Домашняя работа

– Понятно. Но — ты подала мне невероятно интересную идею, — сказал я, — обнимая, наконец-то Изабеллу де Круа. — Я проработаю детали — но потом… Сейчас, у нас, думаю, есть более интересные занятия…

– Наконец-то, — усмехнулась девушка. — А я-то думала, тебя, кроме работы, сейчас больше вообще ничего не интересует…

– Ты ошиблась, — ответил я и поцеловал её.

… Потом мы просто лежали рядом, слишком уставшие и счастливые от того, что всё у нас хорошо. А потом я снова задумался, благо пищи для размышлений Изабелла де Круа дала мне очень много.

Наркомафия… В моём мире это была страшная вещь. После того, как рухнула страна, в которой я родился, наркотики буквально потоком хлынули на территорию молодой ещё Российской Федерации. И народ, который слишком буквально понял слово «свобода», пустился во все тяжкие. Нет, конечно, не все поголовно стали наркоманами. На самом деле, многие люди поняли, что «свобода» — это не «делай, что хочешь», это «делай то, что хочешь — но потом, будь добр, ответить за свои поступки». Но всё же, немало людей пошло по первому варианту. Кто-то принимал «дурь» сам, кто-то искал способы на ней заработать. Постепенно были придуманы целые схемы насчёт того, как это было сделать. Искали тех, кого можно подсадить «на иглу» буквально без проблем — и дилеры потянулись к местам скоплений молодёжи. К школам, и, в особенности, к недавно появившимся частным школам, так как там учились дети небедных людей. И, как говорится, «всё завертелось». Потом начали появляться разного рода танцполы, ночные клубы и прочие дискотеки. Там продавали наркотики буквально в промышленных масштабах. Я искренне надеялся на то, что в этом прекрасном мире такого не произошло — слишком хорошим он мне показался…

– Ты снова задумался? — полувопросительно-полуутвердительно сказала Изабелла де Круа.

– Да. Я тут подумал насчёт одной вещи… Мы ведь сейчас не сильно заняты?

– Ну… Только неделю, как с патрульного вылета, сам же знаешь. Так что — не заняты. Отчёты написаны, так что делать даже нечего.

– Вот я и предлагаю сделать кое-что необычное — но очень хорошее.

– И что же, если не секрет?

– Объявить войну наркомафии.

– Объявить войну наркомафии? Ты серьёзно?

– А что такого-то? У нас корабли, у нас спецподготовка, у нас оружие такое, какого на планете больше ни у кого нет…

Тут я не покривил душой совершенно — «Синяя молния» недавно прошла очередную модернизацию. С неё теперь сняли турболазеры — от слова «совсем» — и установили новые «пушки» — ускорители частиц. Для корабля такого класса, как «Синяя молния» — это было оптимальное решение. Огневая мощь даже возросла, так как ускорители могли вести огонь импульсами заряженных частиц в почти непрерывном режиме.

– Ну, идея мне нравится, — сказала Изабелла де Круа. — Но очень уж это внезапно. Может, имеет смысл поговорить с шефом об этом? Уверен, что он поддержит тебя, да и может, посоветует чего полезного?

– Да, пожалуй, ты права, — согласился я.

Не желая откладывать всё это дело в долгий ящик, я набрал начальника на комме.

– Алексей? — раздалось в трубке.

– Так точно, — товарищ адмирал. — Дело есть одно интересное…

– Алексей, можно немного попозже? Просто я сейчас провожу выпускной экзамен по технике высшего пилотажа…

– Хорошо. Тогда до связи через час?

– Алексей, я так понял, что дело важное… Давай я приеду к вам домой, скажем, часа через полтора?

– Ну, я был бы только рад, — ответил я.

Мы с Изабеллой де Круа довольно быстро привели себя в порядок, и, подписав документы о проверке у дежурной вахты, отправились домой. Наверное, я буду всегда смотреть на этот дом с восхищением. Это было чудо инженерной мысли — умный дом. Причём, это на самом деле был умный дом — здесь был автономный источник энергии — термоядерный реактор, который работал на расщеплении разного рода мусора, энергии хватало практически на всё, что было нужно. У дома был широкополосный высокоскоростной канал доступа в Сеть, вся домашняя техника управлялась мощным компьютером.

Начальник прилетел вскоре после нас. Это была ещё одна из его черт, за которые я его уважал — будучи сам прекрасным пилотом, он терпеть не мог летать пассажиром. Нет, понятно, что на какие-нибудь большие расстояния, куда нужно было лететь на большом корабле, он летел пассажиром, но, например, свой служебный флайер, адмирал всегда водил сам. Пройдя в гостиную, он расположился в кресле, глядя на нас через визор своей маски. Несколько секунд мы все молчали, тишину разбавляло лишь ритмичное шипение респиратора начальника. Затем он сказал:

– Алексей, если мне не изменяет память, вы только что из рейда, так?

– Ну да…

– И, помнится, рейд этот был на тему жалобы, что в одной из систем активизировались пираты, так?

– Да, так и было.

– Далее, вы силами одного-единственного рейдера уничтожили несколько пиратских кораблей, обнаружили их базу и сбросили на неё десант. Было такое?

– Было. Десант силами одного взвода зачистил пиратскую базу, много разумных освободили из плена пиратов, много самих пиратов арестовали…

– Вот. И скажи мне, Алексей… Тебе что — работы мало? Ты чего удумал вообще?

– Шеф… Касаемо того, что Вы поняли, что я хочу немного поработать — ну, я понял, что Вам Сила подсказала. А по поводу того, что «зачем мне это»… Можно я расскажу кое-что?

– Удиви меня…

– Хорошо. Дело в том, что у меня к тем, кто делает наркотики, личные счёты. Когда я учился в школе — в самой обычной школе, к нам перевёлся один мальчик. Нет, дружить — мы не дружили, у меня вообще мало друзей было. Тимофей — так его звали, был из небедной семьи, довольно умный (как мне показалось), но дисциплина хромала у него.

– Ну, это бывает, — сказала Изабелла де Круа. — Умные люди вообще плохо такие вещи переносят. Но и делают всё намного лучше при этом.

– Возможно, — согласился я. — Только вот узнать, так ли это, в случае с Тимофеем, нам уже не удастся. Потому что, классе так в девятом, или в восьмом, так вышло, что он стал зачинщиком одного скандала. Я тоже там поучаствовал — как потерпевшая сторона. И Тимофея исключили из школы. Только вот, как я упоминал, родители у него были небедные, да и варианты как раз разные стали появляться… В общем, устроили родители Тимофея в одну из первых гимназий, открывшихся в нашем городе. А спустя два года наш класс снимали с уроков на его похороны.

– От чего он умер? — спросила Изабелла де Круа, уже догадываясь, каким будет мой ответ.

– Передозировка. Чего именно — я не знаю. Скорее всего — героин, так как тогда чаще всего им травились. Как именно — мне тем более неизвестно. Так что — мне очень хотелось бы, чтобы больше никто не умер от наркотиков.

Некоторое время в комнате снова царила тишина, разбавляемая только шипением респиратора. Изабелла и начальник рассуждали о моих словах.

– Хорошо, Алексей, — наконец, сказал шеф. — И как именно ты собрался решать эту проблему?