Дорога смерти (Обретение волшебства - 2)

– Меня не волнует, кто поедет со мной, если остальные озаботятся покупкой припасов.

С этими словами он пришпорил Рэчел и направился к конюшне, за ним немедленно последовал Харнор.

Марвик покачал головой, направляясь к самой богатой на вид лавке вслед за Имбресс и Лэцем.

– Моя мамаша частенько говорила, что такого глупца, как мой папаша, с лихвой хватило бы для любой компании, - пробормотал Марвик себе под нос- Но двое - это звучит ужасно.

Когда Брент и Харнор зашли побеседовать к владельцу конюшни, тот находился в приподнятом настроении. Его зовут Родди, сообщил он, поправляя домотканую рубашку и извлекая из ближайшего ящика бутыль с домашним пивом.

– Как насчет выпить, парни?

Брент открыл рот, намереваясь отказаться, но Харнор пихнул спутника в бок.

– Неплохо бы, - произнес он, с невероятной легкостью воспроизводя акцент обитателя северозападного Чалдиса. Брент лишь покачал головой. Он ничуть не удивился неожиданной перемене, превратившей молчаливого агента в дружелюбного, разговорчивого парня, ему приходилось наблюдать подобные метаморфозы каждый раз, когда они останавливались, чтобы раздобыть информацию о Хейне и Мадхе. Однако Брента раздражала необходимость тратить время на пустую болтовню. Он считал, что достаточно швырнуть на стойку некоторое количество монет, и человек ответит на любые вопросы независимо от того, нравишься ты ему или нет.

– У вас здесь немало живности, - заметил Харнор, кивая в сторону пасущейся скотины, которую было видно в окно, находившееся позади них. Что-то во внезапно смягчившемся лице сурового разведчика, каштановых волосах, слишком редких для тридцати четырех лет, делало его похожим на солидного деревенского парня.

– Это точно, - согласился Родди, делая глоток из бутыли и передавая ее Харнору.
– Но скотина не моя. Иногда я покупаю скот прямо у мелких фермеров, затем переправляю его в Белфар или Пентус. Обычно в Пентус. Тамошние солдатики потребляют много отбивных, а Башня Совета платит неплохие денежки, дай бог здоровья Амету Пейлу. Чаще, однако, фермеры платят мне за то, что я собираю здесь скот, затем разом перегоняю всех животин на рынок. Как правило, мне удается получить лучшую цену, чем им, поскольку они на своих фермах не слишком-то привыкли торговаться.

Брент скрипнул зубами, он не мог дождаться, когда же наконец Харнор переведет разговор на Мадха с Хейном.

– Но этот скот, - продолжал Родди, - принадлежит Реду Парвитту. Старина Ред устал платить мне за перегон, так что как раз сейчас решил гнать его на рынок сам. Платит мне только за то, что я держу его скотину, пока с востока подойдут остальные гурты. Ну, они-то подошли этой ночью, но сегодня утром, как раз когда Ред и его парни собирались выехать, все их лошади пали. Получилось, Ред перехитрил сам себя. Он же не может гнать скотину куда бы то ни было пешком, а значит, вынужден платить мне за каждый день. Я стану хозяином каждой десятой его коровы к тому времени, как он пригонит свежих лошадей с переправы Джоллума.

Тут Харнор расхохотался, это был неожиданный взрыв откровенного, искреннего смеха.

– Этот Ред, не тот здоровый, плохо воспитанный мужик с бородой, заплетенной в косичку?

– Точно, это Ред. Он со своими парнями все еще торчит в трактире. Затем глаза Родди понимающе сузились.
– Держу пари, он пытался купить ваших лошадей.

– Да уж, пытался, - ответил Харнор, еле слышно добавив со смехом: Наемники! Да это же просто шайка раздраженных, севших в галошу фермеров.

– Ну, - хмыкнул Родди, - я вижу, вы их не продали, и за одно это стоит выпить.

На этот раз он передал бутыль Бренту, но тот лишь покачал головой и бросил недовольный взгляд на кривоносого агента.

– Знаешь, Родди, я бы на твоем месте не беспокоился, что Ред раздобудет лошадей на переправе Джоллума.

– Как так?
– изумился хозяин.

– Все тамошние кони передохли, на них мор напал. Должно быть, тот же, что истребил коняшек Реда. Быстро убивает. Интересно, как его разносит?

Родди хмыкнул.

