Донецко-Криворожская республика. Расстрелянная мечта
Шрифт:
Однако Солдатенко наверняка знаком с массой резолюций тех же Советов, на январские решения которых он ссылается, где поддерживается Совнарком Донецко-Криворожской республики, признается сама республика и, что принципиально, в отличие от простой поддержки действий советской Украины, решениями этих же Советов и конференций регион признается частью Донецкой республики! Почему эти решения, принятые уже после января 1918 г., маститый украинский историк не считает «волеизъявлением всего населения»?
Итак, решений съездов Советов в поддержку ДКР, на самом деле, хватало. А задавался ли кто — то из историков вопросом: сохранились ли какие — либо документы, свидетельствующие о том, что кто — то в Донецко-Криворожском крае вышел на митинги протеста против провозглашения Донецкой республики? Зафиксированы ли массовые (ну, или хотя бы не очень массовые) акции в поддержку «украинской государственности», в поддержку идеи о нахождении
Солдатенко и целый ряд других украинских исследователей указывают также на то, что «Совнарком РСФСР не признал Донецко-Криворожскую республику ни самостоятельной республикой, ни частью Российской Федерации» [1299] . Но как же быть с массой телеграмм, приводимых в этой книге и наверняка известных указанным историкам? Кто же тогда от имени советского правительства слал из Петрограда, а затем из Москвы многочисленные депеши Совнаркому ДКР (напрямую, в обход Киева — Екатеринослава — Таганрога — в зависимости от местонахождения стремительно передвигавшейся по стране Цикуки)? Почему представитель советского командования Антонов — Овсеенко признавал власть правительства ДКР, подчеркивая представителю Цикуки, что Донецкая республика не входит в состав Украины? Почему, в конце концов, Наркомат иностранных дел России протестовал против вторжения в Одесскую и Донецкую республики австрогерманских войск и почему официальная советская делегация из Москвы долго торговалась по поводу восточных границ Украины, так и не признав их?
1299
Там же, стр. 182.
Да, Москва, чья позиция относительно Украины в различные периоды истории зачастую базировалась на непроверенных слухах, мифах, национальных предрассудках и совершенном игнорировании мнения местного населения, постоянно колебалась относительно и Украины, и ДКР. Мнение лидеров советской России разнилось и часто менялось в зависимости от сиюминутной политической конъюнктуры и колебаний «генеральной линии партии». Да, как правило, это мнение зависело от частоты появления в российской столице Скрыпника, который умел играть в аппаратные игры гораздо лучше, чем управлять вверенной ему территорией, и порой не вылезал из российской столицы в момент, когда надо было организовывать оборону своей республики, или Артема, который, наоборот, всячески избегал частых поездок в Москву и, как капитан тонущего корабля, уходил из оккупируемых городов последним. Но отрицать тот факт, что Москва в различные периоды, забыв об Украине, о Цикуке и Скрыпнике, связывалась с Совнаркомом ДКР, тоже было бы неправильно — слишком много документов, подтверждающих этот факт, имеется в архивах, уже введены в научный оборот или вводятся этой книгой.
Нельзя не отрицать, что в конечном итоге именно давление Москвы (жесткое и неприкрытое), а не мнение жителей Донецко-Криворожского региона или тем более мнение Киева, вынудило лидеров Донецкой республики согласиться с тем, чтобы считать ее частью советской Украины. Но при этом, как мы видели выше, это согласие было обставлено целым рядом непреложных условий, с которыми согласились и Киев, и Москва. На всякий случай, стоит повторить эти условия:
1. Будущая Украина ни в коем случае не будет считаться национальной республикой, языковые и национальные права всех этносов в ней будут равными.
2. Украина сохранит неразрывную федеративную связь с Россией и не будет от нее отделяться.
3. Внутри будущей (как порой обещали, федеративной) Украины возможны автономные образования, к каковым обязательно будет относиться и Донецко-Криворожский бассейн, а уровень взаимоотношений с общероссийским центром для этих образований будет определен после войны.
