Доминика и Бовалле

Внизу в зале дон Диего уже оправился от первого приступа ужаса, и щеки его снова порозовели. Он вытащил из ножен кинжал и пригнулся, встав напротив Бовалле.

— Пиратская собака! Этой ночью ты отправишься в ад!

— После вас, сеньор, после вас! — весело ответил сэр Николас и отразил удар шпаги Диего. Кинжалы столкнулись, зазвенела сталь, и дон Диего отскочил назад, переходя в темп.

Сэр Николас энергично теснил его. Они немного покружили, последовал выпад, удар был ловко парирован. Сверкнул кинжал, шпаги замелькали в воздухе, быстрые ноги заскользили по полу.

Дон Диего яростно сражался. Зубы его оскалились в гримасе, брови были сведены. Он сделал выпад, целясь в сердце, но удар был отбит клинком Феррары, мелькнувшим как молния, и он едва успел закрыться. Сэр Николас встал на цыпочки, его глаза и губы снова смеялись. Он забыл о более важных вещах, весь отдавшись радости поединка. Бовалле не хвастался, когда говорил брату, что мастерски владеет рапирой. Дон Диего считал себя недюжинным фехтовальщиком, но он видел, что противник сильнее его. Бовалле был весь как на пружинах. Этот дьявол, который смеялся, делая выпад, обладал поразительным мастерством, и Диего то и дело оказывался лицом к лицу со смертью. Теперь он сражался за жизнь, а ведь он думал, что сразу же проткнет своего противника.

— Смейся, смейся, собака! — задыхаясь, крикнул он, отбив этот мелькавший клинок. — Скоро ты будешь смеяться в аду!

— Ступайте туда и предупредите о моем приходе, сеньор, — ответил сэр Николас и заторопился.

Схватка стала еще отчаяннее. Дон Диего сдавал свои позиции, и знал это. Все, что он мог, — это держать на некотором расстоянии танцующее острие, все время отступая перед ним. Оно задрожало у его горла, он отскочил назад, и его оттеснили еще дальше. Диего тяжело дышал и обливался потом, но продолжал сражаться за каждый дюйм.

Издалека слабо донесся стук копыт скачущих галопом лошадей. Голос Джошуа взволнованно позвал:

— Хозяин, хозяин, заканчивайте!

Дон Диего нанес удар, снова целясь в сердце.

— Ты отправишься на тот свет в кандалах! — злобно прошипел он.

Засвистели встретившиеся стальные клинки, и один из них нанес прямой удар.

— «Я жалю наверняка!» — процитировал сэр Николас и выдернул свою шпагу из глубокой раны.

Шпага дона Диего с грохотом упала на пол; он издал захлебывающийся звук и ничком повалился на пол.

Стук копыт приближался. Сэр Николас, опустившись на колено, перевернул дона Диего. Черные глаза быстро стекленели, но в их взгляде все еще светилась ненависть. Сэр Николас ощупал изящный колет, нашел ключ, который искал, и вскочил на ноги.

Вбежал Джошуа.

— Мы в ловушке! — воскликнул он. — Сейчас они будут здесь!

— Живо беги за дом! — моментально скомандовал Бовалле. — Жди под окном сеньориты и, когда я спущу ее к тебе, немедленно отправляйся в путь!

Сделав жест отчаяния, Джошуа выбежал за дверь. Теперь уже было отчетливо слышно, как скачут кони.

Сэр Николас взлетел по лестнице.

— Где вы, мое сердце? — позвал он.

За одной из дверей послышался голос Доминики. Бовалле вставил ключ в замочную скважину и повернул, прислушиваясь к стуку копыт, который становился все ближе.

Дверь открылась, и Доминика, рыдая, упала ему на грудь.

— С вами все в порядке? — сразу же спросил Бовалле.

— Да! — ответила она.

— Хвала Господу! — Быстро отодвинув ее в сторону, он шагнул к кровати, сбросил тяжелое стеганое одеяло, схватил простыни и связал узлом. — За мной гонятся. Я должен спустить вас в окно, моя птичка.

Лошади подскакали к дому и остановились. Сэр Николас подошел к окну.

— Джошуа?

— Я готов, хозяин! — послышался осторожный шепот.

Бовалле обернулся:

— Идите сюда, радость моя! Не бойтесь, я спущу вас вниз в целости и сохранности.

Доминика позволила поставить себя на подоконник, но руки ее вцепились в сэра Николаса. Внизу колотили в запертую дверь.

— А вы?

— Не беспокойтесь, — ответил он. Тон у него был хладнокровный и успокаивающий. — Заверните простыню вокруг своих рук, вот так, и крепко держитесь, дитя мое. Молодец! Вы готовы?

Доминика крепко вцепилась в эту импровизированную веревку и, когда Бовалле спустил ее с подоконника, повисла на конце и опустилась на руки Джошуа. Он поставил ее на землю, схватил за руку и поспешно повел через сад к изгороди, отделявшей его от леса.

— Тсс! Тише, ради всего святого! — прошептал Джошуа. — Умоляю вас, госпожа, ни звука, ради вашего спасения.

У них за спиной стража уже входила в охотничий домик. Солдаты споткнулись о тело дона Диего.

— Он был здесь, этот злодей! — закричал Круса. — Он еще здесь! Обыщите дом!

Наверху Бовалле вытащил ключ из дверей Доминики и вставил его изнутри. Он закрывал дверь, когда Круса взбежал по лестнице с обнаженной шпагой в руке.

— Приятно вас видеть, сеньор Круса! — радостно приветствовал его Бовалле, держа наготове шпагу и кинжал.

Круса издал крик, эхом отозвавшийся во всем доме:

— Ко мне! Ко мне!

Солдаты, топая, устремились вверх по лестнице.

— О, как вас много! — с усмешкой заметил сэр Николас.

— Сдавайтесь, сеньор! — воскликнул Круса. — Вы побеждены!

— Сдаваться? Черт побери, Круса, да вы знаете, кто я такой?

— Вы Эль Бовалле, и я поклялся схватить вас! Нас шестеро против одного. Сдавайтесь, сдавайтесь!

— Вам придется нарушить клятву, дорогой сеньор. Я — Эль Бовалле, так что силы у нас равные. Ну, кто же возьмет Ника Бовалле? — Он обвел их вопрошающим взглядом, прикидывая, успел ли Джошуа увезти Доминику.

— Наглый пес! — Круса ринулся на него с обнаженной шпагой. — Все сюда, и взять его живым!

Шпага сэра Николаса очертила перед ним круг. Он рассмеялся и вытер пот, попавший в глаза.

— Увы, какие тщеславные мечты! Так-так! Что, запыхались, дружище?

Стражник повалился назад с раной в предплечье. Сэр Николас отразил удар большого обоюдоострого меча и стал рукояткой кинжала нащупывать за спиной ручку двери.

Толедский клинок жалил сильно и действовал наверняка. Круса пошатнулся, когда острие вонзилось ему в плечо, но пришел в себя.

— Живой! Он нужен мне живой! — задыхаясь, твердил он.

Пальцы сэра Николаса нашли ручку двери и быстрым движением повернули ее. Дверь распахнулась, он отпрыгнул назад, расчищая себе путь. Солдат, опередивший остальных, рухнул с раной в груди, и Бовалле прикрыл за собой дверь.