Дорога миров

— Пока!

Верно уцепилась за ключевое слово Белль, ой как верно. Не зря я даже глаза открыл, чтобы показать повышенное внимание и значимость.

— Правильно. И длительность этого самого «пока» зависит от того, насколько долго в переписке мне удастся выкачивать остатки нужной информации, а также вдумчиво и тщательно, чтоб с мизерными шансами на неудачу, подготовить похищение этих важных предметов. Тлатоани уже допустил большую ошибку.

— Выставлять такие ценные штуки на всеобщее обозрение в главном храме своей столицы. Фи! Хотя это могут быть просто копии, Чезаре.

— Могут,- охотно соглашаюсь со вполне разумной версией. — Но от любой копии тянется след к оригиналу, который можно найти. А пока наши планы насчёт черепов будут прорабатываться и проходить предварительные стадии воплощения в жизнь, нужно будет заняться иным, но родственным. Догадываешься?

— Что может быть лучше интересных тебе артефактов? Много других артефактов, ещё более любопытных. Только где ж их искать?

Пожимаю плечами. Дескать, тут уж с ходу и не скажешь. Зато дополняю к известному нам о «неуместных артефактах» ранее:

— Некая энергия, вот что важно. Если теория верна, то от найденной нами в архивах Константинополя карты тоже должно исходить нечто этакое, особенное. Согласись, раньше мы в таком аспекте изучать предмет даже не пытались. Теперь же попробуем. Чем бесы не шутят, пока демоны спят.

Меж тем Белль как следует призадумалась. Серьёзно так, от души, явно уцепившись за нечто всплывшее в памяти и нуждающееся в осмыслении. Это могло быть как надолго, так и прерваться через несколько секунд. Ну, если она призадумалась, то и мне можно мысли по извилинам погонять.

Необходимые мысли, очень. Как ни крути, а при всём узнанном в разговоре с тлатоани и из присланных им записей, оставалось под вопросом главное — полностью управляемый, сознательный шаг на Дорогу Миров. Контакты с артефактами-метками, желательность их присутствия рядом в момент смерти, тренировки по ощущению исходящей от них энергии, схожие с некими медитативными практиками, насколько я о них помнил. Помнил, но вот увлекаться не увлекался, врать не стану.

Не хватало очень важных фрагментов, которые предстояло искать самим, искать чуть ли не наощупь, руководствуясь лишь смутными подсказками. К тому же полученными ни разу не от друга/союзника, плюс и сам он не был специалистом. Воспользовавшись знаниями совсем другого человека. Та ещё задачка, да? Только работать всё едино придётся, для начала перерывая все сказания, предания и просто упоминания о разного рода странных вещах. А тут не привычное мне время с интернетом и богатейшими библиотеками, тут всё гораздо примитивнее. Вон, за ради проверки «ацтекского следа» пришлось полноценную войну устраивать. Правильно устраивать, но это уже отдельный разговор.

Искать нужно, искать! И не абы какие «неуместные артефакты», а реально выламывающиеся из всего привычного, бьющие по мозгам осознающим их сущность. Что-то такое вертится в голове, но для полной уверенности нужно будет внимательно перечитать те записи, которые в Риме остались, в замке Святого Ангела. Тогда мы с Белль много чего набросали в качестве возможных мест и предметов интереса, вот теперь и пришло время «собирать камни».

— Александрия, — сладко улыбаясь, аж пропела выплывшая из путешествия по собственному сознанию Белль. — Там действительно есть нечто, стоящее внимания. Правда, придётся как следует поискать.

— Это ты про многоуровневые подземные катакомбы, что недалеко от колонны Помпея? — чуток поскрипев мозгами, выдвинул возможную, но кажущуюся сильно натянутой версию. — Так там вроде ничего такого действительно интересного не находили. Нет, поискать можно, но тогда не только там, а вообще по остаткам роскоши былой. Египетское наследие, оно такое, во многом загадочное и шокирующее. Поищем! Быть может и найдём нечто особенное, подходящее под определённые параметры. То есть, конечно, нам найдут.

