Дорасти до неба

— Ну все, пошли, — скомандовала я. — Жадность фраера сгубила.

Мы, нагруженные добычей, вышли из кабинета и, погасив светлячок, двинулись на выход. Благополучно спустились по лестнице ко входной двери. Дверь была полуоткрыта, но прежде, чем выйти наружу, я глянула в окно. Темно. Никого не видно. Для верности глянула в другое окно. Тоже тишина. Я шагнула было к двери, как вдруг яркий луч автомобильных фар полоснул по окнам.

— Вот, Ромка, гляди — нам транспорт подогнали.

— Ты чего это говоришь? — забеспокоился парень.

— А как ты думаешь, зачем сюда среди ночи приперся некто? Наверняка пограбить, пока никто тему не просёк.

Машина проехала чуть дальше, и встала, слившись с темнотой. Открылась дверка, в салоне машины загорелся свет, и стало видно, что кроме водителя в машине никого нет. Хорошо, проблем будет меньше.

Человек вышел из машины, пискнул брелком сигнализации и тихонько двинулся к входу. Уверенно открыл дверь, вошел, сделал пару шагов, а потом я подсечкой сбила его с ног и, прыгнув сверху, завернула руку за спину. Ночной гость дернулся было, но я чуть довернула ему руку. Он зашипел, и остался лежать.

Я вновь — в который уже раз за сегодняшний день — сотворила светлячка, подсветила физиономию пришельца и хищно улыбнулась:

— Ба-а! Ардалион Васильевич! Какая встреча! И что понадобилось известному адвокату здесь, в пустом здании, в такое время суток?

Господин Райхерт узнал меня сразу. Узнал, и в момент покрылся холодным потом. Глазки заметались из стороны в сторону, выискивая способ выкрутиться и, очевидно, ничего не говоря.

— Так что, будем молчать? Или все-таки начнем рассказывать?

— Я н-не ппонимаю, о ч-чем вы, Т-таисья Степановна.

С испуга мерзавец даже начал заикаться. Я была довольна. Ну ведь явно пришел за чем-то ему хорошо известным, уж больно уверенно шел, даже света не зажигал. Значит, точно знает, что и где лежит. Но вот если начать на него давить, придумает, сволочь, какую-нибудь пакость. Не, нам и без того денег хватит. А этот кадр сейчас послужит делу правосудия. Есть у меня одна идея.

Я быстренько обшарила кармашки нашего добровольного спонсора, изъяла у него все ключи, в том числе и от машины, документы, телефон, фонарик, весьма нескромное количество наличности и еще куча всякой мелочевки. Что нам от него было нужно? По сути, только деньги, да машина Ну и еще телефон — на время. Все остальное я сложила в кучку и тщательно испепелила. Теперь я умела и это. А потом… потом я наколдовала рулон крепкого скотча и принялась за дело.

Я с помощью Ромки управилась минут за десять. Потом взяла телефон — адвокатский, само собой, и Ромка вызвал полицию. Тщательно описал дворец, обстоятельства, содержимое подвалов и все прочее. И представился, само собой, господином Райхертом. Потом я превратила дорогой американский аппаратик в пепел, мы вышли из дома и закрыли за собой дверь.

Мы уже подъезжали к городу, когда нам навстречу пролетела целая кавалькада: полиция, скорая, пожарники, еще какие-то службы… А чего, спрашивается, торопиться? Когда выезжали из ворот дворца, я оглянулась. Как по заказу, в этот самый момент немного раздуло тучи, на небе показалась луна. И в этом бледном лунном свете мне предстала совершенно фантасмагорическая картина: передняя часть дворца — включая кабинет и спальню, была абсолютно целой. Зато задняя… просто куча щебня, и больше ничего.

Добычу мы отвезли на съемную квартиру. В самом деле, хранить все это добро у меня сейчас было неразумно. А ну как полиция нагрянет? Могут ведь и обыск учинить. Я взяла с собой только деньги. Сумму, достаточную для полной замены гардероба, постели и еще немного сверх того.

