Дорога королей (Конан-мятежник)

– Впечатляет, не так ли?
– обратился Сантиддио к вновь прибывшим, которые застыли с раскрытыми от изумления ртами.

– Этого хватит, чтобы кормить весь народ Зингары в течение целого года!
– воскликнул Карико.

– Это может существенно пополнить фонды Белой Розы, - поучающе произнес Аввинти.
– И превратить ее в реальную силу, способную влиять на зингаранскую политику.

– Раздел будем производить при следующей встрече, - предупредил Сантиддио надвигающуюся ссору.
– Мордерми нужно время, чтобы тайно продать драгоценности.

– Сколько времени?
– подозрительно спросил Аввинти.

– Это зависит от генерала Корста, - холодно посмотрел на него Мордерми.
– Мы постараемся сделать все как можно быстрее, но необходимо принять меры предосторожности, чтобы никто не опознал похищенное. Я уверен, что Корст в первую очередь начнет прочесывать гавани - вывезти ценности на корабле - самый удобный способ. Речь идет не о простом ограблении, и Корст понимает, что может лишиться головы, если не найдет преступников. Мы должны быть предельно осторожны.

– Я согласен, - сказал Сантиддио.
– А ты, Аввинти?

– Я считаю, что следует разделить все прямо сейчас, - сказал Аввинти.
– Убежден, что мы сумеем реализовать свою часть через Белую Розу быстро и без риска быть обманутыми.

Мордерми недобро улыбнулся:

– Обманутыми?
– зловещий блеск появился в его глазах, правая рука небрежно легла на эфес шпаги.

– Посредниками, - поспешил добавить Аввинти.

– Ты что, знаком с кем-нибудь из скупщиков краденого? поинтересовался Карико.

– Нам нужен опытный ювелир, который смог бы оценить все это, напомнил Сантиддио.
– Мы ведь не хотим, чтобы шемитские жулики уплатили нам только половину суммы?

– Мое единственное желание - чтобы эта сделка принесла максимум пользы Белой Розе. Прошу извинить меня, если мои познания в области сбыта краденого несколько скудны.

Конан, который был свидетелем подобных споров бесчисленное множество раз, не вмешивался. Однако от Мордерми не укрылось, что киммериец ел и пил только с помощью левой руки, а правая, как бы невзначай, находилась рядом о рукоятью меча.

Аввинти был достаточно умен, чтобы сообразить, что остался в меньшинстве.

– Если таково общее желание, - произнес он с кислой миной, - то я не возражаю, чтобы реализация драгоценностей была бы проведена Мордерми. Но тогда, может быть, мы разделим деньги?

– Идет, - кивнул головой Мордерми.
– У меня есть весы или... благородные господа сочтут ниже своего достоинства взвешивать презренный металл?

Настроение у всех заметно улучшилось. Сандокадзи перегнулась через стол и пододвинула к Мордерми тяжелую груду золотых, серебряных и медных монет. Все взгляды устремились к столу.

Все были так поглощены этим зрелищем, что один только Конан обратил внимание, что пламя свечей вдруг окрасилось в голубоватый цвет. Киммериец потер глаза. У него было ощущение, будто желтое пламя проходит сквозь голубую вуаль. Конан уже открыл рот, чтобы позвать остальных...

И тут открылась дверь. Тихо и внезапно. На пороге стоял незнакомец, освещенный голубоватым пламенем свечей. Никем не задержанный, он прошел вперед и подошел к столу.

Первым пришел в себя Мордерми.

– Кто ты и как попал сюда?

– Мое имя Каллидиос, - ответил тот с легкой иронией в голосе.

– А попал я сюда очень просто - через дверь.

– Я приказал никого не впускать, - зарычал Мордерми, уязвленный тем, что его прервали.

– Мне этого никто не сообщил, - вежливо ответил незнакомец.

– Зачем ты пришел?

– Я пришел, чтобы дать вам короля.

Конан стиснул рукоять меча, но Мордерми только рассмеялся. Его смех подхватили остальные. Самоуверенность, с которой держался этот человек, попавший в воровской притон, где собираются самые безжалостные убийцы, без сомнения, говорила о том, что он сумасшедший. Только киммериец даже не улыбнулся. Он кожей ощущал холодное дыхание колдовства, а запах, исходивший от незнакомца был запахом Стигии.

Каллидиос, однако, казался вполне безобидным. Он был молод - не старше всех присутствующих, - худ, его руки и ноги свободно болтались под повидавшей виды одеждой. Широкий плащ из какого-то серого материала свисал с его худых плеч, незнакомец неуклюже переминался с ноги на ногу, как будто ему мешала длинная шпага, которую он носил низко на бедре. У него было смуглое лицо и ястребиный нос, характерные для стигийской расы, но соломенные волосы и серо-зеленые глаза говорили о примеси монгрельской крови. Нездоровый блеск его глаз говорил, что незнакомец находится под наркотическим воздействием цветов лотоса.

– Еще раз спрашиваю, зачем ты пришел? Отвечай, пока мои люди не переломали тебе ребра.

– Боюсь, ты долго будешь звать своих людей, - засмеялся Каллидиос и переступил с ноги на ногу.
– Они храпят во всю силу своих легких. Наверное, вчера поздно легли спать.

– Сифино! Амози!
– крикнул Мордерми.
– Идите и выбейте этому наглецу все зубы.

Не дождавшись ответа, Мордерми повторил свой призыв с еще большим гневом, и снова безрезультатно.

– Всего одно маленькое заклинание, - хмыкнул Каллидиос.
– Я еще и не такое могу. Вложите ваши шпаги в ножны, господа, я пришел с миром.

– Конан, если этот идиот сделает хоть один шаг, убей его.
– сказал Мордерми.
– Сантиддио, выгляни за дверь, что там?

Сантиддио встал из-за стола и замер. В комнате не было двери, на ее месте стояла белая стена.

– Детский фокус, уверяю вас, - заметил Каллидиос.
– Дверь, наверное, еще здесь, хотя я не уверен. Прости мне мою предосторожность - то, о чем я поведу речь, должно остаться в пределах нашего маленького круга.

Каллидиос не двинулся с места, и дверь вдруг снова появилась. Из коридора доносились голоса спорящих.

– Это просто внушение, - пояснил Каллидиос.

– Подожди, Конан.
– Мордерми жестом остановил киммерийца, который было собрался проткнуть колдуна мечом.
– Сперва выслушаем его. Наш гость обладает коварными талантами.

– Это стигийский колдун, и если он станет на голову короче, его коварство поуменьшится, - сказал Конан.
– Его надо убить или потом мы будем горько раскаиваться в содеянном.

– Немного погодя, - предложил Мордерми, заметив, что все остальные разделяют слова киммерийца.
– Прежде чем его вынесут отсюда вперед ногами, пусть объяснит, зачем пожаловал.