Доминик Уэйн-Пинч

– Тебе не будет холодно идти вот так? Эта куртка выглядит холодной, – заметил он.

– Я прекрасно чувствую себя в ней, спасибо. Куда мы пойдём?, – спросила она, тепло всматриваясь в его глаза.

– Я думал отвести тебя в парк, ведь сейчас там особенно красиво!

– Сейчас везде особенно красиво, – заулыбалась она и в ту же секунду спросила, – Как там Арон? Он ушел из-за стола так быстро…

– Так быстро, что ему не терпелось напиться! – взволнованно проговорил он и, в ту же секунду, добавил, – Он сказал мне, что не может жениться, потому что влюблен в другую!

– Влюблен в другую? – не поверила она. – И в кого же?

– В Доминик, – прошептал он. – Можешь себе это представить?

Услышав имя дочери, лицо Батшибы в миг побледнело. Внезапно замолчав, она заставила Пита волноваться о ней.

– Что-то не так?

– Я… я не понимаю! Когда он успел влюбиться в нее? – растерянно спросила она. – Я ведь делала все возможное, чтобы ни он, ни кто-либо другой кроме меня с Рови не мог встретиться с ней!

– Что? – ошеломлённо переспросил он ее. – Ты держишь ее взаперти? Но почему?

– Я вовсе не держу ее взаперти. Просто очень волнуюсь за нее. Все то время, начиная с того, как я взяла ее к себе и по сей день, я сильно беспокоюсь о ней, – призналась она.

Услышав это признание, Пит был шокиро-ван. Какое бы волнение о человеке не было сильное, разве можно проявлять заботу таким образом? Это странно. Ужасно. Безумно! И неправильно…

– Не пойми меня не верно, но разве такой стиль воспитания не навредит ее психическому здоровью?

– Думаешь, я перестаралась? Но все это из-за того, что Доминик рано потеряла родителей! Встретив ее, я не могла не помочь ей… К тому же, мне всегда казалось, что моей заботы недостаточно…

– Недостаточно? С ней ты практически забыла о Рови! А твоя Доминик, словно настоящая затворница, не видела света с тех пор, как ты забрала ее к себе! Это безумие!

– Знаю! Но разве я виновата, что мое желание защитить ее такое странное?

– О, дорогая, я совсем не виню тебя! Но взгляни на эту ситуацию с другой стороны: как Доминик будет жить дальше, если из-за твоей чрезмерной опеки она практически никуда не выходит? Думаешь это правильно продолжать держать ее в затворницах и лишать самостоятельности?

– Что же ты предлагаешь? Перестать заботиться о ней?

– Разве я сказал это? Просто будь с ней менее внимательна, позволяй чаще бывать на свежем воздухе и я думаю, что такой образ жизни только улучшит ее, да и твою жизнь в разы!

– Но как нам быть с Ароном? Если он и вправду влюблён в нее, стоит ли позволять ему с ней видится?

– Пока сложно сказать, что будет… все, что нам остается, это просто наблюдать.

4

Тра-та-та. Тра-та-та, – звучало по радио. – И еще раз, дорогие слушатели, раз-два-три и раз-два-три. Что вы чувствуете? Радость! Ведь сегодня большой праздник в Маргите! Как следует подготовьтесь к осеннему фестивалю!

– Да слышала уже! Боже, – недовольно проговорила Батшиба.– Все утро одно и то же.

Недовольно поморщившись, она быстро тыкнула на кнопку, переключив голос радиоведущего на следующую композицию.

Тра-та. Тра-та. Тра-та-та-та-та-та.

– Да, вот оно. Тра-та-та-та-та-та, – по-дирижерски взмахнув рукой, она откинулась в кресло, и от удовольствия прикрыла глаза.

Сейчас на ее красивом худом лице не было эмоции лучше, чем восхищение. И, когда радио начало проигрывать ее любимый момент, она встала и закружилась в танце.

Она танцевала, и края ее красного платья чуть поднимались вверх, ноги двигались плавно и грациозно, будто она танцевала всю жизнь.

Музыка уносила ее куда-то вдаль, заставляя жить и чувствовать себя кем-то иным, чем простым смертным; заставляла чувствовать себя особенной и двигаться, исходя из глубинного желания жить; заставляла чувствовать себя свободной и желанной, какой она была при жизни Грегора и такой, какой она была прошлой ночью.

Сложно было не замечать ухаживая со стороны Пита все эти годы, но он никогда не позволял себе сделать того, что могло бы испортить их отношения. Он знал, что она замужняя женщина и искренне заботился о ней все эти годы.

Но вчерашняя ночь встряхнула их отношения по новой, впрочем, как и предыдущие дни.

Придя в себя, Батшиба с ужасом заметила себя, танцующей со шваброй. Откинув ее в сторону, она присела на пол, ухватившись за голову.

– Что это со мной? – спрашивала она себя. – Неужто я начала влюбляться в Пита? Прошло лишь несколько лет, а мое сердце… кажется вот-вот пустит новые ростки. Правильно ли это?

Она снова и снова задавала себе этот вопрос, и никак не могла на него ответить. Любовь всей жизни умерла, так можно ли жить после этого дальше? Можно ли любить и позволить себе быть любимой кем-то и не будет ли это предательством?

– Ох, Грегор… Прости мое сердце… – еле слышно проронила она. – И прости меня, если когда-нибудь я подарю его Питу.

Раздумья прервал завибрировавший теле-фон.

Нехотя поднявшись с пола, Батшиба мельком глянула на экран телефона. Смс от Питера:

«Я и Арон зайдем за вами через час. Доминик считается».

Ее взгляд стал озадаченным. Убрав переднюю прядь волос за ухо, она присела в кресло и уставилась на сообщение. Не будет ли это ошибкой?

Шагая из одной стороны в другую, Рови суетливо потирала голову руками.

– Что же мне делать, Доминик? Как теперь смотреть Арону в глаза? – взволнованно спрашивала она, смотря на сестру.

– А ты не смотри…

Доминик сидела на кровати, редко поглядывая на сестру. Если бы кто-то зашел, то вероятнее всего он бы подумал, что она ее совсем не слушала. Вместо этого, она накручивала на палец свои прекрасные рыжие волосы, всматриваясь в окно серого особняка своей комнаты.

– Не смотреть? Ты серьёзно? – Рови уставилась на Доминик, подобно маленькому ребёнку, – Я так не могу! Я чувствую себя такой виноватой, что решилась на эту авантюру!

– Мы просто разыграли его. Мама же сказала, что нам не о чем волноваться.

– Но это неправильно! Он ведь мой друг!

– Раз он твой друг, почему согласилась на это? – Доминик кинула на нее беглый вопросительный взгляд.

– Из-за мамы, конечно, – в ту же секунду ответила Рови. – Она сказала мне, что это все ради его блага…

– Не думаю, что мама стала бы тебе врать.

– Я тоже так думаю, и все же, кажется, что мы перешли черту. Вчера он выглядел таким разбитым…

Сказав это, Рови загрустила и, присев рядом с Доминик, положила голову ей на колени. Ее длинные шелковистые волосы разлились по коленям Доминик, словно молоко по телу.