Дон Рима

– Кто оставляет старый путь ради нового, знает, что оставляет, но не знает, что найдет, – Массимо отложил газету. – У нас сейчас более важные дела. Союз с Барбаро, это главное! – сверкнул глазами.

– Не беспокойся об этом, – Чезаре небрежно махнул рукой. – София получит своё кольцо, а её отец – долю и трафик. Но, Кьяра Конти, моя забота, она должна знать свое место.

Массимо чуть заметно усмехнулся:

– Брак с Софией Барбаро – не тема для шуток, сынок.

– О, я абсолютно серьезен, отец, – Чезаре отложил салфетку. – Ради семьи я готов жениться хоть на ослице. Но в мою постель, даже ты не имеешь права лезть!

– Ты ведешь себя, как избалованный мальчишка, – в глазах Массимо мелькнуло раздражение. – Одна смазливая мордашка делает тебя неуправляемым, не теряй голову сынок, она тебе еще пригодится! – усмехнулся

– Дело не в мордашке, – Чезаре налил себе еще кофе, его движения были небрежны, но в глазах застыл холод. – Дело в принципе. Никто не смеет мне отказывать. Особенно какая-то шлюха с подиума, возомнившая о себе невесть что.

– Не заиграйся! – Массимо поднялся из-за стола. – Барбаро, очень щепетильны в вопросах чести. Один неверный шаг, и вместо союза, мы получим войну.

–Не учи меня вести дела, отец, – Чезаре улыбнулся той улыбкой, от которой у многих стыла кровь в жилах. – Я всегда получаю то, что хочу. И при этом никогда не ставлю под удар интересы семьи, как только София станет моей женой, они будут шелковыми. Барбаро слишком много о себе возомнили.

–Ты недооцениваешь их, – Массимо нахмурился. – Они контролируют

– Они контролируют то, что мы им позволяем контролировать, – Чезаре небрежно прикурил сигарету. – И после свадьбы, я быстро объясню моей дражайшей супруге и её семейке, их настоящее место в пищевой цепочке – ухмыльнулся.

– Ты слишком самоуверен – утвердительно сказал Массимо, буравя сына глазами.

– Нет, отец, – Чезаре выпустил струю дыма. – Я просто знаю свою цену. И цену этих калабрийских выскочек, они думают, что их никчемная дочурка и связи, дают им право торговаться? – он рассмеялся, но в этом смехе не было веселья. – Пусть. Мне даже нравится их наивность.

В кабинете Массимо Карминати, отделанном темным дубом и кожей, пахло дорогими сигарами и властью. Альберто Сальваторе, его бессменный консильери, как обычно устроился в глубоком кресле, наблюдая, как босс наливает виски в хрустальные стаканы.

– Барбаро зарвались, – Массимо усмехнулся, протягивая стакан старому другу. – Думают, их девка с приданным, в виде портов, дает им право качать права.

– Калабрийцы всегда были наглыми, – Альберто принял виски. – Но порты нам нужны – затянулся сигарой.

– Порты мы получим так или иначе, – Массимо устало опустился в кожаное кресло. – А эта София… – он поморщился. – Кроме фамилии Барбаро в ней ничего ценного нет. Серая и безликая, как все эти благородные девицы, но спеси… – он раздраженно взмахнул рукой. – Думает, её положение искупит отсутствие ума. Ничего, – он выпустил струю дыма, – родит наследника и будет сидеть тихо, как положено женщине в нашем мире. В темноте все кошки серы.

– Слышал, Чезаре, вчера был не в духе, – осторожно заметил Альберто.

– Пусть развлекается, – Массимо пожал плечами. – Главное, чтобы не забывал о своих обязанностях перед семьей. А бабы… – он усмехнулся, – их много. Сегодня одна, завтра другая. Какая разница?

– А если Барбаро узнают? – прищурился консильери, выказывая недовольство, ведь о зыбком мире, ему пришлось договариваться очень долго и скурпулезно.

Массимо посмотрел на консильери с насмешкой:

– Пусть скажут спасибо, что мой сын, вообще согласился взять их Софию в жены. Они думают, мы не знаем про её интрижку с тем яхтсменом в прошлом году? – он рассмеялся. – Пока она исправно выполняет свои обязанности и не позорит имя Карминати, на остальное мы пока закрываем глаза, но думаю, ты найдешь чем им закрыть рот!

– Конечно, – Альберто понимающе кивнул. – У меня есть интересные фотографии с той яхты. Думаю, дон Барбаро будет более сговорчивым, когда увидит, как развлекалась его целомудренная дочь – коварно улыбнулся.

– Именно, – Массимо налил еще виски. – Пусть не забывают, кто здесь главный. А что касается развлечений Чезаре – он затянулся сигарой. – Мой сын, может делать все, что захочет. В конце концов, – его глаза опасно блеснули, – это наш город. И если какая-то модель думает, что может играть с Карминати, то я ей не завидую.

– Я слышал, она довольно популярна и очень красива, особенно глаза, необычайного цвета – сказал Альберто

– Была популярна, – поправил его Массимо. – Знаешь, как быстро меняется мода? Сегодня ты на обложке Vogue, а завтра, – он сделал выразительную паузу. – Завтра никто даже не вспомнит твоего имени.

– Чезаре, мне напоминает тебя в молодости, такой же вспыльчивый и горячий – хмыкнул Сальваторе.

– Это да – кивнул – Пусть пока веселится, – Массимо пожал плечами. – Может, хоть это встряхнет его перед свадьбой. А эта девка… – он усмехнулся, – либо поймет правила игры, либо исчезнет. Как и многие до неё.

Глава 3Тени прошлого.

Такси медленно двигалось по улице Аурелия – старой дороге, соединяющей Рим с побережьем. Кьяра рассеянно смотрела на проплывающие за окном виды: старинные дома из песчаника с выцветшими зелеными ставнями, балконы, увитые глицинией, и крошечные площади с фонтанами, где местные жители спасались от полуденной жары.

Машина свернула на Корсо Чентичелле – главную улицу старого города. Здесь, за элегантными фасадами, с потемневшими от времени колоннами, скрывалась бурная портовая жизнь. Бугенвиллии, каскадами пурпурных цветов, спускались по старинным фасадам, а в тени платанов, прятались маленькие кафе с полосатыми маркизами.

На площади Гарибальди, время словно остановилось: скамейки под раскидистыми магнолиями, старый фонтан с бронзовыми дельфинами, вид на гавань, где среди современных яхт, все еще покачивались старые, рыбацкие лодки.

Такси повернуло на улицу Ченчелле, поднимаясь по склону холма. Здесь, вдали от портовой суеты, располагались старинные виллы богатых семей – белокаменные особняки, утопающие в садах, где олеандры, соседствовали с лимонными деревьями, а розарии, спускались террасами к морю.

Наконец машина остановилась у высоких кованых ворот, почерневших от морской соли и времени. За ними открывалась широкая аллея с стройными кипарисами. Кьяра расплатилась с таксистом и, помедлив секунду, толкнула калитку, которая противно заскрипела.

Гравий тихо хрустел под её каблуками, пока она шла по аллее. Запах роз смешивался с соленым морским бризом, создавая странное сочетание. Что-то знакомое было в этом аромате, в освещении, когда солнечные лучи пробивались сквозь кроны деревьев, рисуя на земле причудливые узоры.