Шрифт:
Пролог.
Быстро работая ложкой, это моя, личная, я мельком осмотрел обеденный зал трактира, он полным был, мне место еле нашлось, сейчас завтрак, и задумался. «Уход» конечно здорово сработал, но есть один минус. Я стал слабосилком, с помощью практики конечно чуть подниму силы, но именно чуть. Сильным псионом мне не стать, это даётся с рождения. Чёрт, да раньше я два этих пистолета с боеприпасом сделал бы за двадцать секунд, тут четыре часа потратил, потом пару часов пластом лежал, обессилев. Я проверил свой уровень, в Содружестве псионы такого уровня, не котировались, они никому не интересны и их много. Я имел много знаний, но все они для сильных псионов, тут я мог с некоторым трудом задействовать всего четыре. Мозголомства, это просмотр памяти, воздейства на него, телекинез, но поднять могу максимум пару килограмм. Задушить кого невидимой удавкой думаю смогу, преобразование, как раз пистолеты
Вот так сдав номер, купил у трактирщика на оставшееся монеты два каравая хлеба и шмат солёного сала, килограмма три будет, плюс пару головок чеснока и две луковиц, после чего двинул в путь. К заимке.
***
Хрипло и судорожно вздохнув, я открыл глаза и осмотрелся диким взглядом. Так и хотелось рявкнуть: «Какого хера?!». А причины моего, скажем так, недоумения, были в том, что очнулся я не в крио-капсуле, как должно быть, залёг на две сотни лет, хотел, как раз перед Крымской войной очнутся, поучаствовать, но вокруг точно не вырезанная мной пещера на территории будущей Финляндии. Да и не факт, что она появится с теми изменениями, что я внесу. На момент постройки бункера в скале там бегали шведы, это были их территории. А так места глухие, нашёл скалу, куда трудно добраться, и строительный дроид вырезал в скале бункер. Небольшой, хватило установить шлюзовую дверь, замаскированную под камень, крио-капсулу, медкапсулу и реактор, подготовленный к работе на несколько веков. Всем этим управлял небольшой искин. Похоже даже надёжная много раз дублированная техника не справилась. Раз я умер и получил новое тело, и пока не понятно где нахожусь. Однако, судя по запахам и стонам где-то рядом, это больница. Привычная такая больница.
Для начала вообще стоило бы описать что вообще происходило. Всё же проживал во времена Ивана Грозного. Я к слову его видел в шестидесятых, когда из Америки вернулся, и Москву посетил, суровый такой дядька. Так вот к чему я это всё. После попадания в тело холопа, я стал свободным воем, подготовился, два пистолета сделал, как сейчас помню, хотя чуть больше ста лет прошло, прежде чем лечь в крио-капсулу. В общем, заимка бандитов пуста была, всё увезли. Поискал, за пару недель нашёл всех, и перебил, после чего собрал трофеи и отправился в путь. А попутешествовать решил. Так и добрался к осени до Уральских гор, там хорошие залежи железа. Среднюю платформу сделал к весне, медкапсулу чуть позже, установив в медкубрике платформы, и вот так путешествовал. Те времена мне за два десятка лет изучения планеты изрядно надоедали, скукота, хотя жаловаться нечего, платформа с квартирой была, со всеми удобствами. Не было в том мире Содружества, ну вот не было. Сделал я «Тор», два десятка лет поисков, куда только не залетал, две цивилизации нашёл, не гуманоидные, одни только вышли в космос, это ящерицы, другие, медузы, пока об этом и не помышляли, хотя были высокоразвитым разумом. Причём, псионы-эмпаты все до одного. Я у них в мире три раза бывал, сорок лет в общей сложности прожил. Такие методики изучил, сам делясь знаниями и беря их накопления, не передать. Смог раскачать свой дар, конечно до таких сил чтобы в «уход» можно было уйти не поднялся, но многими техниками, что ранее мне были недоступны из-за недостатка сил, стал свободно оперировать. В общем, мир с одной стороны интересный, благодаря моим друзьям-медузам, это единственный плюс, с другой, скучно мне там было, хотя я старался разнообразить свою жизнь. Вон, на сто лет меня хватило. А решил разнообразить свою жизнь войнами. Помочь России там, где она проиграет. И начать решил с Крымской, за пару лет до её начала очнусь, где-то в тысяча восемьсот пятидесятом, хватит времени на подготовку, раскатаю войска Антанты, никто Крым не покинет живым, однако, ничего не вышло, и это напрягало. Похоже что-то не так с крио-капсулой, и я в ней умер. А как объяснить, что я в новом теле?
Для начала, куда я попал. Лежал я в палате. Больничная, или госпитальная, без понятия, но стены штукатурены, и самое главное, лампочка на потолке. Это точно не времена Крымской войны. Стараясь особо не шевелить головой, шея плохо гнулась, я медленно повернул голову влево, справа крашенная серой краской стена была, и глянул на соседей. Лежал я рядом с дверью, в ногах была. Комната небольшая, максимум на четыре койки. Окно в голове, я его не видел, но слева кровать, причём панцирная, на которой лежал молодой парень в полосатой пижаме и с гипсом на обеих ногах. Кто стонет не видел, он за моей головой, видимо койка там его была. Четвёртая койка не занята, я её только наполовину видел, но могу сказать об этом уверенно. Точнее занята, судя по постельному белью, но пустая, видимо владелец вышел из палаты. Сосед, которого я наблюдал, спал, хотя был день, солнечные лучи попадали в комнату, занавесок не было, открытое,
но это ему не мешало, морщился солнце добралось до его койки, но всё равно спал. По виду солдат-срочник, салага, ну вот разило от него этим, сразу вердикт поставил.Подняв левую руку, я изучил её. Рука молодого парня, чуть поцарапана, на мизинце сорван ноготь, хм, ноет, видно лёгкое воспаление, шарик с гноем внутри, нужно будет выдавить, кисть и ниже до локтя, сплошная гематома. Кожа тёмная, чуть опухшая от этой большой гематомы, но гипса нет, значит и переломов не имеется. Вторая рука выглядела лучше, но в принципе тоже поцарапана, пара небольших синяков. Ощупывая себя, обнаружил что голова в коконе бинтов, подняв простыню, посмотрел избитое обнажённое, всё в синяках, тело молодого парня.
