Домина

— Ты был сосудом, — поняла она. — Как только она впилась в тебя когтями, тьма растеклась как болезнь.

— Чума, — исправил он. — И от меня осталось только то, что принадлежало Сэре. Мою любовь к ней даже Малиса не смогла уничтожить. И если она еще любит меня… после того, что я сделал, я этого не заслуживаю.

— Не заслуживаешь, — согласилась сухо она.

Он издал смешок.

— Ты совсем как она. Я вижу ее в твоем лице, движениях и том, как ты свободно говоришь.

— Она — мой предок.

— Да, скажи, как? — спросил он.

— Ты не знаешь?

Он развел руками.

— Ты видишь мою тюрьму. Я не покидал мой Бьерн две тысячи лет. Передавался от Дремилона к Дремилону. Не помогал им избежать ее.

Сирена не могла представить. Не могла поверить, что он все время был тут. В плену, не мог уйти, был привязан к проклятью, которое так давно создал. Но она не жалела его. Может, эта судьба подходила для слабого мужчины, который позволил монстру управлять им.

— Ты верил, что убил ее дочь, Анну.

— Анна, — прошептал он. — Я не знал ее имени.

— Подруга Серафины пожертвовала своим ребенком вместо Анны. Она обманула тебя, чтобы спасти ее.

— Хорошо, — выдохнул он.

— И что теперь? — спросила Сирена. — Я спустилась сюда спасти Каэла. Несмотря на то, что он сделал под ее влиянием. За это он должен ответить. Многие думают, что он должен погибнуть за свои преступления. Но я пытаюсь его спасти.

— Потому что любишь его, — просто сказал Виктор.

— Я понимаю его, — сказала она. — Мы не такие, как вы с Сэрой.

— А могли бы быть.

Она видела его ответ. Правда жалила. Они могли быть такими. Легко. Серафина полюбила мужчину в Элейзии. У нее был ребенок и новая жизнь. Она могла жить так вечно. Но она вернулась в Бьерн, к Виктору и жизни в мучениях.

Сирена была лишена выбора. Это был другой путь. Это менялось. Она не выбирала Каэла по своей воле. Ни в ночь, когда он попытался забрать ее честь… или из — за того, что был таким, как она подозревала, или потому что ощущал связь, решил забрать свое. Ни когда она пришла к нему, сломленная, и он пытался помочь ей собрать в целое осколки сердца. Даже когда тьма пожирала их, и она пыталась отыскать себя, Сирена знала правду.

Каэл был ее зеркалом.

И ее врагом.

И заслуживал искупления.

Хотя бы за это и его любовь к Элее и Алессии. Хотя бы для того, чтобы Малиса не победила. Что было бы с Каэлом, если бы он не получил ту черную книгу? Какие великие дела он совершил бы в их стране? Могли бы они подружиться? Влюбиться?

Она не узнает. Из — за Малисы.

И Сирена сделает все, чтобы остановить влияние Малисы вечно.

— Я пытался помочь ему бороться, — сказал Виктор. — Учил его защищать тебя от бражей. Работать в пределах силы Малисы. Ты можешь его спасти. Я сделал все, что мог.

— Я могу его спасти? Его осталось достаточно? — взмолилась она, боясь, что уже знала ответ.

— Он как ты, Сирена. Выживший, — сказал он ей. — Ты сдашься?

Она покачала головой, и он улыбнулся. Она старалась не ощущать, что ее ударил по животу тот взгляд. Он выглядел как Эдрик.

— Я знал, что ты не сдашься, — сказал он.

— Я попробую еще раз. Я не знаю, сколько у него осталось времени.

— Время тут работает иначе, — сказал он. — Для него прошла всего минута.

— У него может не оставаться этих минут.

— Я верю в тебя.

И что — то в сердце Сирены зажило. Последние два года она была разбита, не только из — за произошедшего в ее жизни, но и из — за того, что она узнала о Серафине. При виде Виктора, сияющего любовью к тому, кого знал, что не заслуживал, последний фрагмент встал на место. Это доказывало, что любовь всегда побеждает. Даже против Малисы.

Она ощутила этот кусочек. Любящую пылкую и бесстрашную девушку, которая хотела узнать мир, а не завоевывать его. Которая хотела любить людей, а не править ими. Которая не хотела иметь столько магии, что могла все уничтожить и создать свое.

— Скажи Серафине, что я люблю ее, — сказал Виктор, голос сорвался.

— Скажи ей сам, — сказала она.

Она взмахнула руками и выпустила силу своей души. Ту, что была полна света, не дающего снова ощутить магию крови. Она бросила силу на связь. В ту часть, что связывала ее с Каэлом. Может, это последнее удерживало его тут. Дало ему Виктора. Советы. И всегда — каплю ее света.

Тьма Малисы была чумой.

Ее можно было одолеть.

Магия Сирены стала не огнем, а светом солнца. Летнее солнцестояние правило над головой, и она сделала солнце своим оружием. Оно сияло ярко, озаряло мир. Она поймала этот луч солнца и бросила на тьму Малисы в Каэле.

И смотрела со своего места у связи, как тьма горит.

Горит, пока не остался лишь дым.

Пока дым не пропал силой ее воли.

Не осталось ни капли тьмы. Только чистый солнечный свет.

Сирена открыла глаза, еще раз посмотрела на Виктора. Он подставил голову свету с улыбкой на лице. А потом пропал. Вернулся к любви своей жизни.

Сирена вырвалась из связи, из Каэла.

Открыла глаза. Проклятие было разорвано.

61

Долг

Ордэн

Ордэн метнул нож с отточенной меткостью. Это был инстинкт и память мышц, а не что — нибудь еще. Он смотрел, как клинок вонзается между глаз убийцы, который чуть не убил Гвинору. Он был перед ней в долгу. Кровь ее отца и бабушки была на его руках. Он сделает все, что нужно, чтобы спасти ее от гибели сегодня.

Хоть она была самым чудесным бойцом из всех, кого он видел. Умелая, плавная, с мастерскими движениями. У нее были грация матери, навыки отца и удача бабушки. И он любил ее как младшую сестру с тех пор, как попал в Сеть и тренировался с Дристаном.

— Неплохо, — она улыбнулась. Ее коричневая кожа сияла, черные волосы растрепались. Это было вечеринкой для нее. Они учились для этого все эти годы.

— Следи на три часа, или те гады с магией крови пробьются, — приказал Ордэн. Хотя во главе была она. Но в бою важно было только выжить.

— Айе, айе, — выдавила она.

Они бились, следовали за разрушениями, что оставила Сариэль. Огонь все еще лизал землю в некоторых местах. Обгоревшие останки солдат мешали пройти, пока они двигались к солдатам с магией крови.