Как известно, два из трех этих пунктов были нарушены буквально сразу же после Гражданской войны: Украинская ССР была в итоге объявлена национальной республикой, в ней началась кампания насаждения одного языка в ущерб другому, а попытки Донецкого бассейна получить автономию жестко подавлялись. А в 1991 г. было нарушено и последнее условие — Украина и Россия стали отдельными государствами. Во многом из — за того, что при формировании общесоюзной державы изначально был заложен не тот принцип, который
предлагали идеологи Донецкой республики.Констатация этих фактов — это всего лишь необходимая дань правде истории. И не стоит делать из них политических выводов, перенесенных в современность. Хотя как раз украинские историки, говоря о Донецкой республике, к сожалению, чаще всего как раз экстраполируют события почти что вековой давности на современные события, а не занимаются изучением самой истории. И потому чаще всего сразу же накладывают табу на саму тему. Те же немногие исследователи, которые все — таки рискуют обратиться к теме существования ДКР, также не избегают соблазна покритиковать эту республику с точки зрения сегодняшнего дня.
Например, О. Поплавский пишет, говоря об истории Донецкой республики: «Сегодня, как и 90 лет тому назад, все разговоры о соборности, независимости, суверенности кажутся несколько проблематичными, хотя бы с оглядкой на то, что наше национальное, информационное, книжное, кино — аудиопространство давно и полностью сдано на откуп соседней державе. В итоге ни государственная власть, ни многочисленные политические партии на данном этапе не способны идеологически организовать массы, а тем более повести их за собой». Интересные параллели, не правда ли? Трудно сказать, о какой «соседней державе», которой что — то «сдавали на откуп», шла речь в 1917–1918 гг. — то ли о России, то ли о Германии, то ли о самой Украине, которую в Донецко-Криворожском бассейне тоже в тот момент начали считать «соседней державой». Логика автора этого тезиса проясняется, когда он объявляет, что в его работе «обобщен опыт дезинтеграции Украины, совершенной российскими большевиками при поддержке их местных сторонников в конце 1917 — начале 1918 г., что может стать ценным исходным материалом при организации наступления на подобные тенденции в наше время» [1300] .
1300
Поплавський, Дисертація, стр. 185; Поплавський, Автореферат дисертації, стр. 3.
И в качестве примера подобных тенденций Поплавский приводит приснопамятные события 2004 года, когда политические элиты Юго — Восточной Украины подняли вопрос о создании Юго — Восточной Украинской автономной республики со столицей все в том же Харькове — ее границы очень напоминают границы ДКР (плюс Крым, разумеется) (см. цвета, вкладку, стр. 12). Тот же Поплавский вспоминает общественную организацию «Донецкая Республика», неоднократно запрещавшуюся в связи с обвинениями в «сепаратизме», и целый ряд других примеров из новейшей истории современной Украины.
Именно эти тенденции и пугают украинских политиков, историков, журналистов, когда речь заходит о событиях, казалось бы, давно уже минувших дней. Еще в период «гласности» и «перестройки», когда открыто и свободно в обществе дискутировали по поводу любых ранее запретных исторических тем, в донецких газетах наконец — то стали появляться статьи об истории ДКР, в которых писалось: «Мы полагаем, что никто… не имеет права в духе прежних времен указывать нам, как изучать наше прошлое. Донецкая республика, хотим мы того или нет, — часть нашей истории, перечеркнуть которую или обойти молчанием просто нельзя» [1301] . И тут же послышался гневный оклик одного из тогдашних лидеров националистических организаций Украины Левко Лукьяненко: «Будем настороже!» [1302] . А ведь казалось бы, что крамольного в желании изучать и знать историю своего края, какой бы она ни была — эта история?
1301
Корнилов Д., Артем.
1302
Жизнь (Донецк), 31 июля 1991 г.
Тем более что в истории Донецкой республики — краткой, но яркой — есть что изучать и чему поучиться. В ней были героические страницы, в ней хватало захватывающих историй, достойных детективов, в ней были попытки невероятных по скорости и по масштабам реформ, в ней были правительственные кризисы и скандалы, и, самое главное, в ней четко прослеживается стремление построить свою судьбу и судьбу своей Родины своими руками. Можно сейчас долго спорить по поводу верности или неверности избранных идеологем и взглядов на будущее мироустройство (в этом смысле претензии можно предъявлять всем сторонам, ввергшим государство в долгий период Гражданской войны и разрухи). Но нельзя отрицать того факта, что Донецко-Криворожская республика существовала и ее историю следует изучать в той же канве, в которой сейчас изучается история УНР, ЗУНР, советской Украины, деникинского Юга России.