Дорога в рай (Рассказы)

В течение пяти минут крик ни на мгновение не прекращался.

– Перемени ей пеленки, - сказал Алберт.
– Они мокрые...

Он принес из кухни чистые пеленки. Миссис Тейлор сняла с девочки то, что на ней было, и надела все чистое.

Однако ничего не изменилось.

– Уа! Уа! Уа! Уа! Уа!
– вопила девочка.

– Ты ее случайно булавкой не уколола, Мейбл?

– Ты в своем уме?
– рассердилась та, прощупав на всякий случай пеленку.

Родители сидели друг против друга в креслах, нервно улыбаясь. Они глядели на ребенка, лежавшего у матери на коленях, и ждали, когда тот утомится и перестанет кричать.

– Знаешь, что?
– наконец произнес Алберт Тейлор.

– Что?

– Честное слово, она не наелась. Клянусь, еще хочет глоток. Может, я принесу ей добавку?

– Думаю, нам не следует этого делать, Алберт.

– Да ей же лучше станет, - сказал он, поднимаясь с кресла.
– Пойду и подогрею еще немного.

Он отправился на кухню, и когда спустя несколько минут вернулся, в его руке была полная бутылка молока.

– Я приготовил двойную порцию, - объявил он.
– Восемь унций. На всякий случай.

– Алберт! Ты с ума сошел? Ты что, не знаешь, что перекармливать так же плохо, как недокармливать?

– А ты не давай ей все, Мейбл. В любую минуту можешь остановиться. Начинай, - сказал он, встав рядом.
– Пусть девочка поест еще чуть-чуть.

Миссис Тейлор провела кончиком соски по верхней губе ребенка. Маленький ротик точно капканом захватил резиновый сосок, - и в комнате наступила тишина. Тельце ребенка расслабилось, и как только девочка принялась пить, выражение полнейшего счастья появилось на ее лице.

– Ну вот, Мейбл! Что я тебе говорил?

Жена молчала.

– Она голодная, вот и все. Посмотри, как сосет.

Миссис Тейлор следила за уровнем молока в бутылке. Оно быстро уменьшалось, и скоро исчезли три или четыре унции из восьми.

– Все, - проговорила она.
– Теперь хватит.

– Отрывать соску нельзя, Мейбл.

– Нет, дорогой, я должна...

– Да не волнуйся ты и дай ей поесть как следует.

– Но Алберт...

– Она проголодалась, разве ты не видишь? Давай, красавица, - сказал он.
– Допивай все без остатка.

– Мне это не нравится, Алберт, - сказала его жена, но не отняла бутылку.

– Она наверстывает упущенное, Мейбл...

Через пять минут бутылка была пуста. Миссис Тейлор медленно отняла соску, и на этот раз ребенок не возражал и не издал ни единого звука. Дочь мирно лежала у матери на коленях, глаза ее довольно светились, ротик был приоткрыт, губы перепачканы молоком.

– Целых двенадцать унций, Мейбл!
– сказал Алберт Тейлор.
– В три раза больше обычного! Разве не удивительно?

Женщина смотрела на ребенка. Губы ее сжались, на лице медленно появлялось прежнее выражение обеспокоенности.

– Да что с тобой?
– спросил Алберт.
– Что ты так волнуешься? Было бы смешно, если бы для того, чтобы поправиться, ей хватило каких-то жалких четырех унций.

– Иди сюда, Алберт, - сказала жена.

– Что?

– Я сказала, иди сюда.

Он подошел к ней.

– Посмотри внимательно и скажи, не замечаешь ли ты чего-нибудь.

Он внимательно посмотрел на ребенка.

– Похоже, она стала больше, Мейбл, если ты это имеешь в виду. Больше и полнее.

– Подержи-ка ее, - потребовала жена.
– На же, возьми.

Он наклонился и поднял ребенка с колен матери.

– Боже мой!
– воскликнул он.
– Да она весит целую тонну!

– Вот именно.

– Разве это не замечательно!
– сияя от удовольствия, воскликнул он. Значит, она совсем поправилась!

– Вот это-то меня и пугает, Алберт. Слишком уж быстро.

– Ерунда.

– Это все твое мерзкое маточное желе, - сказала Мейбл.
– Ненавижу его.

– Ничего в нем нет мерзкого, - с возмущением проговорил муж.

– Не будь же глупцом, Алберт! Ты думаешь, нормально, когда ребенок прибавляет в весе так стремительно?

– Тебе ничем не угодить!
– вскричал он.
– Тебя до смерти пугает, когда она худеет, а теперь ты перепугалась, потому что она прибавляет в весе! Да что с тобой, Мейбл?

Жена поднялась с кресла с ребенком на руках и направилась к двери.

– Могу сказать только одно, - бросила она, - хорошо еще, что я здесь и слежу за тем, чтобы ты ей больше его не давал, вот что я тебе скажу.

Она вышла. Алберт смотрел жене вслед. Она пересекла холл и стала подниматься по лестнице. На третьей или четвертой ступеньке она неожиданно остановилась и несколько секунд стояла совершенно неподвижно, точно вспомнив что-то. Потом повернулась, довольно быстро сошла вниз и возвратилась в комнату.