Дорога смертников

Братья с растущим изумлением рассматривали кипящую повсюду жизнь, которой абсолютно не было дела до двуногих чужаков, и просто отказывались в это верить.

Конечно, тут встречались те же ядовитые гады, как и раньше. Мелькали под елками такие же огромные зайцы с невероятно длинными зубами и ненормально разумным взглядом. Были и толстые змеи, через которых порой приходилось аккуратно перешагивать, и шипастые ветки, которые Белка осторожно отводила в сторону, давая спутникам возможность пройти. Плотоядные цветы, к которым она благоразумно не приближалась. Разноцветные птицы, имеющие на кончиках крыльев невероятно острые перья, которые могли пробить даже легкую броню... Лакр своими глазами видел, как одно такое перо сорвалось вниз и почти насквозь пропороло не самую тонкую ветку какого-то дерева. Хотел было взять на память, но Гончая как-то буднично сообщила, что кончик такого перышка почти всегда содержит смертельный яд, а на закономерный вопрос, есть ли тут хоть одна травинка без неприятного сюрприза, так же спокойно ответила, что есть, но очень мало. И еще добавила, что растет она лишь возле Лабиринта - по желанию его Хозяина.

Видели они и огромных волков, идущих по следу быстроногого оленя. Однажды обнаружили спрятавшуюся под толстыми корнями одноглазую каракатицу - карадума, забившегося в свою нору, как улитка в раковину. Видели проворных лисиц, лакомившихся какой-то падалью. Тех самых кабанов, с которыми едва не столкнулись поутру - здоровенных, с человека ростом, покрытых густой жесткой шерстью неприятного бурого цвета, с длинными, почти в две ладони, передними клыками и мощными копытами, которыми эти монстры легко взрывали слежавшийся дерн.

При виде них даже Терг неприлично разинул рот и с содроганием прикинул, сколько усилий пришлось бы приложить, чтобы завалить хотя бы одну такую хрюшку. После чего пришел к выводу, что игра не стоит свеч, и предпочел, подобно Белке, потихоньку удалиться, не тревожа покой многочисленного стада...

Однако было во всем этом разнообразии странное, хотя и хорошо ощутимое отличие: ЭТОТ Лес действительно почти не замечал чужого присутствия. Он жил своей собственной жизнью. Цвел. Неслышно напевал мелодию летнего ветра. Неторопливо шевелил руками-ветками и блаженствовал, радуясь каждому солнечному лучику и каждой капле упавшей на землю росы. Он больше не излучал смертельной угрозы. Не нацеливал ядовитые шипы в глотки непрошеным гостям. А если вездесущие комары все-таки пытались по привычке испить свежей крови, то делали это только из-за врожденной необходимости, а не по причине ненависти к нарушителям.

Братьев больше не провожали повсюду настороженными взглядами, не пытались остановить, не набрасывались с ходу. Их просто не замечали. Деловито сновали по своим делам, кого-то ели, от кого-то убегали, росли и тянулись к теплому солнышку, но ничем не показывали, что недовольны. Даже свирепые кабаны только мазнули по веренице людей равнодушными взглядами, убедились, что странные типы не собираются нападать, и невозмутимо вернулись к вкусным корешкам, ради которых остановились на просторной поляне.

И разница эта была настолько резкой и неестественной, что наемники в глухой броне и спрятанными под капюшонами лицами вдруг ощутили себя не в своей тарелке. Словно нищие бродяги, случайно зашедшие в королевский дворец и пораженно застывшие на пороге, ослепленные его роскошью, богатством и повсеместной позолотой.

– Что это?
– растерянно прошептал Лакр, совсем не чувствуя всеобъемлющей ненависти, которая так давила на виски буквально с утра.
– Белик? Как такое может быть?! Я думал...

Белка ненадолго остановилась.

– Что? Не ожидал?

Он медленно покачал головой, растерянно оглядывая мирную пастораль, которая просто в голове не укладывалась. Неужели вот ЭТО и есть Проклятый Лес?! Чистый, искрящийся и лучащийся на солнце, как настоящая драгоценность? Мягкий, уютный, какой-то по-домашнему приветливый? Добродушный, словно старый пес, играющий с неуклюжими щенками? Незлой? Снисходительно-мирный?! Все это - ОН?!

