перестал себя контролировать?! Шайтан! Хоть бы не заметила, все-таки, сзади!» Запахивая шёлковый халат, прелестница улыбалась ему своей самой ясной, самой манящей улыбкой. Будь его воля – сграбастал бы, затащил обратно в постель и «любил» бы долго-долго! Но этим утром Кенану оставалось лишь улыбнуться в ответ, а о его сказочно-интригующей улыбке и говорить не стоит – она неописуема. Но тут взору предстали еще два засоса – на груди и на внутренней стороне бедра. «Только не это! Как я мог?! Она права – настоящий Неумеха! Только ведь она даже не представляет, насколько она соблазнительна и желанна, как сильно меня к ней влечёт! И, вот результат…».
14
Доброе утро, мой султан (тур.)
15
Служанка (тур.)
Птичка упорхнула, а её благоверный спустился вниз договориться о завтраке и поприветствовать родных. Отец читал газету в гостиной. Его, как и многих, тревожили новости о надвигающейся войне империй.
– 16 G"unaydin, Babam!
– 17 G"unaydin, аslanim! Ну, как дела? – хитро подмигнул сыну Энгин-бей. Тот понял намек и смущенно усмехнулся в усы: 18 «Tesekk"ur ederim, baba. 19 Cok g"uzel! Я так счастлив!»
16
Доброе утро, папа (тур.)
17
Доброе утро, мой лев (тур.)
18
Большое спасибо, папа (тур.)
19
Очень замечательно (тур.)
– Рад за тебя! Будьте счастливы! 20 Masallah! – глава дома похлопал сына по плечу.
По пути в спальню бедный доктор судорожно соображал, как будет оправдываться перед женой за злополучные следы. Та уже поджидала его в кресле и, надув губки, многозначительно глядела на мужа. У неё едва не вырвалось: «Неумеха! Что ты себе позволяешь?!», но всё же, женская интуиция вовремя подсказала ей прикусить язычок.
– Ты сердишься на меня, из-за…, – начал было Кенан. – Поверь, я не специально! Впредь буду аккуратнее. Ведь никто же, кроме нас, это не увидит! Пусть это будет нашим маленьким секретом, – попытался он перевести всё в шутку. – Ну, не дуйся, пожалуйста, на своего Кенана! Просто ты…Ты такая зовущая, вкусная – так и съел бы тебя всю! – А есть ему, действительно, очень хотелось.
20
Дай Бог! (тур.)