Донецко-Криворожская республика: расстрелянная мечта

Из данного пассажа видно, что руководство большевистской партии к октябрю 1917 г. видело ту территорию, которую через пару лет начнет называть Украиной, как три отдельных региона – Донецкая, Южная и Юго-Западная области. Границы последней почти полностью совпадали с границами, которые Временное правительство определило для Украины. Большевиками же слово «Украина» в политическом контексте еще широко не использовалось.

8 ноября, то есть на следующий день после провозглашения Центральной Радой своего третьего Универсала, объявившего Украиной девять южнорусских губерний, областной комитет РСДРП(б) Юго-Западного края обратился с призывом созвать в декабре в Киеве краевой съезд большевиков «всей Украины», разослав приглашение в Харьков и Екатеринослав, то есть решил действовать в рамках тех регионов, которые были перечислены Радой. Через три дня этот же обком уведомил ЦК о своем намерении создать «социал-демократию Украины в противовес Украинской СДРП», то есть в противовес Винниченко и Петлюре [213] .

213

Там же, с. 405, 414.

Там же, с. 468.

Как видели в ЦКРСДРП(б) административное деление Юга России осенью 1917 г.

Эта инициатива первоначально не нашла поддержки в Смольном. В 20-х числах ноября Яков Свердлов, член большевистского ЦК, отвечающий за организационное построение партии, продиктовал ответ: «Создание особой партии украинской, как бы она ни называлась, какую бы программу ни принимала, считаем нежелательным. Предлагаем посему не вести работы в этом направлении. Иное дело созыв краевого съезда или конференции, которые мы бы рассматривали как обычный областной съезд нашей партии. Ничего нельзя было бы возразить против наименования области не Юго-Западной, а Украинской»¹. Из этого письма видно, что к началу декабря 1917 г. большевики уже не возражали против использования названия «Украина», но видели этот регион исключительно в границах, определенных еще Временным правительством.

Причем этот вопрос ими считался настолько непринципиальным на фоне других неотложных дел по обустройству своей молодой власти, что на заседании ЦК РСДРП(б) от 29 ноября не нашли на него времени, передав на рассмотрение «четверке» членов бюро. Вот как этот вопрос был отражен в протоколе заседания: «Украинские с.д. просят разрешения именоваться с.д. рабочей партией Украины ввиду того, что Российская СДРП по-украински звучит русская. Ввиду необходимости обсудить все данные за и против и отсутствием времени – этот вопрос передается в бюро ЦК (Сталин, Ленин, Троцкий и Свердлов)» [214] . Обращает на себя внимание аргументация киевских большевиков по поводу необходимости появления слова «Украина» в названии партии: исключительно в связи с тем, что слова «российский» и «русский» в украинском языке определяются одним словом! Иные мотивы, судя по всему, не приводились.

214

Большевистские организации Украины, с. 476.

3-5 декабря в Киеве, где к тому времени верховной властью себя объявила Центральная Рада и в спешном порядке готовился I Всеукраинский съезд Советов, состоялось заседание того самого «всеукраинского» съезда РСДРП(б), которое дружно проигнорировали, несмотря на разосланные приглашения, большевики Донецко-Криворожской области и Юга. На съезде присутствовало 47 делегатов всего-то от 24 партийных организаций Юго-Западного края, что свидетельствует о слабости большевиков в регионах, именуемых ныне Центральной Украиной [215] .

215

Солдатенко, Українськая революція. Історичний нарис, с. 360.

Самые бурные дебаты вызвал как раз вопрос о переименовании организации в украинскую. За это выступили учитель Василий Шахрай (один из немногих в тогдашнем руководстве киевских большевиков, кто мог публично выступать на украинском языке), Георгий Пятаков («если мы останемся под прежним названием, то будем всегда россиянами»), Владимир Затонский («для того, чтобы наша партия была массовой, нужно выкинуть название российская»). Против были Иван Кулик («называть же нашу краевую организацию украинской нельзя, потому что это шовинизм и нас могут смешать с другими украинскими партиями») и сама Евгения Бош («на Украине мы не можем организовывать отдельную партию») [216] . Самое интересное, что сей факт она скромно замолчала в своих подробных мемуарах. Равно как и то, что именно по инициативе Бош в конце съезда, все-таки принявшего решение о переименовании, было озвучено особое мнение меньшинства, которое протестовало против данного решения.

216

Большевистские организации Украины, с. 495–500.

Так фактически родилась украинская партия большевиков. Решение о переименовании было принято, несмотря на все возражения, во многом благодаря давлению непререкаемого в среде киевских ленинцев лидера местной организации – Георгия Пятакова. Не пройдет и трех недель, как его родной брат Леонид будет зверски замучен украинскими гайдамаками, вырезавшими ему, еще живому, сердце саблями…

Скрыпник Николай Алексеевич

Родился 13 (25) января 1872 г. на станции Ясиноватая Екатеринославской губернии, в семье железнодорожного служащего. Национал-коммунист, член РСДРП(б) с 1897 г.

Последовательный борец против создания и существования Донецко-Криворожской республики, сыгравший в ее судьбе определяющую роль.

Детство провел, кочуя по железнодорожным станциям Юга России – по мере карьерного продвижения своего отца. Учился в Изюмском и Курском реальных училищах, затем – в Петербургском технологическом институте.

По собственному признанию, украинским националистом стал раньше, чем коммунистом. За революционную деятельность арестовывался 15 раз, 7 раз приговаривался к ссылке. Один раз приговаривался к смертной казни.

