Дорасти до неба

— Вот так все и закончилось, Мири, — завершила я рассказ. Я очень рада, что у моего парня все вернулось, но боюсь: вдруг когда-нибудь он опять станет…

— Не станет, — отозвалась Мирланда. — Если верить записям, для полного превращения, нужно дать человеку три порции снадобья. Твой парень успел получить только одну. Как только действие этой порции закончилось, он стал таким же, как и прежде.

Я повернулась к подруге. Она сидела рядом — высокая, статная, вся пышушая здоровьем — воплощенная женская сила.

— Да-а, — протянула я, — он еще легко отделался. Вот только одного я понять не могу: как этот мелкий негодник Марк умудрился спастись?

— Странно, — пожала плечами Мири. — Я думала, это ты его послала. Если посчитать дни, то да, как раз в тот день он вдруг выскочил мне под ноги, словно из ниоткуда. Помурчал, потерся о мои ноги и пропал. И потом приходил каждый день. Придет, проверит, что тебя со мной нет, и снова удерет.

— Вот оно, значит, как! Сбежал к тебе из одного дома, а вернулся потом в другой!

— Это кошки, — философски заметила волшебница. — Они просто такие.

— Да, — согласилась я. — И знаешь, что я скажу тебе — я ужасно рада тебя видеть!

И крепко обняла подругу.

Ромка снова пришел в гости через неделю. К тому времени у меня уже все утряслось.

Саныч почти выздоровел — не без моей помощи, конечно. Я каждый день забегала его проведать и помалу колдовала ему лечилки. Он извинялся, сокрушался и корил себя за то, что не до конца все продумал и, по сути, подставил нас под удар, А доктора всё ахали и удивлялись скорости его регенерации. Только та самая медсестра, едва заметив меня издали, тут же срывалась с места и в секунду исчезала где-то в недрах подсобок.

На работе мне выдали расчет, и еще какую-то солидную премию по личному распоряжению директора. Откупался, зараза. Знает, где я его видела и что могу о нем рассказать. Я забежала в родную бухгалтерию с тортиком. Все дамы, увидав меня, разулыбались, принялись в один голос твердить, что я похорошела, и вообще стала намного женственней. А главбух, едва меня увидел, поперхнулся печенькой, которую жевал без отрыва от очередной игрушки и неловко дернулся. От этого движения стул на колесиках, на котором он сидел на самом краешке, опрокинулся, сбросил седока на пол и пристукнул спинкой по темечку. Мальчик подскочил, едва не свалив стол, кинулся, зацепил ногой провода, сдернул со стола монитор и сам растянулся, пропахав носом линолеум. Весь красный, взъерошенный, он вылетел за дверь, а вслед ему несся дружный хохот всего женского коллектива бухгалтерии.

В полиции меня опросили как свидетеля по нескольким эпизодам. Ничего интересного, обычная рутина. Тем ценнее была подслушанная там же байка. Когда группа быстрого реагирования влетела в то, что осталось от некоего частного домовладения, то им предстала потрясающая картина: к перилам галереи второго этажа был привязан скотчем за запястья и лодыжки известный адвокат Райхерт. Адвокат находился в чем мать родила, бредил, нес всякую ахинею, говорил про магию и чудовищ, про посланников тьмы, про некую ведьму, которую непременно нужно уничтожить и прочую чепуху. На груди у него губной помадой была нарисована пентаграмма, а на оборотной стороне туловища, в его нижней части, этой же помадой было написано: "засранец". Что самое интересное, минут через пять после того, как адвоката сняли с перил, весь скотч куда-то бесследно исчез, а рисунок и надписи — остались. Сейчас адвокат жаждет подать на ведьму в суд, готовит исковое заявление, но его супруга уже обратилась к специалистам за психиатрической экспертизой.

А Ромка успел найти помещение для новой мастерской, заказать новое оборудование, обзвонить старых клиентов и вообще был весь в делах и новых планах. У меня тоже были планы, но гораздо скромнее: отремонтировать квартиру, поменять кое-какую мебель, съездить, наконец, куда-нибудь за границу, найти человека, который дал бы мне несколько уроков работы с парными кинжалами, и сдать квалификационный экзамен на шестой дан. А еще — поступить вместе с Мирландой в магическую академию и стать настоящей, полноценной волшебницей. Но последним планом я ни с кем делиться не буду. Разве что с Санычем. И с Ромкой.

Но это все потом, а сейчас мы сидели на кухне при неярком свете настольной лампы и глядели, как в стеклянном чайничке распускается цветок хризантемы. Сидели, соприкасаясь локтями, любуясь маленьким домашним чудом. А потом как-то вдруг встретились наши руки, потом губы, потом мы забыли и про чай, и про пирожные, а потом Ромка поднял меня на руки, унес в спальню, бережно уложил на кровать и выключил свет.

Конец