– Очнулся? – услышал я вопрос слева.
Оказалось, проснулась спящая красавица. Тот парень с гипсом на ногах. Хотя нет, присмотревшись, мог с уверенностью сказать, на одной гипс, другая просто забинтована, с парой пятен крови. Куда я попал пока не понятно, но думаю во Вторую Отечественную войну. А что, антураж вполне себе похож. Да и все туда попадают. Я вполне доволен и этим, развеюсь. Осталось выяснить какой год. Да и подождать, достанется мне память этого тела или нет. Обычно не доставалось, думаю так и тут будет. Самое главное, вопрос был задан на самом обычном русском языке. Уже радует. Финляндия тут скорее всего есть. Посещу место расположения бункера, у меня там неплохие запасы. Гляну куда попал, в прошлое того мира где он был, или нет его и не было. В этом я не уверен. Может быть другой мир. Это позже, пока же стоит начать вести диалог, вписаться в местную жизнь. Да и выяснить где я.
– Вроде да, очнулся, – слабым голосом сказал я. – Каша в голове, ничего не помню. Что со мной было?
– Понятно почему не помнишь. Палкой по голове получил. Мне вот не повезло. Когда у тебя женщины каску содрали и палками избивать начали, наши из взвода оттянули-отогнали их, а тут одна схватила за ствол автомата Серёги-Кашалота из третьего отделения, а тот случайно на спусковой крючок нажал. Пули в землю ударили, рикошетом двух женщин свалили и вот мне по ногам. Мы с тобой только и пострадали, нас сразу перевязали, и закинули в вертолёт. Кстати, ты хоть и без сознания был, но автомат не выпускал, женщины вырвать не смогли.
– Вертолёт? – слабым голосом переспросил я, громко сглотнув, пить хотелось, понемногу ситуация прояснялась. – Мы в Афганистане? Какой год? Не помню.
– Ну да, Афган вокруг, сейчас февраль восемьдесят второго. Бои идут в Пандшерском ущелье, а наш батальон в прикрытии. Вот когда выставили в оцепление у села Джаба… Джаба… В общем, какая-то хрень Джаба, не помню название. Там на нас толпа женщин выскочила, не давая пройти конвою с боеприпасами, они по перевалу Саланг шли, их не обойти было, там мы с тобой и пострадали. Вот такие дела, Сашок.
– Расскажи, как мы тут оказались. Вообще каша в голове, может что вспомню? О, обо мне расскажи.
– А что о тебе рассказывать? Что ты говорил то и знаю.
– Ну вот и расскажи.
– Да ты особо и не болтливый. Мало знаю. Короче, ты из Казани, детдомовский. В армейской учебке получил прозвище, а потом и позывной Татарин, из-за того откуда ты. Да и из Татарии ты во взводе один у нас. Вроде десять классов закончил, хотел в институт поступить, какие-то квоты там, но не срослось. Не знаю почему, вроде загулял. В армию пошёл, повестка была, и вот в нашей учебке мы и познакомились. Мотострелков из нас готовили. Полгода готовили, потом в эшелон погрузили, и долго везли, не говорили куда. Так до Узбекистана и добрались, где и узнали куда везут. Юрка-Проныра выяснил. Этот всё знает. Дальше сформировали автоколонну и нас отправили в Кабул. Представляешь, салаг зелёных без оружия набили в грузовики и повезли через перевал Саланг, где чуть ли не каждый день обстрелы. К счастью, доехали нормально, под обстрел не попали. Так и пополнили нами Сто Восьмую мотострелковую дивизию. В наш третий взвод попало восемь из нашего пополнения, взамен стариков, что уходили на дембель. Наш взвод счастливый, до нас в боях был, без потерь обошлось.
– А мы?
– Так не убили же. Тебя по голове отоварили, мне по ногам. Одна ничего, мясо подрало, у другой кость зацепили. Говорят, меня в Ташкентский госпиталь отправят.
– А где мы?
– В Кабуле. В менсанбате дивизии. Три дня назад нас привезли. Кашалота жалко, его особисты во всю пытают, за стрельбу по мирняку. Как бы статью не пришили и в дисбат не отправили. Эти могут. Меня уже опросили, сказал, что всё случайно произошло… Надо врача позвать, сказать, что ты очнулся. Предупреждали же.
– Погоди. А в каком полку мы служим? В какой роте?
– Ты и этого не помнишь?! – изумился тот.
– Смутно.
– Сто Семьдесят Седьмой мотострелковый Двинской полк. Второй батальон, третья рота, третий взвод. Я в первом отделении, а ты с Кашалотом в третьем. Неужели не помнишь?
– Да вроде что-то складывается. Это что, нас после учебки едва в часть привезли сразу в бой?
– Ага, вижу вспоминаешь? Ну не сразу, две недели дали, гоняли нас старики, делились опытом. Так, в часть мы седьмого февраля прибыли, второго дня нас по подразделениям полка распределили, две недели осваивались, и вот в оцепление отправили. Сегодня… э-э-э двадцать восьмое февраля вроде. Да уж, дела. А мы ветераны получается, раненые.