Дорога в рай

Да, времена изменились, сексуальная революция и все такое, но от этого Пат не чувствовала себя спокойнее, зная, что ее старшеклассница-дочь спит с Парнем, Который Вероятно Преуспеет (а он, несомненно, преуспеет). И Пэтси Энн не осмелилась рассказать об этом Майклу, который обожал девочку, потому что он был бы в ярости. Она знала, что все считают Майкла хладнокровным человеком, но она видела, как он выходит из себя, и это зрелище было не из приятных.

Несколько недель Пат мучилась: как поговорить с Анной? Или, точнее, как поговорить с ней так, чтобы не доводить дело до ссоры. Но когда Анна узнает, что мать рылась в ее вещах, что может произойти кромессоры?

К тому времени как Пат закончила стричь газон на заднем дворе и принялась за лужайку перед домом, она уже отрепетировала беседу с дочерью тринадцать раз – чертова дюжина. Эта беседа начиналась как благоразумный, рассудительный разговор, речь доброй, понимающей матери, а потом Пэтси Энн начинала мысленно кричать на Дочь, а дочь кричала на нее…

Как там Анна говорила в последнее время?

Е.

Действительно, е.

Пэтси Энн стояла, опершись на газонокосилку, когда к дому подъехал «шевроле». В этой темно-зеленой машине не было ничего необычного, но никто из знакомых такую не водил.

Пэтси Энн нерешительно зашагала по широкой пологой лужайке, чтобы поприветствовать незнакомого посетителя… Он вышел из машины, и она увидела зеленую форму и фуражку, закрывающую лицо молодого солдата невысокого роста.

Ее сердце радостно забилось – как она и предполагала, ее сын удивил их, появившись неожиданно. Разве это не в его стиле? Она была уже в нескольких шагах от него, когда поняла, что это совсем не Майк, а другой молодой солдат, с лицом слишком серьезным даже для военного.

И Пат, споткнувшись, остановилась, быстро поняв в чем дело, потому что любая мать солдата знала, что когда приходит военный и это не ее сын, единственная возможная новость была…

Патриция Энн Сатариано сказала «О Боже, о Боже мой» и упала на только что подстриженную траву, и – к счастью – потеряла сознание.

Проснувшись в темной спальне, Пэтси Энн с облегчением вздохнула, обнаружив на себе ночную рубашку. Она привстала, опершись на локоть.

Майкл сидел на краю кровати. В комнате было темно. За окнами спальни тоже было темно. Почему-то день уже закончился.

Она встряхнула головой и сказала:

– О Майкл… мне только что приснился самый плохой сон… самый ужасный сон…

Он щелкнул выключателем ночника, и свет залил комнату, приглушенный, но все же слишком яркий для них обоих.

– Это не сон, – сказал Майкл.

Но она уже поняла это, едва взглянув на него. Он был в белой рубашке, которую надевал на работу, воротник расстегнут, галстука нет, рукава закатаны до локтей. Его лицо было бледно, волосы взъерошены, а глаза покраснели от слез.

– Наш сын… наш сын не можетумереть, – произнесла Пэтси Энн. – О Майкл, скажи мне, что он не умер!

– Мы не знаем, Пат. Мы не знаем. – Он пододвинулся к ней и обнял одной рукой. Они сели, облокотившись на спинку кровати. – Есть надежда. Небольшая надежда.

– Небольшая?…

Майкл вздохнул и, сглотнув, кивнул.

– Майка объявили пропавшим без вести.

И в ее сердце родилась надежда с привкусом отчаяния.

– Значит, он может быть жив?

– Может. Но мы должны смотреть правде в глаза. Шансы… в общем, мы должны смотреть правде в глаза.

Пэтси Энн не хотела продолжать этот разговор в спальне, и он подал ей ее голубой шелковый халат и отвел в кухню, где был готов кофе, и налил ей чашку. Они сели – целую вечность назад она курила на этом месте и думала о проблемах с дочерью, которые казались сейчас такими незначительными. Пат сделала несколько больших глотков кофе, как будто надеялась, что горячий напиток поможет ей собраться с силами.

Потом спросила:

– Анна? Она знает?

Майкл покачал головой.

– Она еще не вернулась с репетиции «Звуков музыки». Я скажу ей. Я смогу.

Пэтси Энн коснулась его руки.

– Как это могло произойти? Майкл, война кончилась, все ребята возвращаются домой.

Он снова вздохнул.

– Не все… И не прямо сейчас.

– Что они тебе сказали?

Тот молодой солдат был старшим сержантом из военкомата в Рено, куда записался Майкл. Он отнес потерявшую сознание Пат Сатариано в дом. Ее подруга Труди была во дворе, поливала цветы. Она увидела, как Пат упала, и примчалась на помощь. И позвонила Майклу в «Каль Нева». – Майк официально зарегистрирован как пропавший без вести, – сказал Майкл. – Нам оставили документ, в котором все описано, по крайней мере, все, что известно.

– Но, Майкл… война закончилась… Как?…

– Это случилось в январе.

– И нам сообщили только сейчас?

Майкл пожал плечами и вздохнул.

– Вероятно, шли какие-то переговоры, они пытались узнать, не попал ли Майк и другие ребята в плен. Пытались выяснить, живы они… или…

– Нет, – резко сказала Пат. – Я скажу тебе, почему так произошло, черт возьми. Это секрет, правильно? И они не хотели, чтобы это выплыло наружу! Из-за прекращения войны и…

Пат задохнулась от гнева.

– Ты хочешь рассказать мне об этом? – спросил Майкл. – Или ты хочешь прочитать, что оставил нам этот сержант…

Пэтси Энн тяжело вздохнула. Она чувствовала себя беспомощной.

– Скажи мне, Майкл, – кивнула она. – Просто скажи мне.

– Короче говоря, позиции Майка были атакованы коммунистическими силами – войсками и танками, в общем, на них напали. Это произошло в месте, которое называется базовый лагерь Тан-Кан, в провинции Контум… Южный Вьетнам. Майк был на наблюдательном посту на водонапорной башне и предупредил всех об опасности, спас много жизней. И они немедленно начали так называемую операцию «Э и О» – эвакуация и отступление – и группа из пятидесяти человек попыталась уйти от сотен врагов.

– Так где же Майк был секретарем?

Майкл помедлил в нерешительности. Потом произнес:

– Дорогая… Майк придумал это, чтобы ты не волновалась. Он участвовал в сражениях с тех пор, как попал туда.

– О Боже. О Господи. И ты знал?

– Я знал. Можешь на меня сердиться, но он заставил меня пообещать ничего тебе не говорить.

Пэтси Энн почувствовала, что у нее дергается щека, но сила воли – и успокоительное – помогли ей сохранить самообладание, чтобы дослушать все до конца.