Домой хочу! Или как выжить?

Пол аж плюнул: - Нарываешься?

– Эт хорошо, - потер лапы кот, - Зинуша, устроим небольшой переворот в отдельно взятом местечке!

– Э-э-э-э, какой такой переворот, нам токо энтого не хватает!

– Темнота, мы в моде переворот устроим и ваще... ух, развернусь я там!

– Достал, Степ, смени тему.

Влетел запыхавшийся Коська:

– Всем привет, Антипа, накорми братика бегом, а? Зинуша, я тебе докУменты принес, Арди просил извинить - делегацию Рудийскую встречают, ты теперь Зиналия Руш, вдова погибшего на границе крена - (что-то типа прапорщика) Танира Руша. Дом на тебя оформлен, в кметстве тебя занесут в реестр и все, раз в год налог за владения заплатишь. Я, - он торопливо жевал, - как только все успокоится, обязательно навещу вас, сам проверю, что и как, а сейчас убегаю. Будь они неладны эти рудийцы, так с ними сложно разговаривать, никогда не говорят прямо, все с какими-то намеками и недомолвками, я убёг!

Утром, по прохладе, переходом появились в Тилье. Переход располагался на одном из холмов, окружающих подковой городишко, от панорамы, открывшейся глазам, захватило дух. Город очертаниями напоминал ромб, в средине по диагонали располагался центр с наиболее высокими и богатыми постройками, а от диагонали улочки или переулки расходились веером - треугольником, сужались и заканчивались небольшими домиками, которые, казалось, прижимались к основанию холма с одной и другой стороны. Ромб из паутинок город напоминает, но красиво и много зелени, улицы вымощены каким-то желтоватым камнем, и над всем этим витал цветочный аромат. Напротив перехода, с противоположной стороны возвышалась небольшая гора с ровно срезанной вершиной

– Тама и был Главный Богинюшкин храм-от, - вздохнул Антипа, - бывал я в ём с родителями, когда мамушка тройнят носила, айдате смотреть хоромы.

Домик снаружи выглядел неплохо, чистенький с мансардой, сада как такового не было - одни заросли, но "глаза страшатся, а руки делают".

Внутри планировка понравилась, горница, по бокам две комнатки - спаленки и у входа ещё одна комната, чуть больше, с печкой.

– Вот, для кухни место есть, а для гостей надо бы побольше места.

Антипа засуетился:

– Ты мне набросай на листочке, чего ты хочешь, я тут с домом пообщаюся, он ить меня ужо слышит, радовается!

Малость поспорив со Степкой, нарисовали, и оставили Антипу доводить пожелания до ума.

– Да, нерадостно, но надо вычищать двор, вырезать и сжигать все эти заросли, чем вот, только, где тут чего продается, Степ, может, на разведку сгоняешь?

От покосившегося забора раздалось покашливание, и мужской густой такой бас пророкотал:

– Тирра, позвольте Вас спросить, не нужен ли вам работник?
– У забора стоял светловолосый детина под два метра ростом, какой-то весь состоящий из углов, но с очень яркими голубыми глазами, которые казались гостями на этом худом лице. Видно было, что человек бедный, рубаха застиранная, латаная-перелатанная и такие же штаны.
– Я все умею, не беспокойтесь, и забор подлатаю, и сад вырублю-вычищу, уж очень мне работа нужна, ребятишков у меня трое, а в городе мало у кого есть работа постоянная. Я вот и берусь за любую, чтобы их прокормить и в учебные классы определить, больно они смышленные.

– Ты сам-то молодой, когда успел троих родить, в детстве что ли?
– разве кот промолчит?

Детина уставился на кота в изумлении:

– Диво какое, кот говорящий, я не сплю?

– Не спишь, не спишь, я экспериментальный кот, один такой. Ты от ответа не увиливай!

– Да не увиливаю я, сильно удивительно слышать речь человеческую от кота, а ребятишков я не рожал, подобрал я их в прохладные месяцы-то, уж больно они истощенные да слабые были, плелись чуть не падая, ну я и позвал к себе. Они славные, да вот я мало чего им дать могу. Я один как перст был, ничем не озадачивался, домишко у меня небольшой, а теперь вот семья большая. Так, что, тирра, возьмете меня? Я плату небольшую беру.

– Иди сюда, - тот просиял и перешагнул через заборчик.

– Чего делать-то, я прямо счас начну.

– Далеко твой дом?

– Да нет, вон, крайний, - он махнул мосластой ручищей, - на мне улица и заканчивается.

– Давай, сюда ребятишек тащи, будем думать.

– Об чём?

– Давай быстро.

– Счас, - он оглушительно засвистел.

На крыльцо выскочил Антипа:

– Чисто Соловей разбойник! Не свисти, денег не будет!- детина опять впал в ступор, стоял и таращился на Антипу с открытым ртом.

– От ить, раззява. Рот закрой! Прозываешься-то как?

Тот отмер:

– Куземой, о, настоящий ведовой? Я только в книжках таких и видел!

От забора раздались шорохи и робкий детский голос спросил:

– Кузема, звал?

– Да, да, идите сюда, - позвала я.

Из-за забора появились детки, от взгляда на которых на глаза навернулись слезы. Две девчушки лет десяти - двенадцати и мальчишка-подросток, все очень худенькие с прозрачной кожей, бедно одетые, но чистенькие в аккуратно заштопанной одежонке.

Антипа всплеснул руками:

– Ирод, ты чего, детишков не кормишь совсем?

Степка зашипел:

– Не гони волну, не зная. Ребятки, привет, меня Стёпа зовут, а вас?

Ребятки дружно уставились на него, у самой мелкой глаза стали круглыми, и, похоже, она-то и была самая храбрая.

– Ты вправду кот, или оборотень какой?
– смущаясь, спросила она.

– Самый настоящий, без обману, можешь меня потрогать, я не кусаюсь!

Девчушки одновременно шагнули к нему и робко дотронулись:

– Ой, какой мягкий!

Кот развалился, подставляя под детские ладошки мордочку. Антипа, охнув, сказал:

– Прости меня, мил человек, ить не разобралсси, я тута плюшков припас, - он нырнул в дом.

Девчушки с восторгом тискали кота, а мальчик, поклонившись мне, сказал: - Тирра, я так понимаю, Вы нашего Кузему в работники взяли, не пожалеете.

– Тебя как зовут? Виллиен я, а сестрицы мои старшая Василлена, меньшая Аллиена.

– Виля, Вася, и Аля, - тут же высказался кот, - и не в работники, фу, какое слово, а в помочь нам в обустройстве жилья, Зинуш, скажи.