Домик в деревне

— Да не сошла ты с ума… Аринка то балует… — вздохнув, сказал Иван Васильевич. — И девку в лес она завела, а Леший убаюкал ее, проспала она все время, потому и не помнит. Сохранить так ее ему было, видать, проще, вот и убаюкал. А остальное все — то Аринка. Да и девка твоя сама говорит — с Аринкой она ходит.

— С Аришкой… — тихо поправила девушка.

— А разница в чем? Аринка, Аришка… Она энто, огневочка наша…

— Погодите… Какая? Та, что утонула больше ста лет назад? — нахмурилась Юля. — Дядь Вань! Ну Вы-то?

— А где ж ты в деревне еще Аринку видала? С тех самых пор ни одной Аринки в деревне нету. Никто так дите не назовет, да никто и не женится никогда на девке с именем-то таким. Так что одна тут Аринушка. Больше нету, — развел дед руками.

— Ага… А та есть. Дядь Вань, вот признайтесь: вы все сговорились? — обиженно откинулась Юля на скамейку. — Неужели так хочется, чтобы мы уехали?

— Раньше уезжать надо было. Теперь уж она не отстанет, — вздохнул дед. — Ты пойми — Аринка — она ни живая, ни мертвая. Не человек она, огневка. Сущность, богами дарованная людям, загубившим и ее, и себя.

— Да утонула же она! А Вы о ней, как о живой говорите! Ну не может умерший человек обратно вернуться! Умерла она давно. Забудьте вы уже о своей огневке! Просто массовый психоз какой-то… — возмутилась девушка.

— Психоз, говоришь, массовый? — прищурился Иван Васильевич. — А вот и отец мой, и бабка моя ее своими глазами, вот как тебя, видали. И говорили с ней, как с тобой. Перед войной самой то было.

***

Аринку то в деревне боялись. Прежде она с Игнатовского участка не выходила, но все знали — как покажется кому — беде быть. Потому туда уж и не ходили вовсе от греха подальше. Боялись — а ну как пойдешь мимо, а она и покажется? А в деревне она и вовсе не появлялась.

А в сорок первом, как деревья распускаться стали, начала по дворам ходить.

К первому к Игнату пришла. Он за два года до того обженился, так у него сын родился, да вторым дитем жена на сносях была. Вышел Игнат утром на порог, да чуть не упал — стоит у него перед порогом девчушка, ручки на груди сложила, ножкой притопывает нетерпеливо, головку набок наклонила да на дверь глядит — ждет, значит. Ну, Игнат сразу понял, что за гостья к нему пожаловала, испугался. Стоит белее мела, шевельнуться боится, слова вымолвить не может — язык со страху отнялся.

А Аринка увидала его, усмехнулась.

— Спугался меня, Игнатушка? Нешто грех какой за тобой водится, что так боишься? — насмешливо глядя на него, спросила Аринка.

— Зачем пришла ко мне, Арина? Не трогал я тебя, и семья моя не трогала. Чем не угодил я тебе? Али обидел как нечаянно? — едва ворочая языком, проговорил Игнат.

— Нет, обиды от тебя не было, за то не бойся. Предупредить о беде к тебе пришла. Собирай жену свою, сына и уезжай с ними на север. Подальше уезжай.

— Надолго ли ехать нам, Аринушка? — спросил чуть осмелевший Игнат.

— Надолго. Ты насовсем уедешь, жена и дети вернуться смогут годы спустя, ежели того пожелают.

— А как же тут все? Дом, хозяйство… — в растерянности проговорил Игнат.

— Думай, Игнат. Крепко думай, что делать станешь. Тебе решать. Я тебе слово свое сказала. Неволить не могу и не стану. Только знай — сроку у тебя месяц. После один уедешь.