Лакр даже головой помотал, чтобы избавиться от наваждения. Но тщетно: странное видение никуда не исчезло. Игриво подрагивающие листики так и отбрасывали веселые блики, легкий ветерок ласково ерошил кроны огромных деревьев, многочисленные птицы вдохновенно выводили свои затейливые трели, тихонько жужжала мошкара, под ногами стелился мягкий зеленый ковер, по которому хотелось во весь опор промчаться босиком, впереди мелькнула голубая лента кристально чистой реки...

– Потрясающе! Мне казалось, нас с первого шага будут пытаться сожрать, нагадить на головы, кидаться шишками, плеваться, колоться и все такое прочее. Даже хуже, чем вчера. А это... это что-то невероятное!

Перворожденные сдержанно удивились.

– Действительно. Почти как дома. И палисандр... его больше нигде в мире нет, Бел. Знаешь, сколько будет стоить даже один такой ствол?

Владыка Л'аэртэ с наслаждением вдохнул.

– Это правда: тут очень красиво. И хорошо. Легко дышать, словно этот Лес для нас и создавался. Даже жаль, что я раньше не сподобился сюда заглянуть: здешние чудеса стоят того, чтобы их так защищали. Пожалуй, я соглашусь с Таррэном: здесь действительно самое восхитительное место для нового Дома, какое только можно вообразить.

– Не больно-то расслабляйтесь, - усмехнулась в ответ Гончая.
– На самом деле и звери, и птицы одни и те же. Ничего не изменилось за этот день. Мы всего лишь удалились от Кордона, а так - никакой разницы. Деревья, ветки, шипы... даже ядовитая травка под ногами и цветы с колючками. Вон та бабочка, Тиль... да-да, та красавица с рыжими крылышками... может одним касанием усиков свалить тебя с ног. А вон та, беленькая, если присядет на открытую кожу, сожжет ее до кости. Пенек слева от тебя - на самом деле не пенек, а очень даже голодный ползун. Просто ты для него чересчур велик, поэтому он и прикидывается дохлым. Зато под дальним кустом со стороны рыжего притаился зверг и весьма даже напряженно размышляет: успеет ли кого-то умыкнуть, пока все зевают, или же нет? Если бы не я, точно бы попробовал, но мой запах он знает - не думаю, что рискнет нарываться. А если и рискнет, то не сейчас.

Братья, разом опомнившись, молниеносно подобрались и только сейчас заметили под желто-зеленым кустом непонятную плотную массу, которая прежде казалась игрой света и тени, но на самом деле ею не являлась. Потому что очень даже живо таращила раскосые янтарные глаза и по-кошачьи припадала к земле, вонзив туда острые когти.

Поняв, что его заметили, пятнистый зверь решил все-таки не рисковать: фыркнув и сердито зашипев на блеснувшую под солнцем сталь, проворно выскочил из своего укрытия и быстрее молнии скрылся за деревьями.

– Их тут много, - равнодушно сообщила Белка, когда наемники ошеломленно повернулись.
– Очень. А прячутся так ловко, что даже мне порой бывает трудно заметить. Просто гении маскировки: пока не пошевелятся, ни за что не найдешь. А с учетом того, что они и окрас могут под цвет окружающей растительности менять, считайте, что вам крупно повезло. Этот зверь, кстати, уже немолод. Годика четыре как бегает по здешним местам. Опытный, матерый, иначе бы не утерпел: вы слишком хорошо подставились.

– Все равно, - растерянно огляделся Лакр.
– Это неправильно. Или нет, это, конечно, лучше, чем вчера, но такое впечатление, что нас... пропускают?

– Нет. Просто Кордон - это своего рода предупреждение для тех, кто рискует сюда соваться: ради палисандра, золота, камней или мягких шкур. Он наглядно показывает, что будет с теми, кто пожелает сунуться дальше. И внятно говорит: если не побоишься, если достаточно смел и ловок - проходи, пробуй, охоться. Не нарушишь законов - уйдешь с добычей. Но если оплошаешь - не обессудь: станешь чьим-то обедом. В Кордоне сосредоточена вся сила Проклятого Леса, все его стремление остаться не разграбленным. ТАК он защищает себя от любых посягательств, а самое ценное прячет за шипами и иголками, как устрица - нежное нутро.