После Февральской революции вернулся в Петроград, в декабре 1917 г. направлен по решению ЦК РСДРП(б) на Украину, где стал основным оппонентом Артема по поводу судьбы ДКР и границ Украины. Проявил себя талантливым аппаратным интриганом, убедив Москву в необходимости присоединить к Украине ДКР.

Возглавлял советское правительство Украины. С 1927 по 1933 г. был наркомом образования УССР, став творцом дикой советской украинизации, активно боролся против русского и за «галицкий» вариант украинского языка.

7 июля 1933 г., в разгар кампании против него, которая неминуемо закончилась бы расстрелом, покончил с собой.

Похоронен в Харькове. Сейчас там о нем напоминает улица Скрыпника (бывший Сердюковский переулок), находящаяся недалеко от улицы, названной в честь Артема – его вечного оппонента. Направления этих улиц перпендикулярны друг другу.

Несмотря на то что Юг и Донецко-Криворожский регион не считали киевскую организацию своей, на съезде не раз поднимался вопрос о необходимости считать частью Украины и пролетарские центры – Харьков, Екатеринослав, Одессу и др. Мало того, киевляне считали, что партийным центром Украины должен быть любой пролетарский город, только не Киев. Бош обосновывала это так: «Если краевой орган останется в Киеве, то он обречен на гибель благодаря отсутствию типичного пролетариата». Ей вторил Владимир Люксембург: «Центр нельзя оставлять в Киеве; нужно его перенести в Екатеринослав, сильный пролетарскими массами» [217] . Как видим, несмотря на то что ни ЦК партии, ни сами большевики Донецко-Криворожского бассейна не считали Екатеринослав частью новообразования Украина, киевские большевики солидаризировались с Центральной Радой по вопросу распространения этого образования на промышленные губернии Юга России. Причем выдвинули аргумент, который затем станет решающим при определении границ будущей советской Украины: необходимость выстраивать свою партийную работу в украинской деревне, опираясь на сознательный пролетариат, дефицит которого резко ощущался в украинских губерниях.

217

Большевистские организации Украины, с. 498–499.

Как отмечалось выше, Смольный не считал данный вопрос принципиальным, а потому не спешил с ответом. Лишь 18 декабря секретариат ЦК РСДРП(б) выслал ответ в Киев: «Уважаемые товарищи! Не отвечали вам до сих пор на ваш вопрос об Украине, так как до сих пор не было принято окончательного решения ЦК. В настоящее время вопрос решен следующим образом: Украина, как самостоятельная единица, может иметь свою самостоятельную социал-демократическую организацию, а потому может именовать себя социал-демократическая рабочая партия Украины, но так как они не хотят выделяться из общей партии, то существуют на тех же правах, как самостоятельный район» [218] . Иными словами, Смольный дал добро на то, чтобы киевские большевики называли себя украинской организацией, при этом довольно четко определил, что эта организация существует на тех же правах, на каких существовала признанная Питером организация Донецко-Криворожской области.

218

Там же, с. 520.

Скорее всего, изменение позиции ЦК по поводу существования в рядах РСДРП(б) районной организации с упоминанием географического термина «Украина» произошло не без влияния Николая Скрыпника, который в эти самые дни находился в Петрограде. Косвенно это подтверждается тем, что уже 22 декабря Свердлов подписал Скрыпнику удостоверение в том, что «он командируется ЦК партии на Украину в качестве агента ЦК» [219] . Это решение сыграло значительную роль в скором будущем, при определении судьбы Донецко-Криворожской республики и границ Украины. Но ввиду резко изменившейся ситуации приехал Скрыпник не в Киев, а уже в Харьков.

219

Там же, с. 522.

Донкривбасс против Цикуки

Описанный выше съезд киевских большевиков был намечен на 3 декабря в связи с тем, что именно в этот день должен был стартовать I Всеукраинский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов, начало которого в итоге было перенесено на 4 декабря.

Обстоятельства, которые вынудили украинских большевиков покинуть киевский съезд Советов, хорошо изучены и описаны в массе произведений и советских, и самостийных историков (очень часто это одни и те же люди, которые давали прямо противоположные оценки одним и тем же событиям, в зависимости от конъюнктуры). Вкратце напомним, что съезд начался 4 декабря в Купеческом собрании (ныне – Киевская филармония). Для срыва данного мероприятия Центральная Рада прибегла, в общем-то, к простому, но эффективному методу: прислав толпы своих сторонников и выдав их за делегатов. Вот как данный процесс описывает Бош: «Невзирая на протесты мандатной комиссии и караула, делегаты Центральной Рады без проверки мандатов стали проходить в зал и занимать места. Для всех было очевидным по тому нетерпению и требовательным крикам об открытии заседания съезда, какие раздавались со стороны делегатов Центральной Рады, до крайности возбужденных, явившихся с оружием у пояса и сильно выпивших, что они получили соответствующие инструкции и ждут только сигнала для действий» [220] .

220

Бош, с. 123–124.

Съезд был фактически сорван, и на следующий день делегаты от большевиков, оказавшиеся в абсолютном меньшинстве, приняли решение покинуть Киев. Причем первоначально обсуждался вариант переезда в Полтаву, то есть в город, на который распространялась «юрисдикция» украинской организации большевиков. Но поскольку и этот город находился под контролем отрядов Центральной Рады, решено было ехать в Харьков, где к тому времени прочно обосновался подконтрольный большевикам Артема Совет рабочих депутатов. Скрыпник объяснил это так: «Рабочий класс Надднипрянщины был слишком слабым и количественно, и организационно, к тому же и классово несознательным. Пришлось искать место там, где пролетариат составлял более многочисленное, более объединенное, более сознательное ядро» [221] .

221

Скрипник, Вибрані твори, с. 160.