Донецко-Криворожская республика. Расстрелянная мечта

Трудно сказать, насколько версия генерала Сергеева соответствует действительности, однако тот факт, что расследование гибели Артема прошло очень тихо и быстро, наталкивает на определенные догадки о неслучайности аварии. Российский историк А. Широкорад прозрачно намекает на иную версию: «Артем действительно был рьяным противником Льва Давыдовича, но, я думаю, для незалежных национал — коммунистов он был гораздо опаснее» [1264] .

После этой трагической гибели Артем стал одним из символов советской эпохи, ему воздвигнуты грандиозные памятники, в честь него названы города, районы, улицы и площади (см. цвета, вкладку). Гагарин после своего исторического полета в космос признавался, что с младых лет мечтал походить на людей, у которых «вся жизнь — сплошной подвиг», и среди этих людей на первое место поставил Артема [1265] .

1264

Широкорад, Украина — противостояние регионов, стр. 247–248.

1265

Гагарин, Дорога в космос, стр. 21.

Семья лидера ДКР также была обласкана советской властью. Артема Сергеева усыновил сам Сталин, находившийся в хороших отношениях с Артемом и его женой еще со времен Царицына. По свидетельству В. Астаховой, близко знавшей Елизавету Репельскую — Артем, та с сыном вскоре поселилась в знаменитом «Доме на Набережной» в Москве, где ее соседями стали многие бывшие деятели ДКР, включая Межлаука, Каменского и др. (соответственно, вдова Артема была и свидетельницей того, как бывшие его соратники исчезали один за другим в «воронках»). Сын Артема стал известным в СССР человеком, генералом, освобождал родной для своего отца Донбасс от нацистов (как немецких, так и украинских). Его женой стала испанка Амая, дочь «пламенной революционерки» Долорес Ибаррури. После их развода Амая с дочерью Лолой Сергеевой вернулась в Испанию. Внучка главы ДКР теперь является испанской журналисткой, «вольной художницей» и очень активным человеком — дают знать о себе гены то ли русского дедушки, то ли испанской бабушки.

«Дом на Набережной» в Москве, где жили вдова и сын Артема

РАССТРЕЛЯННАЯ МЕЧТА

«Подальше от Украины» «переместили» не только Артема. Межлаука послали в Воронеж, Магидова перевели в Самару, Варейкис оказался в Баку, некоторые из деятелей ДКР «остались» в Ростове, не вошедшем в состав Украины. А в самой УССР Москва решила опереться на упомянутых выше «гастролеров», на «национал — коммунистов» вроде Скрыпника, на «боротьбистов». Как пояснял такие подходы донецкий историк и публицист Дмитрий Корнилов, описывая не только период XX века: «В Москве никогда толком не отдавали себе отчет в том, что же происходит на Украине».

Уже на VIIІ партконференции в 1919 г. Андрей Бубнов, который вместе с Артемом входил в Центральный ревком Украины, говорил о непонимании Москвой ситуации на Юге России, о явной «переоценке национального движения на Украине». Уступка украинским националистам, по словам оратора, значила «уступку пустому месту». И когда Бубнов заговорил о необходимости как можно быстрее выгнать из УССР «банды профессионального партизанства», уроженец Херсонской губернии Лев Троцкий с места сделал важное уточнение: «Выгнать на украинском языке» [1266] .

1266

Восьмая конференция РКП(б), стр. 99–100.

То есть в Москве уже в 1919 г. были уверены, что на русском языке обращаться к жителям всей Украины, включая Донбасс, не имело смысла. С этим соглашался и Ленин, который, по мнению А. Широкорада, «весьма поверхностно разбирался в национальном вопросе». «Ему, видимо, и в голову не приходило, — пишет Широкорад, — что на Украине, в Грузии, Казахстане и других республиках люди говорят на десятках языках и диалектах. И заставляя всех поголовно учить украинский, грузинский, казахский и другие «титульные» языки, он насаждает дискриминацию куда худшую, чем при "проклятом царизме”» [1267] .

1267

Широкорад, Украина — противостояние регионов, стр. 273.

