Домой на Рождество

Айден ведь не собирается мне сообщить, что у него обнаружили болезнь, передающуюся половым путем? Только не это. Я знала, знала, что не нужно прекращать предохраняться уже через две недели после того, как мы начали вместе спать. Но Айден был так убедителен, объяснил мне, что он и его бывшая, расставшись, прошли обследования, но все это, вероятно, была чушь собачья. Или он мне изменял, пока мы были вместе, и что-то подцепил.

– Насчет той вечеринки…

Ага, значит, все же будет разбор полетов.

– Айден, мне жаль, что я все испортила, – сказала я. Пальцы Айдена поймали мои, стоило мне потянуться за бокалом.

– Не смей, – он сжал мою руку сильнее, – не смей извиняться.

Вот тут я действительно удивилась:

– Что такое?

Он прильнул ко мне, оказавшись совсем близко:

– Когда ты ворвалась на вечеринку и завладела микрофоном, произошло нечто очень странное.

– Ты потерял кошелек? – пошутила я, но тут же пожалела об этом. Айден не иронизировал надо мной. Он просто смотрел на меня, и глаза у него были такими большими, что я отчетливо видела его зрачки. Тут я уже начала беспокоиться, что он забыл, как моргать.

– Дело в том, что ты предстала передо мной в совсем ином свете в тот вечер.

– Прямо так уж и в другом?

Он кивнул. На его безупречной челюсти красовался маленький желтый прыщик. Очень хотелось выдавить его…

– Я увидел кое-что, чего раньше не замечал…

– Мои трусики были видны, когда я спрыгнула со сцены?

Да что со мной происходит? Почему я стала ему дерзить?

– Твои трусики я и раньше видел, – невозмутимо сказал Айден, – а вот чего я действительно раньше не замечал, так это твоей дьявольской стороны характера. Я и не знал, что она существует, такая Бет. Ты была просто другой женщиной: страстной и пылкой.

– Правда?

– Отчасти я порвал с тобой потому, Бет, что ты никогда… – Наконец у Айдена пересохло во рту, он глотнул вина и моргнул, все пришло в норму. – …ты никогда не отстаивала свое мнение, свои интересы. О чем бы я ни сказал – предложил куда-нибудь пойти или что-то съесть, – ты всегда предлагала выбирать и решать мне.

Я скривилась: а ведь он был прав.

– Когда мы встретились в кино, ты была веселой и остроумной, но чем дольше мы находились вместе, тем сильнее ты подавляла свои желания и потребности. Твоя личность таяла на глазах, Бет. У меня возникло ощущение, будто я встречаюсь не с девушкой, а с тенью. И эта тень соглашалась на все, что бы я ни предложил.

– Мммм… – Я сделала большой глоток вина. Значит, Айден вытащил меня из моей квартиры не для того, чтобы сделать выволочку по поводу той вечеринки. Решил провести медленную воспитательную беседу. Как мило с его стороны.

– Но когда ты появилась на сцене, – он пальцем приподнял мое лицо за подбородок, – и сказала все, что думала и чувствовала, что-то внутри меня щелкнуло. Я не мог отвести от тебя глаз. Ты была страстной, и вечеринку коту под хвост пустила тоже не просто так, а из-за своих чувств ко мне. Никто так раньше за меня не боролся, Бет.

Я была слишком ошеломлена, чтобы даже дышать, не говоря уже о том, чтобы что-нибудь ответить ему.

– Бэт, – продолжил Айден, – дело в том, что я тебя сегодня позвал сюда, чтобы извиниться, в том числе за то, что бросил тебя, и хотел спросить…

Бог ты мой! Он ведь сейчас произнесет фразу, что, мол, ошибся и понял, как сильно ошибся. Я уже со счета сбилась, когда фантазировала, как мои бывшие умоляют о том, чтобы я дала им второй шанс. И, конечно, я представляла, как это делает Айден. Если бы не представляла, не стала бы покрывать себя искусственным загаром, светить зубами в темноте и облачаться в обтягивающее платье. Потеряла я счет и тому, сколько раз проверяла свой мобильник, надеясь найти там хотя бы пару слов от Айдена. В тот момент, когда Айден бросил меня, все, чего я хотела, о чем мечтала, – это о том, чтобы он вернулся. Он был единственным мужчиной, который меня привлекал. Единственным, пока…

Образ улыбающегося Мэтта возник перед моими глазами. Но я прогнала его прочь и улыбнулась Айдену. Что-то в мире было определенно не так, раз мужчина, который тебя бросил, хотел тебя снова лишь тогда, когда у тебя появлялись симпатии к кому-либо еще. Только Мэтт вел себя не так, как все. Он ничего не хотел от меня, никак мной не манипулировал. И я была почти уверена, что Мэтт ненавидит меня.

– Бет, так вот о чем я хотел тебя спросить, – Айден почему-то заикался, – ты дашь мне второй шанс?

Второй шанс ему дать. Значит, мне он второго шанса не давал, а теперь хочет, чтобы я ему дала второй шанс. Мужчина, которого я любила, признал, что был неправ, и теперь хотел все исправить. Он смотрел на меня с надеждой и обожанием, и я немедленно стала винить себя за то, что думаю о Мэтте. Айден вообще-то не был плохим. Ну, скажем, не совсем плохим.

– Что скажешь? – Капля пота появилась у Айдена на лбу и потекла вниз. – Ты примешь меня обратно, Бет? Прими меня, пожалуйста.

Я глотнула еще вина, для храбрости. И строго посмотрела на него:

– Да, Айден. Я тебя приму.

Глава 32 Мэтт

Одним из самых страшных моих кошмаров был тот, в котором моя мама поворачивается, чтобы извиниться передо мной за то, что вынуждена покинуть меня. Но это уже не совсем мама, а какой-то зомби, разлагающийся на ходу, и вместо глаз у нее черные дыры. И это даже не вполне кошмар, если подумать. В жизни бывает и похуже, стоит вспомнить хотя бы беседу, которая только что состоялась у нас с Алисой.

– Мэтт? – Алиса вернулась в гостиную, держа две кружки, и поставила их на пол передо мной.

Я взял ту, на которую она указала, и сделал глоток. Меня обожгло. И я отпил снова.

– Мэтт, посмотри на меня!

Я взглянул на руку моей бывшей: рука лежала на моем колене.

– Ты думал о том, что нам делать дальше?

– Ага.

Алиса пыталась заглянуть мне в глаза.

– А если у меня родится малыш?

Я с трудом сглотнул.

– Это решение я тоже поддержу.

– Хорошо, – улыбка постепенно вернулась на лицо Алисы, она встала на каблуках, не боясь упасть. – Я надеялась, что ты так скажешь.

Я подошел к окну гостиной. На улице уже стемнело, но занавески не были задернуты. В стекле отражался нервный неприятный тип: это был я. Мне грозила настоящая жизнь: плачущий и дрыгающий ножками и ручками ребенок должен был стать ее частью. Через семь или восемь месяцев я стану папой. Я, Мэтт Джонс, чей-то папа. Я провел рукой по волосам. Все это оказалось таким… неожиданным.

Я испытывал стресс из-за сделки с «Пикчербоксом» (ведь так до сих пор и не отправил контракт своей начальнице), накручивал себя из-за ситуации с Бет и разрывался между домом и больницей, где лежал дед. Не предполагал, что моя жизнь еще больше усложнится.