Дорога в бесконечность

При упоминании о родителях, Алла вспомнила, что Беляева растит одинокая мать, а вот у Лешки папа есть, причем очень суровый. Если он узнает, что сделал его сын, парню совсем не поздоровится.

– А вот и настоящее наказание, - прошептала она на ухо Горгадзе, увидев, как в участок вошли двое — мужчина и женщина. Обоих она несколько раз видела в училище.

– Где мой оболтус?
– отец Ринатова, крупный мужчина, не скрывал своей злости.
– Что я должен подписать?

Потом он обернулся к Алле, и на его лице появилось совсем другое выражение — покаянное, виноватое.

– Прости, Алла, - проговорил он, пряча взгляд.
– Я очень виноват, что воспитал такого сына. Как я могу искупить его поступок? Только скажи...

Алла молчала. Ей было даже жаль этого человека. Видно, что Ринатов-старший действительно переживал.

– Искупать не надо, - ответил Горгадзе.
– Я не дал произойти преступлению. Но, есть один способ, который поможет этим ребятам осознать, что они неправы.

Взрослые — Беляева, Ринатов и Юрий — встали друг напротив друга тесным треугольников. Горгадзе говорил тихо и внушительно. Он предлагал следующее: так как о случившемся извещался директор училища, вопрос выносился на медико-педагогическую городскую комиссию. Уже случалось такое, что на ней несовершеннолетние потенциальные преступники признавались опасными для социума, и им предписывался корректирующий вид обучения. Чаще, всего, это был Чертов остров — закрытая школа на маленьком островке в море. Там царила строжайшая дисциплина. Детей не обижали, но строили, как в армии. Школа охранялась как усиленной охраной, так и морем. Там были все нужные предметы, нормальное питание и медицина. Ребята воспитывались и исправлялись в таких условиях — многие из них поступали после этого в мореходку, будучи другими людьми.

Беляева резко воспротивилась: ее единственного сына, да на Чертов остров?! А вот Ринатов задумался. Вариант казался ему подходящим.

– Если я не смог воспитать сына, нужно воспользоваться помощью системы...

Оба родителя забрали своих беспутных чад, расписались в протоколе и попросили день на раздумье.

– Мы им поможем решиться, - прошептал ей на ухо Горгадзе. Сейчас они стояли рядом с участком.
– Им — это самим ребятам. Они просто не смогут, не захотят остаться в училище. Но, придется рассказать все Саше. Сделаем это вместе — я сдержу его агрессию.

Сидя с Аллой в кафе недалеко от станции, Юрий умело смонтировал видео на телефоне, обрезав его.

– Если ты не согласна — скажи сразу, - заговорил он.
– Ничего постыдного для тебя здесь не будет, ни кусочка голого тела!

Саша подъехал к ним позже по звонку сестры. Узнав обо всем, он порывался найти и побить гадов, но предложение Юрия ему понравилось.

– Что-то в этом есть, - одобрил он.
– Если Алла согласна, можно попробовать!

В последний день сессии студентам читали лекции по нескольким дисциплинам. Экзаменов уже не было, но не прийти на лекции представлялось невозможным: по этим предметам выставляли зачет просто за присутствие. Ребята пробовали обманывать преподавателей, передавая зачетки прогульщиков, но эта хитрость давно была разгадана. Проще прийти, выслушать лекции и заодно пообщаться перед каникулами с однокурсниками.

В коридоре училища месяц назад повесили на стену плазменный телевизор. По нему транслировали новостные каналы. Больше всего телевизор уважал охранник — его работа сразу стала интереснее. В данный момент, он отлучился со своего места. Ринатов и Беляев приехали вместе. Они держались нагло и уверенно.

– Все равно, Калинин врежет за сестру, - говорил Ринатов.
– Чего прятаться-то?

– Ох, Лешка. Дело не в том, врежет или нет, - переживал Беляев.
– Ведь какую гадость мы чуть не сделали!