Но если по отношению к Украине мнение в Москве в целом уже сложилось к началу 1920 г., то вопрос о восточных границах этой Украины и подчиненности Донбасса оставался открытым еще долго. 4 сентября 1922 г. член Политбюро украинской Компартии Дмитрий Мануильский писал Сталину, что надо действовать «в направлении ликвидации самостоятельных республик и замены их широкой реальной автономией, национальный этап революции прошел» [1268] . Однако эта позиция была раскритикована Лениным. «Автономисты» в спорах о будущем устройстве общероссийского государства проиграли, и 30 декабря 1922 г. Союз ССР был провозглашен как объединение национальных республик. Соответственно, была отвергнута и идеология создателей Донецкой республики, видевших будущее своего государства как объединение автономных, самоуправляющихся хозяйственно — экономических субъектов единой федерации.

1268

Там же, стр. 272.

Но любопытно, что и после провозглашения СССР у представителей Донбасса сохранялись надежды на особое выделение своего края, объединенного по хозяйственно — экономическому принципу. Один из лидеров Компартии Алексей Рыков, фактически руководивший экономическим блоком СССР, 23 апреля 1923 г. на XII съезде РКП(6) представил свое видение будущего районирования государства, базировавшееся на создании областей, которые объединяли бы несколько губерний, — то есть деникинское «областничество» в чистом виде!

Рыков, в частности, заявил: «Опыт шест лет убедил меня в полной невозможности систематического, планового правления страной, в особенности же руководства экономикой страны, опираясь на ту систему, которую мы имеем в настоящее время. Мне думается, что все хозяйственное развитие нашей республики и будущая система административно — хозяйственной организации Советского государства должны будут покоиться на организации областей… Более того: я лично совершенно убежден в том, что дальнейшее развитие хозяйственной жизни нашей страны чем дальше, тем больше будет покоиться на все большей спецификации отдельных районов на тех или других хозяйственных и экономических задачах. Это относится не только к Донецкому району. Это относится и к Уралу, это относится и к Сибири…» [1269] .

1269

Двенадцатый съезд РКП(б), стр. 474–475.

Рыков предложил съезду уже в ближайший год провести эксперимент по созданию таких самоуправляющихся, более автономных в экономическом смысле регионов «в двух крупных наилучше организованных областях», имея в виду Донбасс и остальную Украину, и «организовать там областные исполнительные комитеты, предоставить им целый ряд финансовых и налоговых прав, заставить Совнарком передоверить часть функций центрального правительства областным исполкомам». По мнению Рыкова, таким образом достигался бы «максимальные синтез — безусловно полнейшее использование всех сил области, всех сил района, полный учет его местных ресурсов, специальных навыков местной культуры с теми общефедеративными и общесоюзными задачами, которые стоят перед Республикой» [1270] .

1270

Там же, стр. 477.

Практически данное предложение повторяло идею создателей ДКР: единый Донецко-Криворожский регион, имеющий широкие административные и экономические права и, что немаловажно, напрямую подчиняющийся (хотя бы в хозяйственных решениях) общероссийскому Совнаркому. Съезд поддержал идею Рыкова, приняв резолюцию «О районировании», которая гласила: «XII съезд РКП… поручает ЦК партии новый план административно — хозяйственного деления республики провести для начала, кроме производящихся в этом направлении работ на Украине, в двух районах (промышленном и сельскохозяйственном), с организацией в них областных исполкомов. По отношению к остальным областям, национальным республикам и губерниям поручает ЦК партии ограничиться продолжением разработки плана районирования, не допуская его фактического проведения в жизнь до учета опыта в указанных двух областях» [1271] .

1271

Там же, стр. 697.

Казалось бы, элиты Донецко-Криворожского региона должны были бы быть довольны подобным решением в случае его реального воплощения в жизнь. Однако XII съезд закрепил еще два положения, которые сводили на нет данный экономический эксперимент — о непринципиальности границ внутри СССР и о внедрении политики «коренизации» в национальных республиках (в применении к Украине — украинизации).

О том, что границы внутри будущего общероссийского государства нет смысла принципиально обсуждать, говорилось уже давно. Еще в 1919 году в программе РКП(б) было записано: «Как одну из переходных форм на пути к полному единству, партия выставляет федеративное объединение государств, организованных по советскому типу» [1272] . То есть федерация рассматривалась как переходная форма — и не более того. Причем речь шла о «полном единстве» в мировом масштабе!

1272

Там же, стр. 883.