Дон-16. Часть 2 (Освободительный поход)

Блеать, кричать хочется, матерится на весь лес, суки фашисты, твари...

Иду к Елисееву, настрой на нуле, хуже некуда, шас бы мне какой Отто Скотинацени попался, я бы его на куски провал, загрыз бы нахрен. Гитлеру бы эпиляцию головы и морды сделал бы, выдирал бы волосенки с головы и усов по одной.

– Привет, сотрудникам невидимого фронта, - приветствую особистов, о чем-то говорят сержант госбезопасности Легостаев, и его коллега Архалуков.

Здравия желаю, товарищ комдив, - оба безопасника отдают честь.

– Елисеев здесь?

– Да товарищ капитан, Каллистрат Аристархович, беседуют с Карасевичем, ну с Михасем.

– Войти-то можно?

– Да, конечно можно, - "милостиво" разрешает Легостаев, вот жук гебешный.

Вхожу в землянку, мимо часового, тот отстранившись приветствует меня, приятно.

– Добрый вечер, товарищ Елисеев, как ваши дела?

– Привет Фарход, присаживайся, ну как, отдохнул с дороги, Мария Сергеевна, не замучила?

Вот сука, какое его гебнючее дело, бесцеремонный этот опричник, как чирей на седалище.

– Каллистрат Аристархович, а вам не кажется, что вы лезете, не туда?

– Шучу я, ты что капитан сразу в бутылку лезешь, вродеж раньше таким не был, за неделю в походе, озверел, успокойся.

– Черт, прости, прости чего-то я не в себе, это все Маша, рассказала, про то как немцы постреляли приймаков и семьи их приютившие.

– Ах, вот от чего, да... потому мы и отправили Сазонова с Наметновым, наказать одно суку, с его ж подачи каратели в Парцевичи заявились. Так что пришел-то, может, хотел чего?

– Да нет, ничего особого, просто соскучился я по тебе лейтенант госбезопасности.

– Эх, отстаешь ты от мира, - и Елисеев выпячивает грудь, ну и что? Грудь как грудь, не Аполлон конечно, но и не глобус.

– Ты чего тут, Аристархыч, ты чего?

– Да ты не только озверел в походе, но еще и отупел, брат мой смуглолицый, - и гебнюк показывает петлицы, опа...

– Да ты теперь старший лейтенант госбезопасности? Опять меня по званиям обогнал? И давно, и почему я не знаю?

– Так ты ж у нас в отъезде был, а это за генералов, особенно предателей, ну и за прежнее, по совокупности, тебе недавно звание давали, так что не обессудь, зато тебе звездочку красную дали, с орденом тебя.

Я вскочил, и гаркнул:

– Служу Советскому союзу!

– Ау, я тебе не Калинин, ты чего тут орешь? Вон человека испугал, Ну Михаил Константинович, вы уж простите нашего комдива.

И я тут понял, что тут сидит Михась, блин вот позор-то. Надо прикрыться наглостью, всегда помогало, как ситуация проблемная, надеваю на рыло маску наглости, и все прокатывает. Как-то помню, у одной женщины завис, забавляемся часика два, а тут стук в ворота, муж. Пока она одевается и идет открывать ворота своего частного дома, я мгновенно тоже оделся, и хрясь через стену, а под ней сержант милиции стоит, курит сволочь. Ну и я его нагло спрашиваю (сориентировался):

– Прокуратура Коргарского района, следователь Сангинов (был тогда у нас, в прокуратуре соседнего района, такой) тут гражданин Пулатов, только что пробегал?

– Нет, товарищ...прокурор, не было никого.

– Не мешайте следствию, не стойте тут, - и я слинял, что было потом с тем сержантом, не в курсах, а с бабенкой той, потом еще часто забавлялись. Это я до Маши таким ухарем и Казановой был, теперь ни-ни, Машка с говном сожрет.

– Спасибо тебе Аристархыч, обрадовал ты меня. Ну я это... пойду, кстати что насчет Михася, то есть товарища Карасевича? Он нас выручил, причем роту ребяток привел, да две батареи пушек, да снаряды, да десять машин.