Ринатов в глубине души был с ним согласен, особенно, после серьезного разговора с отцом. В таком гневе он родителя еще не видел. Тот орал, отобрал карточку с деньгами, отходил ремнем. И пригрозил Чертовым островом. Это было бы самым страшным. В училище — вся его жизнь...

Когда они вошли, новости по телевизору затормозили. Кстати, все студенты из групп его, Аллы и Беляева в этот момент находились здесь, а также с других курсов. На экране появилась странная картина: двое парней тащили под платформу железнодорожной станции сопротивляющуюся девочку. Бедняжка кричала и сопротивлялась. Далее один, запихнув жертву вниз, полез следом сам. Второй, на секунду сняв свое лицо, перевел камеру на действующих лиц. Все, на этом действо прервалось... И все действующие лица были узнаваемы.

– Алка, бедная!
– заговорил кто-то из ребят.
– Да что же ты не сказала! Мы б этих уродов... И что же, они тебя...

– Нет, - ответила Алла дрожащим голосом.
– Один хороший человек спас...

Сочувствующих голосов становилось все больше. После искрометной лекции о насилии взгляды студентов по этому вопросу совпадали. Ринатов и Беляев стояли в конце коридора, не в силах пошевелиться.

Неожиданно, толпа студентов развернулась к ним.

– Сволочи, так с девчонкой поступать!

– Да убить мало!

Несколько ребят подошли... и просто плюнули в их сторону. От бывших друзей веяло холодом. В течение дня все игнорировали парней, а потом, когда пора было домой, их остановила около выхода группа из двенадцати парней и девчонок. Ни Аллы, ни Саши среди них не было.

– Надо поговорить, - прорычал здоровенный, мрачноватый Миша Арефьев. Один он стоил по силе их двоих.

Далее, на заднем дворе били. Били жестоко, с силой и ненавистью. Даже девочки били. И снимали на камеру. Когда все закончилось, Ринатов и Беляев с трудом встали.

В последний день перед Новым годом комиссия состоялась. Подавленные несостоявшиеся насильники понимали, что в училище им жизни не дадут, и покорились судьбе. Их родители подписали согласие на Чертов остров.

А вечером Алла провожала Юрия в аэропорту. Он улетал к родителям, причем, непростым рейсом — с пересадкой. Ей было страшно вновь остаться без него. Сердце щемило сильнее, чем тогда, возле военкомата. В прошлый раз, она не в полной мере осознавала свои чувства к нему. Все, что произошло недавно, убедило девушку: она любит Юрия, он должен быть с ней. Она вообще не посмотрит на кого-то еще — других мужчин для нее более не существовало. И сейчас, когда он, такой родной и близкий, с легкой щетиной на лице, улыбался ей на прощание, она почувствовала беспокойство. Как он долетит? Когда вернется назад? Хорошо, хоть руку подлечить успел...

– Ну, давай, Аллочка, - сияющая улыбка озарила его лицо.
– Береги себя, не ходи одна по вечерам...

Он все еще обращался с ней, как с маленькой!

– Когда тебя ждать?
– спросила она.

– Точно не знаю... У родителей хочу пробыть неделю. Но, боюсь, потом меня вызовут.

Алла была возмущена.

– У тебя же месяц отпуска!

– Милая моя, ты не понимаешь. Там все серьезно — война. Я нужен там. Другие ребята тоже хотят отдохнуть...

Со слезами на глазах, Алла обняла Юрия и поцеловала его в губы затяжным поцелуем. На сей раз он среагировал быстро — прижал к себе, отвел волосы с лица и ответил на поцелуй.

– Не доводи до греха, - он еле оторвался от девушки.
– Ты, конечно, повзрослела и стала еще красивее... Ну, маленькая ты для меня!

– Я тебя люблю, Юра, - краснея от смущения, ответила она.
– И, когда я приближусь к совершеннолетию, ты ответишь на мои чувства. Обещаешь?

– Да, - он зарылся губами в ее волосы.
– Черт возьми, Алла! Что ты со мной делаешь... Я тоже люблю тебя.

Когда самолет поднимался, он видел, как Алла машет внизу.

– Обещаю, - пробормотал он.
– Если, конечно, вернусь...