Сказала и растаяла. Почесал Игнат в затылке, да пошел курам корма задать. По двору-то ходит, а из головы у него Аринка все нейдет. И чего приходила? Зачем уехать просит? Да и как надолго уедешь? А хозяйство? А дом? А двор? Подумал Игнат, с женой посоветовался — та тоже ехать никуда не схотела. Да и куда ехать-то? На какой север? Кто их там ждать-то станет? Да еще и на сколько-то лет, а коль Аринка сказала — то точно. Да и на что? Нет, не дело это — с насиженного места срываться и в никуда ехать, да еще с дитем малым да женой на сносях. Вовсе то негоже.

А ввечеру Игнат узнал, что Аринка по всем дворам ходила, и со всеми один разговор вела. Вот чертовка маленькая! И чего она всю деревню выгнать собралась? Пошумели мужики, посоветовались, да и порешили не рыпаться. Кто ее, ту Аринку, знает, зачем ей надобно, чтобы все уехали?

Десять дней все тихо было, а потом снова Игнат, выйдя во двор по нужде, Аринку увидел. Чуть нужду-то со страху в штаны не справил. Он стоит, на нее смотрит, и она стоит, огонек из руки в руку перебрасывает, головку с боку на бок наклоняет, за ним наблюдает. Поиграли так в гляделки-то — мужик здоровый да девчушка махонькая, покуда ей не надоело.

— Пустить чтоль тебя в домик-то нужный? — скучающим голосом поинтересовалась у него. Игнат, вмиг покраснев от пяток до макушки, только и смог, что кивнуть. — Ну ступай. А то жену твою жалко — с дитем-то внутри тяжко ей стирать станет, — ухмыльнулась нахалка.

Игнат зайцем в нужник метнулся. Едва добежал. Сел и думает — выходить аль нет? Может, надоест колдовке его ждать, да уйдет?

— Не уйду, Игнат, не думай, — раздался насмешливый голосок прямо в голове. У мужика со страху процесс резко ускорился.

Справился Игнат, пот со лба рубахой утер, вышел. А Аринка сидит на перилах крыльца, ножкой покачивает, да из огненных шариков пирамидку строит.

— Полегчало тебе? — не отрываясь от своей игрушки, искоса взглянула на него девочка.

— Полегчало, Аринушка. Спасибо, — с трудом выдавил из себя красный как рак Игнат.

— Помнишь ли, Игнатушка, зачем я к тебе давеча наведывалась? — беря рассыпавшиеся огненные шарики, оставшиеся висеть в воздухе, и по одному кидая их в бочку с водой, стоявшую на углу дома, лениво поинтересовалась Аринка.

— Помню, Аринушка, — судорожно сглотнув, ответил мужик.

— И что решил? — подкидывая и ловя ручкой последний огненный шарик, поинтересовалась девочка.

— Не поеду я никуда, Аринушка. Тут земля моя родная, по ней мой дед ходил, прадед потом своим поливал… Куды мне-то срываться? — испытующе глядя на девочку, проговорил Игнат.

— Ну, ты-то точно поедешь, куда ты денешься, — усмехнулась колдовка, забрасывая шарик в огород. — А жена твоя что думает? Не страшно ей?

«От тебя страшно, чертовка маленькая! И чего пристала?» — подумал Игнат, а вслух ответил:

— Да чего бояться-то, Аринушка? Ты ж молчишь что страшного-то?

— Ну, коль меня боится, то хорошо, значит, страх есть. Авось и голова заработает? — усмехнулась Аринка. — А ты, Игнатушка, подумай крепко — здесь останешься али поедешь подальше? — колдовка спрыгнула с крылечка и пошла к выходу. Отойдя шагов на пять — Игнат уж вздохнул с облегчением украдкой — обернулась.

— Гляжу я, Игнатушка, в нужном домике думается тебе больно хорошо… Мысли разные в голову приходят, — Игнат вновь побледнел. — А коль так, то посиди в ем пару деньков, авось чего умного надумаешь? — глядя на него темными, словно ночь, глазами, со смехом в голосе проговорила Аринка. — Да, и не позабудь гляди: двадцать ден тебе осталось, чтоб семью увезти отсюдова, — уже абсолютно серьезно добавила девочка. — Ну что стоишь? Беги уже, думай! — насмешливо сказала она.