– Да знаю я все, но проверим, запросим Москву, сам знаешь, вы тылу мы, мало ли, но обещаю проверить все быстро, понял?

– Да, ну пойду я, время ужина, да с летунами пообщаюсь.

Потом я пошел на ужин, по быстрому поел, поговорил с летунами, они застоялись бедняги, аж от скуки ходили "жать жито", как говорит Машуня.

Ну и оттелева срулил я к Маше, а там мы... ой, нельзя тут про это, короче спать легли, все еще один день нах нахрен.

Проснулся, сижу, задумался и тихо охерел, блин, я ж курильщик, а у меня ни сигарет, ни тяги к ним, едрить мадрить, вылечился или как там, разохотилось. Зато видимо теперь я еще и бессмертный, как начинают меня убивать, я сразу начинаю день сурка, это круче чем, каунтер страйк. Я бессмертный, охренеть упасть и не вставать во веки веков.

Ну да ладно, я попаданец, я в 41 году, но я не Лисов, у меня нет АПЛ "Воронеж" и не Манзырев, я и не Леонов. Я нифига не смогу внятно объяснить, ни про АКМ, ни про танки современные и авиацию тоже. Абсолютно бесперспективный попадала, меня к Сталину, Берии ну или на крайняк к Судоплатову фиг кто пустит, а и пустят, если обратно или в дурдом отправят или из жалости расстреляют. Ни ноутбуков у меня с набитыми жесткими дисками, ни порталов как у Оргулова, и даже завалявшегося КВ-2, как у Логиновцев.

Тут как чертик из табакерки, ну или ГАИшник из под кустов (в РФ ГИБДДшник, в Таджикистане БДАшник, в Узбекистана ДАНщик и т.д.) появляется Онищук, вот черт настырный опять чего-то надыбал. Пацан-то беспокойный, еще тот альфа-самец, Берлускони обзавидуется.

– Товарищ старший лейтенант, там, окруженцы, человек десять, говорит Онищук.

– Петро веди их сюда, щас разберемся, что к чему.

Пацаны наши ведут окруженцев. Главный из них розовощекий, чуть выше среднего роста, крепенький, и на голове полубокс цвета соломы, а еще с виду в крайней степени хитропопый (глазки бегают, у сцуки), докладывает:

– Товарищ старший лейтенант, сводный отряд окруженцев построен, докладывал младший сержант Ковалев.

– Ну, давай Ковалев, свисти, кто ты и так далее и тому подобное.

– Мы товарищ старший лейтенант, остатки н-ской дивизии западного фронта, 24 июня дивизия во время контрнаступления дивизия разбита, вот мы и пробираемся к своим.

– Ну, понятно, давайте документы, и пока всех в шалаш и поставить охрану Онищук, надо разобраться. Что за окруженцы такие?

Сижу и опять тыква в думки влетела, что ж делать, я в истории, конечно, маракую немного. Ну, знаю что немчура шандарахнула по Красной Армии, и бедные предки потеряв до хрени танков, боеприпасов, авиации, да и личного состава, откатывались от вермахта как пропивший зряплату дядька от жены созданной в стиле "жесть". Но я, не то, что некоторые ввихревременцы, ни фига не волоку в конкретике тех времен. Говорю ж меня там навечно забанили, сцуки махровские, а за что, не соизволили объяснить. Мумийтролль им в зад, вот и не судьба мне беседовать да тусовать со Сталином, Берией, и Судоплатовыми. Потому что проку ни хера от моей беседы с ними, инфы от меня как от козла баксов. Да и ноутбука ни хера со мной нет, даж трусов скажем из 21 века, фигвам, у меня тело и то не свое.

Подходит Онищук, и с ходу начинает умничать:

– Товарищ старший лейтенант...

– Слышь хватит, сам не устаешь каждый раз так долго меня обзывать? Давай просто без политесов, чай не на плацу, да и ситуация далека от устава РККА. Давай Онищук просто Фарход.

Разинутый рот, Онищука был похож на Атлантический окиян.

– Политесы?

– Короче называй меня или Фарход или там Фар, а то пока ты меня по моему званию длинному как китайская стена обзываешь, я успеваю забыть кто ты. Понял?