Дорога к «Черным идолам»

«Ну, ты уж прости», — мысленно сказал он ели и ударил топором. Металл легко вошел в ствол, отколов белую щепу. Иван рубил торопясь, стараясь завалить дерево в нужную сторону от грузовика.

Ель вздрогнула, ветви ее зашевелились, зашелестели и с шумом пошли по наклонной вниз. Долго еще по долине бродили гул и треск. Недаром парень вырос в семье таежника, где знали, как обращаться с топором. Дерево легло в нужном направлении.

Шофер вырубил в комле углубление и крепко привязал к нему трос. Потом набросил трос на крюк и закрыл защелку.

— Ты подожди наверху, пока я не спущусь, — сказал он девушке с наигранным безразличием, стараясь, чтобы фраза прозвучала как можно обыденнее: экое дело съехать со склона без тормозов.

Но, очевидно, Иван был плохим артистом. Нина поняла.

— Я останусь с тобой.

Она в упор посмотрела на него. «Я шла по тайге, чтобы встретиться с тобой, — говорил ее взгляд. — И встретилась, хоть это далось нелегко. Так неужели после всего пережитого я смогу оставить тебя наедине с бедой?»

— Ладно, — сказал Иван. — Едем.

Он включил первую передачу и с силою дернул дерево, чтобы испробовать, крепко ли держит трос. Ель поползла, треща и упираясь ветвями.

Внизу, под откосом, плескалась серебристая река. Она казалась такой спокойной в ярком свете луны, такой загадочно-прекрасной, как будто была перенесена сюда с идиллической цветной открытки. И только буруны, вспыхивающие у камней, предупреждали об опасности. Не удержит машину зеленый хвойный тормоз — грохнешься о твердое речное дно, словно об стенку. Насос, бочки с соляркой, дизель — все пять тонн металла въедут в кабину, сплющив ее, как консервную банку.

— Если вдруг заскользим, бросайся на днище, — предупредил Иван девушку и сбросил газ.

Грузовик наклонился так, что стало трудно сидеть на дерматиновой подушке. Руль уперся шоферу в грудь. Фары светили прямо в реку, вскрывая под слоем воды каменистое дно.

Одна из бочек, сорвавшись со своего места в кузове, глухо и сильно ударила о борт. Машина вздрогнула. Было слышно сквозь ворчанье мотора, как трещат еловые ветви.

Колеса ползли по осыпи, постепенно убыстряя движение. Река надвигалась на лобовое стекло. Только бы не сорвало раньше времени ветви дерева! Тогда машина сразу лишится своего живого тормоза.

Камни, сбитые с откоса елью, катились, обгоняя машину, били в воду, поднимая искрящиеся фонтанчики. Казалось, не будет конца этому спуску. Иван чувствовал, что инерция машины возрастает и дерево уже не в силах сопротивляться ей.

Вода была уже рядом. Грузовик готовился войти в нее, как ныряльщик. Свет отраженных рекой фар заполнил кабину.

Сейчас радиатор ударит в твердое речное дно. Скорость слишком высока! Толчок! Нет, это ель, зацепившись за прибрежный кустарник, дернула машину и затормозила скольжение.

ЗИЛ поднял сверкающий веер брызг, подскочил и выпрямился. Зашипела вода, попавшая на раскаленный коллектор. Мотор продолжал глухо рокотать. Холодные струи брызнули сквозь отверстия в днище кабины. Но вот уже пройдено самое глубокое место, колеса ухватили пологий песчаный берег, и машина выскочила из реки.

— Ну, вынесло, — сказал Иван, — теперь немного осталось.

Лицо его было усеяно каплями пота. Он вытер лоб ладонью и откинулся на сиденье, зажмурив глаза.

Можно было позволить себе минутную передышку.

Впереди был еловый лес.

Эмик первым услышал далекий гул мотора. Приоткрыл глаза. Верный страж Лисков спал у костра, обхватив ружье. Луна висела над деревьями холодным белым диском, до рассвета было еще далеко.

Эмик прислушался: да, по дороге, со стороны Змеиной речки, приближался грузовик.

Это было невероятно, чудовищно. Значит, Ивану удалось проехать через мост, хотя столбы были подрублены так, что не выдержали бы и легковушку, не то что груженый ЗИЛ.

— Эй, ты! — крикнул шеф. — Гаси костер.

Оторопелый Лисков принялся забрасывать уголья землей.

— Пошли!

Каким невероятным ни казалось появление машины на дороге, Эмик понял: в глубине души он ждал и боялся этого. Проклятый шофер — ему на редкость везет. Ну, пусть подъедет поближе, пусть.

Упругим, гибким шагом Эмик пошел к дороге, не глядя на Лискова, который трусил сзади.

— Выстрелишь ты, — сказал он на ходу. — Ружье твое, тебе сподручней.

Они шли меж темными стволами. Лес постепенно редел. Все больше появлялось лунных пятен на мху, и было непонятно — то ли снег это, то ли свет. Лисков был мрачен и подавлен. Иван и на этот раз перехитрил их, он не стал дожидаться, пока его пристукнут в зимовье. Все получалось не так, как рисовал шеф. Червь сомнения поедал бледную душу Тихого Вени. Вот и сейчас Эмик заставляет стрелять его, Лискова. Известно зачем. В случае неудачи шефу будет легче выпутаться: мол, не он же шел на «мокрое». Чужими руками хочет загребать жар.

Дружки вышли на дорогу, которая рассекала лес белым шнуром. Километрах в двух или трех жужжал мотор автомобиля, и звук этот был для Лискова хуже бормашины.

— Здесь он будет ехать быстро, — сказал Эмик.

Они прошли немного в сторону поселка и оказались на вершине холма. Дорога круто переламывалась, и в месте излома, где хозяйничали ветры, поперек колеи лежали два подгнивших еловых ствола.

— Здесь, — сказал Эмик.

Фары издалека ощупывали вершинку, и над головой то и дело загорались голубоватым светом остроконечные макушки елей. Лисков посмотрел туда, где был поселок, и увидел темный силуэт Большого гольца, на котором стояли «Черные идолы». Да, Шалый Ключ совсем близко. Никак нельзя пропустить шофера.

Они залегли за бровкой, с левой, «шоферской», стороны дороги, прикрытые мощным, наклоненным стволом ели и стеной густого подлеска.

— Не высовывайся, пока не пройдут фары, — объяснил шеф. — Он затормозит перед бревнами, тогда и стреляй. Помни: если промахнешься, я первый тебя прикончу.

Лисков только кивнул в ответ. Он смирился со своей участью, как телок, вошедший в загородку бойни. Кое-что прояснилось в его лопоухой голове. Он знал уже, что как только Иван Сажа будет убит, Эмик расправится и с ним, верным своим помощником, и уйдет с самородком.

«На все один конец, — покорно думал Лисков, — но если я попаду, то еще можно будет что-то сделать, ножик-то и у меня есть, а если не попаду, то верная хана».

Он несколько раз вскинул ружье, представляя в боковом оконце кабины крупный, лобастый профиль водителя.

Эмик лежал рядом, опёршись на рюкзак и покусывая жесткую травинку. Ножик с тонким лезвием он вынул из голенища и держал под рукой.

— Если шофер вылезет из кабины, бей не в голову, а пониже. Лучше попадешь, — сказал шеф. — Ранишь — добьем.