– Похоже, я знаю, - сказал он.
– И я сдуру сам ему помог. Пара мужиков появилась здесь сразу после рассвета. Они ехали на конях, которые, казалось, были уже в двух шагах от смерти. Путники хотели купить свежих лошадей, я продал им самых лучших, и они сразу уехали. Странно, что они оставили себе и старых. Скорее всего, сейчас бедные животины уже издохли, но если те парни принесут в Нью-Пелл какую-то заразу, лесники вряд ли скажут им спасибо.

– Как выглядели эти двое?

– впервые открыл рот Брент. Харнор искоса глянул на бывшего шпиона.

– Тот, что со мной договаривался, был довольно маленький, примерно с вас ростом, - начал Родди, слишком довольный дальнейшими неудачами Реда, чтобы обратить внимание на тон Брента.
– Смуглый. Красивый и вежливый. Его помощник повыше, с совсем короткими волосами, выглядел подозрительно.

– Это они, - спокойно констатировал Брент, направляясь к двери.
– Вы сказали, они были здесь на рассвете?

– Не больше часа после восхода. Вы их ищете, парни?
– с любопытством спросил Родди.

– Да уж, - бросил Брент, выскальзывая за дверь, Харнор поторопился за ним.

– Тринадцать часов, - простонал бывший шпион, когда агент поравнялся с ним.
– Наши лошади устают все больше и больше, и мы отстаем все сильнее и сильнее.

– Часом больше, часом меньше - какая разница, Каррельян, - усмехнулся Харнор.
– Мы выиграем или проиграем благодаря нашему уму, а не лошадям.

6

Было уже довольно поздно, когда Карн наконец позвал слуг, чтобы те вынесли его из подвала. Скорее всего, Масия уже спит. Он с грустью осознал, что провел без нее целый день, хотя чем его возлюбленная могла бы помочь в его кошмарной работе? Поскольку из-под ее двери не пробивался свет, он и вправду решил, что женщина уснула, однако и резкого, ритмичного скрипа ее кресла-качалки он тоже не услышал. Кресло-качалка в особняке смотрелось почти комично - это была не та мебель, которую выбрал бы Брент. Но Томас, один из слуг, слышал, как Масия громко интересовалась, имеются ли в особняке кресла-качалки, и взял на себя заботу о том, чтобы обзавестись хотя бы одним. "Сколько раз, - думал Карн, - я мечтал именно об этом, о том, чтобы она оказалась здесь, согревая своим теплом особняк, который мы делили с Брентом?" Почти все те два года, что они были любовниками... Но Масия гордая и упрямая женщина, она не желала становиться содержанкой, пока могла вести собственную, простую и честную жизнь. Она почти открыто избегала и знакомства с Брентом, и посещения особняка. Карн чувствовал, что дело не только в ревности. Просто встреча с Брентом могла каким-то образом заставить ее признать, что его преданность другу имеет право на существование. Карн сомневался, можно ли считать совпадением или некоей иронией судьбы то, что Масию смогла привести в особняк лишь трагедия, и именно трагедия погнала Брента прочь, возможно к его же благу.

Учитывая поздний час, Карн помедлил мгновение, прежде чем постучать, но решил, что раз уж Масия не спит, возможно, она обрадуется компании. Мгновением позже она распахнула дверь, одетая в халат поверх ночной рубашки, каштановые волосы, распущенные на ночь, свободно струились по плечам. Но когда она повернулась, Карн заметил лунный блеск на нескольких нитях стального цвета, затерявшихся в пышной шевелюре.

Масия, не сказав ни слова, прошла через всю комнату, обогнула массивный диван с тяжелыми велюровыми драпировками и вновь опустилась в кресло, слегка поерзав, чтобы устроиться поудобнее на его расшитом сиденье. Там, у окна, женщину окутывал лунный свет, и Карн медлил у порога, с - восхищением глядя на ее силуэт. Что-то в курносом носике его возлюбленной, несмотря на пятьдесят лет нелегкой жизни, выдавало в ней шаловливую девчонку, некогда склонную к проказам да, пожалуй, не отказавшуюся от них и по сей день.

– День был длинным, - начал он, сожалея о том, что его голос нарушил тишину ночи.
– Прости, что я не смог прерваться и навестить тебя...

– Я понимаю, - поспешно проговорила она, - У тебя масса работы.

И Карн расслышал в ее голосе невысказанное сожаление, ведь у нее-то своей не было - чистки, мытья, прочих домашних обязанностей, - всего того, что составляло смысл ее жизни на протяжении многих лет. В особняке не осталось работы, которую бы уже не сделали расторопные, получавшие неплохую плату слуги. В этом доме у нее не было другого занятия, кроме как ухаживать за ним, но даже покалеченный, Карн не переставая трудился, присматривая за делами Брента, и времени на нее у любимого мужчины уже не оставалось.