Ромка отвез меня к моему дому. Мы долго сидели в темной машине и целовались. Было не очень удобно, но зато очень приятно. Наконец, я нашла в себе силы оторваться от своего кузнеца.

— Ром, мне надо отдохнуть. У меня ведь в квартире бардак стоит ещё с того самого дня. Надо прибраться, себя в порядок привести, приготовиться. А вечером приезжай, я испеку яблочный пирог и буду тебя ждать. Ты ведь приедешь?

— Приеду, — ответил он. — Обязательно приеду.

Я вышла из машины, дошла до подъезда, помахала рукой Ромке, и скрылась за дверью. Было слышно, как отъехала машина. Я вздохнула и принялась потихоньку подниматься на свой пятый этаж, но уже на первой площадке была остановлена. Лязгнула сейфовым замком дверь, и из нее выглянула наша пенсионерка-активистка, тот самый местный Штирлиц.

— Тася, ты где была столько времени? — принялась она меня обрабатывать, кутаясь в длинный фланелевый халат подозрительного коричневого цвета. — К тебе участковый каждый день как на работу ходит.

— Мало ли где? — Пожала я плечами. — Я что, обязана все свободное время проводить у себя дома?

— Нет, конечно. Но ты имей в виду, он завтра снова зайдет.

— Ну, повезет ему — буду дома, не повезет — не буду.

Я пожала плечами, и не давая увлечь себя в бесконечный разговор, быстро взбежала по лестнице наверх. До четвертого этажа топала бодренько так, а потом стала притормаживать, замедляться… Меня снова одолели думы о квартире, о царящей в ней разрухе, о судьбе моего несчастного Марка…

Так, потихоньку, я дотащилась до двери. Принялась доставать ключи, и мне внезапно почудилось с той стороны, из квартиры, слабое мяуканье. Я на миг опешила, а потом дернула ключи так, что распластала карман. Завтра придется его зашивать, но сейчас это не имело значения. Я с третьей попытки вставила ключ в замочную скважину, отперла замок, едва не сломав в нем ключ, рывком распахнула дверь, и чуть не расплакалась: прямо на пороге сидел мой котенок собственной персоной.

— Мр-р-р? — вопросительно мурлыкнул он. Мол, ты насовсем или так, на минутку забежала? И уморительно зевнул, продемонстрировав мне розовый язычок и все двадцать шесть острых, как маленькие шильца, зубов.

Конечно, на следующий день Ромка пришел. С цветами, плиткой вкуснючего шоколада и баночкой чая. Того самого, "Жемчужина Инь". И я, хоть и умоталась вусмерть, но успела и в квартире прибрать, и по магазинам сбегать, и пирог испечь, и отмыться, наконец, как следует. Только не думайте, что вечер у нас был таким уж романтическим. Оба были усталые, как два маленьких ослика. Мы пили чай, ели яблочный пирог и рассказывали друг другу каждый свою историю. Все то, что произошло с того момента, как Ромка решил сходить поэкспериментировать с новым реагентом. Мы попеременке ахали, восхищались, ужасались и гневались.

Мой рассказ, ожидаемо, оказался длиннее. И на мою долю ахов и всего прочего вышло намного больше. А потом… потом я проводила Ромку до дверей, и отправилась спать. Завтра схожу в больницу к Санычу, завтра схожу в полицию, на работу за трудовой книжкой можно и вообще в конце недели зайти. А сейчас — все, в аут. Глаза уже просто слипаются.

В моем сне было, как и в первый раз, синее небо, желтое солнце, только трава потеряла свой зеленый цвет. Зато поля, окружающие замок, стали золотистыми. С холма, на котором сидели мы с Мирландой, было хорошо видно, как на поле суетятся малюсенькие фигурки людей: мужики косят хлеб, женщины идут следом, подбирают срезанные колосья и сноровисто вяжут снопы.