Улыбается подруга. Вот ведь коварное создание. Слишком давно и хорошо её знаю, вот и приучился понимать даже без слов. Не туда свернули мои предположения, хотя до сих пор близко. А раз близко, то…

— Нечто конкретное вспомнила, да?

— Точно, Чезаре, конкретнее некуда. Как тебе мумии, у которых в кости были вживлены золотые пластины. При жизни, насколько можно было судить из исследований, а вовсе не в процессе подготовки к погребению. И всё это в одном огромном саркофаге, не по отдельности. Если это не круче хрустального черепа, то я готова признать себя скачущей по веткам белочкой. Или находящейся в «белочке».

— Это… такого я даже не слышал.

— А вот я слышала и даже видела. Сначала не лично, только фото и видео исследований. Потом до того зацепило, что сунулась туда, где всё это изучалось. Дала денег, ну меня и пустили. Золотой ключ, он всегда большинство дверей открывает. И ты знаешь, вспомнила только сейчас, раньше словно вытравилось из памяти, когда мы с тобой о «неуместных артефактах» говорили. Странно, не правда ли?

Всё страньше и страньше, как любила говорить совсем другая Алиса, проваливаясь в кроличью нору. И это я не про мумии с золотыми пластинами в костях, что оказались туда вживлены при жизни, причём, по словам Белль, отнюдь не варварски-грубым манером. Они вполне могли оказаться тем, что мы ищем, что способно принести некую вполне ощутимую пользу. Конечно, требовалось это сначала найти, но… при имеющихся ресурсах, зная приблизительное место раскопок, нагнать нехилую толпу людей с лопатами и прочими необходимыми инструментами — дело не столь и хитрое. Нет, тут меня другое обеспокоило.

Память! Почему у моей подруги, на неё сроду не жалующейся, она выкинула такой внезапный фортель? Это ж ни разу не розыгрыш, Алиса-Изабелла реально пытается понять, но никак не может. Причина, у всего есть причина, а наблюдается здесь лишь следствие. Надо, ой как надо пройти от конца к началу. Понять и осознать, что в этом такого… Важного? Бесспорно. Но важного для чего, вот в чём главный вопрос. Вопрос, на который…

Есть на него ответ, есть! Внезапная вспышка не озарения, но той самой памяти, словно в разуме приоткрылся доселе хорошо спрятанный, укромный уголок, куда засунули, утрамбовали и как следует замаскировали то, что и знать не требовалось. Невольно морщусь от головной боли, но иду по «нити Ариадны» в глубины прошлого, случившегося ещё тогда, в прежнем мире. И не за несколько дней или там недель до гибели там и попадания сюда, а в куда более ранний период времени.

— Чезаре? Что такое? — обеспокоилась Белль. — Если голова… Нет, ты сейчас так сосредоточен. Молчу! — отстраняющийся жест и понимание в глазах. — Похоже, не одна я позабыла нечто особенное.

Нечто, хм. Неплохой термин использовала подруга, оченно подходящий к ситуации. Действительно, вспоминать то, что как будто специально — и не тобой самим, что особо характерно — было спрятано, то ещё сомнительное удовольствие. Зато необходимое, зато показывающее, что это однозначно не хлам, не «мусорные» воспоминания, каковым только и место в самых далёких закоулках разума человеческого, который окончательно ничего не забывает, но некоторые воспоминания прячет так глубоко, что и не представить.

Моё прозвище в бытность наёмным убийцей, оно ж дано было не сразу. Со временем так сложилось, причём имелся в виду не абы какой кардинал, а аккурат тот, в чьё тело я в итоге и попал самым неожиданным для себя образом. Ай, не о том речь!

Тогда о чём? О случившемся несколько позже того, как прозвище Кардинал не просто прозвучало, но и окончательно укрепилось, да и мной было принято, что называется, от глубины души. Известно, если что-то принимаешь самой своей сутью, то не можешь не начать интересоваться не просто далёким прошлым, но ещё и тем, которое связано со вполне конкретной персоной, а именно Чезаре Борджиа и его семейством. Не фанатичным манером, а просто, банального любопытства ради. По миру меня носило хорошо так, в разные уголки, тем более европейские. Носило так носило и занесло…